Операция "Контрольный в сердце (СИ)

====== Часть 30. Брань ======
 – Убери! – визжу, высовываясь в окно. – Холи! Это всего лишь ребенок. – Он маленький придурок, – фыркаю. – Убери, или я разобью его к чертям! – Засунь свой язык ему в рот снова! – хихикает мальчишка и уезжает на лонгборде. – Будущий скипофилик. Приедем арестовывать, – киваю. Бен смеется. – Пеший патруль? – предлагает. – Пеший? – удивляюсь. – Это то, что заменит нам романтическую прогулку? – Я даже куплю тебе мороженое, – наклоняется ко мне Бен. – Лучше леденец, – облизываю губы. На несколько мгновений глаза Бена заволакивает страстное желание. – Ты же хочешь? – шепчу ему на ухо. – Душ. После смены, – улыбается. – Слишком много женщин, – качаю головой. – Мы можем зарулить в мою квартиру? – Маячки, – напоминает о том, что нас могут засечь стоящими не в районе нашего патрулирования. – Чертова любимая работа. Мы могли бы трахаться сейчас! – фыркаю. – Идем? – киваю на улицу. – Пару минут, – Бен кладет ладони на свой пах. – Тебе, что двенадцать? – улыбаюсь. – Ну, нет. В двенадцать я бы очень быстро избавился от этой проблемы, – заверяет меня. – Грязный мальчишка! – смеюсь, морщась. – Буду представлять, как ты себя забавляешь! – шепчу, вспоминая, что все разговоры записываются внутренним регистратором. – Если я буду представлять тебя, то мы точно никогда не выйдем из машины, – кивает вниз. Смеюсь. Я люблю тебя, Бенджи! – Как-то убого… Я даже не могу тебя за руку взять, – морщусь. – Пойдем гулять вечером? – смотрю на напарника. – У меня были другие планы, – виновато улыбается. – Например, какие? – оглядываюсь по сторонам. В парке мало народу. Парочки у крошечного озера и четверо детей лазают по горке и лесенкам. – Я собирался сделать печь для гриля. Сегодня привезут кирпич. Это займет весь вечер, – объясняет. – Сделать? – морщусь. – Ты не можешь заплатить строителям? – Зачем мне кому-то платить? Я умею сам. И кроме того, я не рос во дворце! У меня не так много свободных денег, – язвит. – У тебя свой дом и ты ездишь на Рендж Ровере! – закатываю глаза. – Это компенсация за плен. Денег хватило на дом и машину, – качает головой. – Строй, что хочешь и сколько хочешь, – фыркаю. – Поеду к Падди в паб. – Ты могла бы помочь мне, – жмет плечами. – Типа, кирпичи таскать? – свожу брови. – Безумно романтично. – Можешь не помогать, а просто крутиться рядом, – предлагает. – Проведем время вместе. – Заманчиво, мистер МакКензи. Но я вынуждена отказаться, – цыкаю. – Не злись. Мы же не должны все время развлекаться, – смотрит на меня. Накрываю лицо ладонями, качаю головой. Придурок! Резко разворачиваюсь, семеню к машине. Ключи у него. Я не могу попасть внутрь.
Больше часа стою, прижав задницу к капоту. Нервничаю, злюсь. Он будто специально не возвращается! Променял вечер со мной на строительство дурацкой печи! Это можно и отложить на тот период, когда страсть угаснет. Когда мы расстанемся… Черт! Он прав. Мы не должны развлекаться каждый вечер. Но, я не думала, что быт так быстро ворвется в нашу жизнь.
 – Ты издеваешься, Бенджамин? – рычу в рацию. – Я патрулирую, офицер О’Доннелл, – отвечает. – Не забывайте, что канал открыт! – Я жду у машины, – выдыхаю. В кармане вибрирует телефон. – Привет, мам! – Холи! Как ты? – встревоженный голос. – Все хорошо. Мы патрулируем в парке. Мам, что с голосом? Какие-то проблемы? – переживаю. – Ты поговорила с Бенджамином? – Мам! Забудь об этом, – я не хочу обнадеживать тебя, родная. – Холи, мне придется поговорить с ним самой, – нервничает. – Я спрашивала у Бена. Никого похожего на Джерри он не видел. Стоит показать ему фотографию. Я обязательно покажу, как только у нас будет возможность. Сегодня у него дела. Я приеду сразу после смены. Все расскажу. Не переживай, родная, – успокаиваю ее. Поднимаю голову. Из-за ворот выходит Бен. В его руках стакан содовой и леденец на длинной палочке. – Мам, я приеду часам к семи. – Жду! – Люблю тебя, – смотрю на Бена, кладу трубку. – Скажи, что это предназначалось не мне, – пугается. – Поехали! – закатываю глаза. – Это тебе, – протягивает леденец. – Я передумала! – фыркаю. – С тебя сорок центов, – улыбается. – Запиши на мой счет. – Ты сердишься, потому что я не буду крутиться вокруг тебя весь вечер? Ты к этому привыкла со своим бывшим? – злится. – О! Пфф! Мы с Лиамом даже не встречались! – раскрываю глаза. – Да? И что же вы делали с Лиамом? – самый строгий, самый гневный тон. – Просто трахались! – ворчу. Бен со всей силы бросает леденец в урну. – Поехали к чертям отсюда! – рявкает.
Мы молчим. Я не хочу с ним разговаривать, а он, наверное, вообще больше никогда не заговорит со мной.
В душевой я совсем одна. Даже пугает такая тишина. Впервые за все долгое время. Мне невероятно грустно, даже дыхание спирает. Хочу прилипнуть к Бену, попросить у него прощения. Хочу крутиться рядом, пока он будет строить свою чертову печь. Америка говорит, что Бен у шерифа в кабинете.
 – Джон? – заглядываю за дверь. За переговорным столом сам шериф, Бен, трое незнакомцев в костюмах и детективы отдела внутренних расследований. На лице любимого растерянность, глубочайшее расстройство и пустота в глазах. – Здравствуйте, – киваю присутствующим. Бен трясет головой и переводит взгляд на меня. Пустой, абсолютно пустой взгляд. – Офицер, у нас дела. Ваша смена закончилась? Езжайте домой, – кивает шеф. – Извините, – ухожу. Что там? Боже, такой пустой взгляд. Я смущена, сбита с толку. Надеюсь, у Бена все в порядке…
Пересказываю маме и двум ее лучшим подругам разговор с Беном. Мама старается не расплакаться. Ей тяжело, я вижу. Наверняка надежда в ее душе разгорается новым пламенем. Я не знаю, что думать. Просто не знаю…
 – Нужно еще раз отправить запрос, – тереблю в руках телефон. Нужно спросить у Бена, что там происходит, пишу ему сообщение. – Они снова пришлют очередную отписку, – качает головой Кристен. – Боюсь, что мы так никогда ничего не узнаем о нашем мальчике! – тяжело выдыхает Скарлетт. Джер был ее любимчиком. Она его крестная мать. Мама отмахивается. Не хочет ничего говорить. Ей тяжело. – Я пойду, выберу его фотографии, – целую маму в лоб. Набираю несколько наших семейных альбомов, сажусь на диван в комнате Джерарда. Я не видела брата уже девять лет…
На его столе стоит рамка. В ней фотография десятилетней давности. Джерард и его девушка Эжени. Помню, как она плакала и не хотела отпускать его. Но он был слишком упрямым. Он все давно решил. И ни за что бы не остался в Лос-Анджелесе. Я порой даже жалела, что тот случай так сильно повлиял на нас… Спустя два часа я наконец-то заканчиваю листать страницы. В конверте около сорока фотографий. Я все покажу Бенджамину. Он должен узнать его.
 Комментарий к Часть 30. Брань Мне важно ваше мнение...
====== Часть 31. Рассел ======
«Нет, Хол. Ничего хорошего», – приходит смс от Бена. Я пытаюсь позвонить ему, но все вызовы уходят в голосовую почту. Отказываюсь от приглашения на ужин, прощаюсь со всеми и уезжаю в Нортридж.
В доме не горит свет, его машины нет во дворе. Обхожу дом. Кирпичи так и стоят в аккуратных блоках. Никаких следов того, что их пытались сложить в печь. Становится прохладно. Нужно попасть внутрь. Щелкаю несколькими кнопками на сигнализации, и дверь в кухне трещит. Быстрые манипуляции с замком и я вхожу в дом. Не знаю, как Бен отреагирует. Может, разозлится… Но я сделаю жалобное лицо и скажу, что просто волновалась. В конце концов, разденусь, и он не будет ругаться.
 – Оскар! – зову. Тишина. – Оскар! – прохожу в гостиную. Дверь в ванную закрыта, и из-за нее доносится громкий лай. – Малыш! – открываю дверь. Меня встречают безумные глаза и счастливый летающий в разные стороны хвост. – Эй, привет! – присаживаюсь. Мокрый язык проходится по моей щеке. – Фу! Оскар! Фу! – оттираю кожу. – Больше так не делай! – грожу ему пальцем. Он удивленно смотрит на меня, поворачивая морду. В секунду срывается с места и летит к двери. Оглушающе лает. – Не так громко! Я прошу тебя! – устало бормочет Бен, входя в дом. Бросает ключи на стол у двери. Сворачивает в кухню. Слышу хлопок двери холодильника, звук отвинчивающейся крышки. Тихонько семеню в кухню. – Привет, – виновато улыбаюсь. – Я вошла, потому что было холодно. Взломала твою сигнализацию. Оскар был закрыт в ванной. В общем, я просто вошла. Прости. Ты не злишься? – мне стыдно. – Я не злюсь, – поднимает он голову. В глазах пустота, усталость, и боль. Много боли. – О, Господи, малыш! – забираю из его рук бутылку пива, крепко обнимаю его. – Бен! Что случилось? – в горле застревает ком. Я никогда не видела его таким. Его ладони медленно ложатся на мою поясницу. Он прижимает меня к себе еще крепче. – Холи, – негромко произносит. – Спасибо, что взломала мою систему безопасности. – О, Боже! – отстраняюсь. Если он благодарит меня, то точно что-то не так. – Малыш, – осторожно прижимаюсь своими губами к его. Он отвечает на мой поцелуй. И он необычно нежный. Такой, что меня бросает в жар. Сталкиваю с его плеч кожаную куртку. – Подними руки, малыш. Я освобожу тебя от майки, – шепчу. – Прости, – качает головой. – Я не в настроении, – убирает мои руки от себя, уходит в свою комнату. Я иду следом. Смотрю, как Бенни переодевается. – Извини. Я думаю только о себе, – качаю головой. Оскар увлеченно наблюдает за хозяином. – Ничего, Холи. Мне просто нужно побыть одному, – вежливо улыбается. – Я поеду домой. Звони в любое время, – трясу телефоном. – Пойдем, проводишь меня, – тяну Оскара за ошейник. – Пожалуйста, останься, – голос любимого за моей спиной. – Ты же сказал… – Я знаю, что я сказал. Я не хотел, чтобы ты уезжала. Мне нужно минут десять. Просто собрать мысли в кучу, – стоит у двери в ванную. – Быстро приму душ. – Закажем ужин? – киваю. – Лучше приготовь что-нибудь сама, – ему неудобно просить меня об этом. – Хорошо, – киваю. Мне приятно, что он предпочитает мою еду ресторанной. Стейки на сковороду, горячая английская фасоль, острый гуакамоле в комбайне, пачка начос на тарелке, ледяное пиво в бокале и фужер белого вина для меня. Пес наблюдает за мной. – Сумасшедший день, – садится Бен за стол. – Черт! Холи, насыпь Оскару ужин, – просит. Я киваю, выполняю. – Когда я вошла, он лаял в ванной. Дверь была закрыта. – Такое бывает. Он задевает дверь и запирает себя, захлопнув ее. Он и гостевую комнату, превратил в руины, заперев себя на выходные, – улыбается Бен. Я обожаю его улыбку. Я безумно люблю тебя, Бенджи! – Что это за порода? – хлопаю Оскара по заду. – Стаффорд. Чистокровный, – Бен осушает бутылку пива. – Он красивый, – киваю, достаю для любимого еще алкоголя. – Всё готово, – ставлю перед ним тарелку с ужином. – А ты? – смотрит на меня. – Допью вино, – киваю. Смотрю, как Бен ест. О, Господи, я даже это в нем люблю. Мне нравится, как он ест. Может, я одержима им? Скорее всего. – Так, что произошло? – Я бы не хотел об этом говорить вообще, – качает головой. – Но, ты все это сделала для меня, ждала. Ты переживала. И эта ссора между нами, – качает головой. – Когда я начал работать в полиции, моим старшим офицером был… – Рассел Скотт. Он служил в Ираке, много рассказывал тебе о войне, и погиб при взрыве газа в доме араба. Ты винил себя в случившимся, – киваю. – Откуда? – Бен в шоке. – Санчес, – киваю. – Он был пьян. Давно рассказал мне об этом, – забираю тарелки, укладываю их в раковину. – Оказывается, все эти годы велось расследование. Все десять лет, представляешь? И я понятия не имел. Наконец, гребаные федералы выяснили, что Рассел со своими солдатами разбил группировку одного араба, внука того деда. Этот придурок приехал в Америку, выследил Расса, и подстроил это все. Он убил себя и убил Рассела, – Бен уходит в гостиную. – Я в шоке, – заканчиваю мыть посуду. – Малыш… Теперь вся эта ситуация… – Я знал это! С самого начала, Хол! Я знал, что этот дед был террористом! – рявкает Бен. Я вздрагиваю. Оскар выглядывает из ванной. – Малыш, тебе тяжело… – киваю. Он смотрит на меня. В его взгляде горечь, боль, разочарование. – Умоляю тебя, – сажусь на его колени. – Прошу, отдай мне эту боль. Я развею ее. Бен, я хочу забрать ее. Не хочу, чтобы ты чувствовал ее, – шепчу. – Наверное, это не по-мужски, но я бы отдал, клянусь, – кивает. – Но, она всегда будет со мной. – Позволь мне, – целую его в губы. – Позволь, – стягиваю с него майку. – Хол… – Я просто хочу забрать твою боль, – шепчу, сползая по его телу. У меня немного трясутся руки, но все-таки получается стянуть с него тренировочные штаны. – Ты не хочешь этого, – шепчет Бен, зажимая мой подбородок. – Я не хочу ничего так сильно сейчас, как забрать это у тебя… – качаю головой. Теплая кожа скользит по моим ладоням, пальцы чувствуют горячую плоть. Я жарко дышу на самую крайнюю точку. И тут пальцы Бена крепко хватают мои волосы и тянут мою голову вверх. Но мой язык тянется к нему, прикасаясь к самой вершине, и пальцы отпускают мои волосы. Не припомню, что я хоть когда-то с таким удовольствием наслаждалась хоть чем-либо. Бен тяжело дышит, глухой стон вырывается из его горла. – Не нужно. Не глотай, – его ладони крепко сжимают мои плечи, и усаживают на его же колени. – Гребаные джинсы… – стягивает их с меня. Мы падаем на диван. Оба лежим на боку. Его глаза напротив моих, грудь касается его груди, живот живота… Большая ладонь лежит на моей пояснице, вторая, укладывает мою левую ногу на его талию. Цепляюсь пальцами за его плечи. Тяжело дышу. Все тело покрывается мурашками. – Иди ко мне, – подтягивает меня вверх и осторожно входит. Я чуть слышно вдыхаю. Не хочу сделать хоть что-то, что заставит его чувствовать неловкость, раздражение. Я уверенна, он ценит это, что и подтверждает благодарными поцелуями. Бен резок как никогда, почти жесток. Мне больно, но я не подаю вида. Хочу, чтобы он избавился от тревожащих мыслей, от того, что мешает ему быть собой. Быть спокойным, суровым солдатом МакКензи. – Прости, что так быстро, – влажные губы касаются щек, кончика носа, моих губ. – Мне не нужно много, особенно сегодня, – улыбаюсь, крепко обнимаю его за шею. – Бенни, умоляю, пожалуйста, сажи, что тебе легче, – шепчу. – Мне полегчает, Холи. Обещаю, – кивает. Я заключаю долгий поцелуй на его теплых губах. – Дотянешься до пледа? – зевает. – Конечно, – киваю. Вытягиваю руки, хватаю клетчатый плед с длинным ворсом, накидываю на нас.