Операция "Контрольный в сердце (СИ)

====== Часть 41. Девушки ======
Девушки… Мы, девушки на самом деле очень странные создания. И это вовсе не сексизм с моей стороны, я ведь сама девушка. Сколько раз Бен должен заверить меня, что он ничего не чувствует к бывшей жене? Сколько раз должен заверить меня в том, что любит меня, что я его любимая? Сколько раз я должна услышать признание в любви, чтобы окончательно поверить ему? Не знаю… Может, сотню? Подряд. Во весь голос. С цветами и серенадой…
 Я от кого-то слышала, что мужчина не будет ничего делать, в том случае, если не хочет. То есть не будет писать, звонить, искать встречи. Или вообще разговаривать. А в моем случае уж точно не будет заверять меня ни в чем, признаваться и просто быть рядом. Это девушки могут встречаться, спать с мужчиной (даже если не хотят), по нескольким причинам: деньги, ЖАЛОСТЬ, самодостаточность, уверенность.
Не знаю... Даже не знаю. Я не уверенна в себе? Да, возможно. Я не уверена в нем? Нет! Это не так. Я не доверяю Джастис? ДА! Сто тысяч раз – да! Не доверяю ей. Нет!
Поворачиваюсь к Бену лицом, и вся комната поворачивается следом. О, нет! Прикрывая рот ладонью, несусь в ванную. Какой холодный унитаз! Приятный! На этот раз сама, без наставлений Бена принимаю прохладный душ. Освежает. Половина тюбика зубной пасты и ополаскивателя уходят на мой, вовсе не болтливый рот.
Возвращаюсь в комнату. Симба уже нарезает круги рядом с Беном. Чертов сфинкс! Любит его больше чем меня!
 – Симба! Пошел вон! – шепчу. Кот не реагирует. – Может, несколько пар королевских креветок? – заманиваю. Он странно реагирует на креветки. Несется в кухню быстрее меня. Уже топчется у миски. Я бросаю шесть огромных креветок в чашку и убегаю в спальню. Бен даже не перевернулся на другой бок. Так и лежит лицом к двери. Опускаюсь в позу лотоса у кровати. Подставляю под подбородок кулак. Пялюсь на Бена.
Я люблю тебя. Безмерно. Светлые волосы, широкий лоб, серо-голубые глаза сейчас скрыты от меня расслабленными веками, острый нос, совершенно обычные, чуть пухловатые губки, квадратный подбородок. Пусть мои сыновья будут такие, как ты, Бенджи. Точь-в-точь.
 – Ты меня пугаешь, детка, – хрипит он, отворачиваясь от меня. – Симба, – негромко зовет. – Он ест креветки, – улыбаюсь. – Хочешь, чтобы на тебя дышали мороженым планктоном? – Вчера на меня дышали кое-чем другим, – прыскает Бенджи. Сукин сын! – Который час? – Как обычно, – развожу руками. – Почти три дня. – Поедем ко мне к вечеру? – выдыхает. – Ага, – киваю, быстро забираюсь под одеяло, прижимаясь грудью к его спине. – Прости за вчерашнее. Такого больше не повторится. Я отвечаю за свои слова, – целую его в левую лопатку. – Тогда я больше не засуну тебя под ледяной душ, – обещает. Мне нравится обнимать его сзади, быть большой ложкой. – Бенедикт – 33, – голос в рации. – Мужчина не может попасть в собственный дом. – Вы серьезно? – рычу. – Мы тут причем? – высовываю язык. Голова раскалывается. – Смотри, это может быть жена-психопатка. Заперлась с детьми в доме, – объясняет Бен. – Был у нас такой случай четыре месяца назад. На твой день рождения, – закатываю глаза. – Би-33? – снова диспетчер. – Принимай, – кивает Бен. – Бенедикт- 33, принято! – ворчу. Бенджи улыбается. Я пялюсь на экран ноутбука, где представлены более подробные данные. – Отчего-то мне знакомо название этой улицы, – припоминаю. – Была здесь раньше, – жмет плечами Бен. – Ничего удивительного. Отличный район. Парки, – осматривается он. – Может, Грейпс Стрит? – напрягаю память. – Грейпс Стрит? Здесь? В Калвер Сити? Не смеши, – отмахивается. Хотя да. Откуда такой криминальной уличной банде взяться в таком хорошем районе. – Восемнадцать двадцать три, это по правую сторону, – тычу пальцем на красивый дом впереди. – Я догадался, потому что по левую сторону парк, Холи, – закатывает глаза. – Говнюк, – улыбаюсь. – Алкоголичка! – парирует. – Заткнись, МакКензи! – отмахиваюсь. – Вчера мог напиться кто угодно! День рождения Дона, всегда отличный праздник! – Согласен, – кивает. – Вот только не думаю, что Шейла или Дейзи по приходу домой опустошили шесть бутылок Хайнекена! – язвит. – Я хотела пить, – фыркаю. – О! Прости! В Калифорнии ведь сейчас засуха и воды нет в холодильниках всего штата! – смотрит на меня. Показываю ему язык. ЗАКРОЕМ ТЕМУ! Сейчас снова поссоримся, как тогда, пару недель назад, когда я напилась из-за его бывшей. – Вон придурок, – смотрю на мужчину, который топчется у двери. Он в строгом костюме, в руках дипломат. Типичный банковский клерк, ботаник. – Прикрой меня, – хватаю Бена за руку. – Очень смешно, – с укором смотрит на меня. – Сэр, это вы вызвали нас? – выходим из машины. – Наконец-то! Я устал ждать. Вы что с самой Санта-Барбары ехали? – возмущается. – В чем дело, сэр? – Бен упирает ладони в бока. – Я же все сказал еще по телефону! Не могу попасть в дом! – Ключи? – спрашивает Бенджи. – Я потерял их! – повышает голос. – Задняя дверь? – Тупые копы! – закатывает глаза мужчина. – Думаете, я не подумал об этом, офицер? Ворота тоже закрыты. И ключей у меня нет! – Я перелезу, – киваю Бену. Он одобрительно подмигивает. Перемахиваю через забор, разбиваю крошечную ячейку в задней двери, как однажды это сделал Лиам, поворачиваю ручку, прохожу по дому. В холле стоит Бен. – Какого? – морщусь. – Моя дочь пришла. Почти одновременно с вами, – фыркает костюм. Сжимаю кулаки. – А почему вы ей сразу не позвонили? – шиплю. – Она была на занятиях по гимнастике! – восклицает. Бен закатывает глаза, выходит из дома. – Впредь, сэр, – рычу. – Вызывайте ремонтников, а не полицию! У копов есть дела важнее вашей гребаной двери! – выхожу из дома. – Вы разбили стекло! – орет мне в след. Слишком много бравады для такого плюгавого человека. – Спасибо, офицеры, – улыбается мне девочка. – Не за что. Мне жаль, что твой отец законченный идиот! – улыбаюсь ей в ответ. Бен стоит у машины. Разговаривает с мальчиком лет десяти. – Привет, не помешаю? – подхожу к ним. – Привет, офицер! – мальчик поднимает голову. Сердце проваливается в пятки. Это же Джерри!
====== Часть 42. Антуан ======
 – Мой папа был полицейским, – выдыхает мальчик. – А можно рацию подержать? – Конечно, садись! – Бен пускает его в машину. – С тобой все в порядке? – смотрит на меня. – Погоди, – отмахиваюсь. – А что сейчас с твоим папой? – крепко сжимаю дверь. Могу упасть. Такого сходства не бывает. Голубые глаза, светлые волосы. Даже родинка под левым глазом. – Он погиб, – жмет плечами мальчик. Бен с непониманием смотрит на меня. – А как его… – начинаю. – Антуан! – женский крик. Я вздрагиваю. Поворачиваю голову. – Мам, я здесь! С офицерами, – кричит парень. Женщина идет к нам. Я трясу головой. Этого не может быть. Мы бы наверняка знали. Она бы не стала скрывать от нас сына Джерри. – Он что-то натворил, офицер? – приятный голос. Смотрю на маму мальчика и поверить не могу. Молча бросаюсь женщине на шею. В груди разливается что-то горячее, по щекам текут слезы. – О, Господи, Холи! – гладит меня по голове. – Жен! Жен! – отстраняюсь. Смотрю в ее глаза. – Сколько лет! – Одиннадцать почти, – улыбается, шмыгая носом. Бен в шоке, пялится на нас. Паренек не обращает внимания. – Твой мальчик? – Да. Антуан, – улыбается. – Эжени, – впиваюсь взглядом во француженку. – Сколько ему? – руки трясутся. Она молча кивает. И я все понимаю. Это ее немой ответ на незаданный вопрос. – О, Господи! – накрываю рот ладонью. – Почему молчала? – Зайдем к нам. Через пару домов, – указывает на небольшой дом по соседству. – Эмм… – голос Бена. – Ой! – вздрагиваю. – Это Бенджамин мой парень, ну и напарник. Это Эжени, я рассказывала о ней. Девушка Джерри. – Моего папу тоже звали так, – голубые глаза смотрят в мои. – Пойдемте к нам, – снова зовет Эжени. – Выпьем холодного чая. – Какао, мам! – Какао, родной, – соглашается она. Мы идем к дому, а Бен и Антуан тихонько едут на машине. – Мне не зря показалась знакомой эта улица. Твои родители до сих пор живут здесь? – Нет. Они пару лет назад переехали в Палм Спрингс, а дом оставили нам с сыном. – Вам с сыном, – повторяю ее слова. – Племянник! У меня есть родной племянник! – поверить не могу. – Эжени, почему молчала? Столько лет! Мы не знали, понятия не имели. Жен, если бы Джерард узнал, он бы сразу приехал. И с ним ничего подобного бы не произошло… – Это была его мечта. Он бы вернулся, да. А потом винил бы меня всю жизнь. Винил Анти, не любил его, – качает головой. – Это же Джерард! Он любил бы своего сына больше всех на свете! Жен, ты же понимаешь, что я не смогу молчать? Я сегодня же расскажу все родителям! – уже представляю, как они будут счастливы. – Нэтали с ума сойдет, наверное, – улыбается Жен. – Они оба сойдут! Родителям нужно любить кого-то еще. Сейчас я живу одна, вернее живу с Беном, но отдельно от них. Антуан заполнит пустоту, которую оставил Джерард, – сердце щемит тоска. В доме прохладно, пахнет горячим шоколадом, которым наслаждаются Бен и мой племянник. – О нем ничего не слышно? – заводит меня в комнату увешанную фотографиями Джерарда, полицейскими вербовочными плакатами, рисунками. – Ничего, – качаю головой, осматриваюсь. – Он все-таки погиб, Жен, – сглатываю комок. – Мам, ну я же просил не заходить в мою комнату! – недовольный голос Антуана. – Я просто показывала Холи дом, сынок, – гладит его по голове Эжени. Бен стоит в дверях с кружкой шоколада. – Мою тетю зовут Холи, – подходит мальчик к стене. – Вот она, – показывает на фото. На нем я, Джер и Жен. Потом смотрит на меня, снова на фото. – Похожа, – кивает. Снова смотрит на фото. – Это же ты? – Ага, – слезы вот-вот выльются за пределы век. – Мам! Офицер моя тетя? – хлопает светлыми ресницами. Жен кивает. – Круто! Моя тетя офицер полиции! Я тоже хочу быть полицейским! Как папа, как ты, Холи! Как Бен! – улыбается. Я не сдерживаюсь и обнимаю Антуана. – Почему ты плачешь? – смотрит на меня. – Потому что я счастлива, – целую мальчика в щеку. – Счастлива от того, что познакомилась с тобой, – оборачиваюсь. Эжени плачет, на лице Бена непроницаемая маска, а в глазах что-то кричащее, то что горит во взгляде. – Да, круто! – кивает племянник. – А ты знаешь деда Влада и нану Нэтали? – Знаю, дорогой, – киваю, наконец отпускаю мальчика из объятий. – И ты скоро познакомишься, сынок! – обещает Эжени. Моей радости нет предела. – Би-33, примите вызов. Ограбление на Меделин Сквер, магазин ювелирных украшений, – голос в рациях. – Черт! – ругаюсь. – Не выражайся, – строго грозит пальчиком Антуан. Ну прямо копия своего отца. – Прости, дорогой, – улыбаюсь. – Нам пора. Пообещай, что вы с мамой приедете к нам, – присаживаюсь. – Как скажет мама, – смотрит на нее. – Жен? – кусаю губу, нервничая. – Конечно, – улыбается она. – Мы только разберемся со всеми делами, и я наведу порядок в своей голове, – в ее глазах грусть.