Операция "Контрольный в сердце (СИ)

 – Ты не можешь пропустить занятие! Что? Нет! Это не отговорка. Ты говоришь, что тебе больно, только бы не вылезать из своего кокона из одеял и свитеров. Операция уже через неделю. Я справилась, и справишься ты. Я не начну занятие без тебя. Ты поняла, Рози? – дует она губы. Ого, девушка еще и куратор? Она беременна. И я тоже хочу однажды быть беременной. Может, даже не один раз. А чтобы малыш был здоровым, мне нужно прекратить выпивать.
Ноги сами приносят меня к, уже знакомому, классу. Несколько дней назад я очень некрасиво ушла отсюда. И теперь мне стыдно. Но так и должно быть. И через стыд тоже нужно пройти, если я хочу вылечиться. Не прерывая оживленную беседу, я тихонько сажусь на кресло, поближе к небольшому подиуму, с которого уже вещает Альберт.
 – О! Передумала? – замечает меня. Я киваю, опустив глаза. – Расскажешь почему? – Может, позже, – жму плечами. – Тогда я дам тебе слово. Скажешь, как будешь готова? – смотрит на меня. Я снова киваю. Он возвращается к цитированию библии. Кажется, это притча. О чем она, так и не могу понять, потому что начала слушать с середины. Что-то о ребенке… Не знаю к чему он это все. Но, видимо, это и есть занятие. И что дальше? Он будет цитировать библию, всякие нытики будут рассказывать свои глупые истории, и мы будем расходиться по домам? В этом заключается лечение? Я же говорила Бену, что это глупость чистой воды! Но, чуть позже к микрофону подходит женщина, на вид ей около пятидесяти и ее рассказ повергает меня в шок. – Я из хорошей семьи, – начинает она. – Так, наверное, начинаются тысячи историй. В свои тридцать лет я не знаю о недостатки в средствах, или в чем-то еще, – улыбается. Ей тридцать? Так она ведь, как старуха! О, Господи. – Когда мне было шестнадцать, я с подругой попала на вечеринку в Мид Сити. Мне было достаточно единожды взглянуть на этого парня. Я поняла, что влюбилась. Он тоже долго смотрел на меня, а потом подошел. Разговор затянулся на весь вечер. И с того момента мы больше не расставались.
Он, конечно, порой пропадал на пару дней, но всегда передавал со своими друзьями мне небольшие письма, звонил ночью, а папа жутко ругался за приходящие счета. Все изменилось спустя три года. Я была на третьем месяце беременности. Луис вернулся с очередного рабочего дня. Все его лицо было в крови, тело в синяках. В тот вечер я узнала, что мой любимый человек, отец моего будущего ребенка – гангстер. Луис был одним из командиров Наци Лоурайдер, – почти шепчет. ЧТО? Она серьезно? Твою мать! Член самой жестокой тюремной банды… – Мало того, у него была игровая зависимость. И не только игровая… Он обещал мне, что все будет хорошо, что мне не о чем беспокоиться. И я поверила. Верила когда отстирывала его вещи от чужой крови, когда прятала его пушки и наркотики под паркетными досками. Верила, даже когда он сказал, что мне нужно переспать с его другом за большой карточный долг. А я к тому времени была на восьмом месяце, – всхлипывает. Меня начинает жутко мутить. Сейчас точно стошнит… – Так продолжалось восемь лет. Мне приходилось спать со всеми, с кем он попросит это сделать, я проносила в Пеликан Бей наркотики, проносила их в себе… И я топила свое горе в алкоголе.
На дне бутылки было так хорошо. Там сразу находились все ответы, ответы на все. Как поступить дальше, как быть… Я и сейчас верю Луису. Хоть он и забрал у меня троих наших детей. Забрал потому что он вылечился от своих зависимостей, потому что у него красивая, молодая жена, большая семья. А кто я? Я алкоголичка с пятилетним стажем. Я не нужна своим детям, не нужна любимому Луису. Единственные кто сжалился надо мной – это мои родители. Они оплатили клинику, дорогое лечение. Они носятся со мной, как с малышкой. Я работаю в папиной фирме старшим партнером. Я чиста уже три года, – показывает значок. – Мне нелегко без алкоголя, но я понимаю, что если я не буду пить, то Луис позволит мне видеться с младшей дочкой. Она не помнит меня пьяной, лежащей в грязной луже на грязном полу. Она улыбается мне при встрече, – слезы текут по ее морщинистому лицу. – Она называет меня Кейти. Хоть меня зовут Алин. Я боюсь даже сказать, что она ошиблась. Она вся моя жизнь сейчас… – заканчивает. Я только успеваю вытирать слезы.
Больно! Она делала все для него, а он… Хотя… Не знаю. Нужно было идти в полицию, нужно было отказаться от него… Как бы я поступила на ее месте? Как бы поступила не ее месте любая другая? Я не вправе судить. Я никто. Я сама пытаюсь утопить боль в мятной водке.
 – Холи? – Альберт стоит напротив меня. В своих мыслях даже не заметила, как присутствующие поддерживали Алин. Поднимаю голову. Киваю. Снимаю сумку со своих колен, ставлю ее на стул. – Всем привет. Я Холи, и я алкоголик, – всхлипываю. – Привет, – все сочувственно кивают. – Я была здесь на прошлой неделе. Я некрасиво ушла. Я думала, что я лучше вас. Я ошибалась, – прочищаю горло. – Сколько ты уже не пьешь? – голос из зала. – Не знаю, – жму плечами. – Часов десять, примерно. До этого не пила неделю, а вчера не сдержалась. Сорвалась. Я разбила свою машину, и задержавшему меня полицейскому предложила взятку, – улыбаюсь. – Почему ты пьешь? Ты знаешь? – смотрит на меня Альберт. – Да, – киваю. – Скорее всего, знаю. До этого я выпивала, но всегда для этого был повод. Дни рождения, встречи с друзьями, вечеринки. И меня не тянуло выпить каждый день. Все началось не так давно. Я начала встречаться с парнем. Он тоже коп, как и я. Не волнуйся, Алин, я не при исполнении, – смотрю в серые глаза. – Спасибо, – улыбается девушка. Нет. Не могу назвать ее девушкой. – Я долго безответно была в него влюблена. Но мне это не доставляло неудобств. Мне просто нравилось любить его, – жму плечами. – Но, он ответил на мои чувства, и все так закрутилось. Мы начали жить вместе, это был почти медовый месяц, – в голове вихрь воспоминаний. – Все было прекрасно до одного жуткого утра. В дверях нашего дома появилась его бывшая, – глотаю комок. Слышу, как женщины издают звук похожий на: «А! Так вот в чем дело! Ты не одна такая, сестренка». – И не просто бывшая, типа бывшая девушка, а его бывшая жена, с которой они прожили около трех лет. И все… Все полетело к чертям. Мое спокойствие, я потеряла равновесие, стала делать какие-то ошибки. Со мной стало невозможно находиться. Я пила и напивалась при каждом удобном и неудобном случае. Я пила втайне от Бена. Я напивалась, мы жутко ссорились, и в конце я обещала больше не пить. А потом снова напивалась, снова просила прощение и обещала не пить, и вновь напивалась. Сейчас это вошло в привычку. Я могу спокойно выпить пару бокалов отвертки за завтраком с подругами. Они пьют кофе, едят омлет с беконом, а я пью что-то алкогольное. Они косо смотрят на меня, но ничего не говорят. Я не знаю, почему они еще со мной. Почему Бен все еще со мной, не знаю, почему не бросил, почему все еще борется за меня, – хмурюсь. – Ты же понимаешь, что поддержка в нашей беде – это пятьдесят процентов успеха? – я узнаю Хезер. Ту самую девчонку с синими волосами, которая была здесь в мой первый визит. – Понимаю. Когда он говорит, что будет со мной, что не бросит меня – мне становится легче. Легче ровно до тех пор, пока мне не начинает казаться, что между нами что-то встает. – Ты глупая! – выкрик мужчины с последнего ряда. – Да. Наверное, – киваю. – Две недели назад, на задании убили моего друга, он был федералом. Его расстреляли у меня на глазах. Я напилась в тот день, и я напилась даже на его похоронах! Прямо там! Около храма Святого Петра! – произношу это вслух и понимаю насколько я жалкая, насколько низкая… Я вообще не заслуживаю того, чтобы эти люди сидели здесь и тратили время на выслушивание моей болтовни. Я этого недостойна! – Так я не понял, ты хочешь лечиться? – встает Альберт. – Что? Эмм… Хочу. – Что? Я не расслышал! Вы слышали, что она ответила? – Хочу! – говорю громче. – Что ты там шепчешь? – раззадоривает меня. – Хочу! Я хочу лечиться! – почти кричу, а по щекам катятся слезы. Большие такие. На душе становится легче. – Что ты со мной сделаешь, если я предложу тебе выпить? – Надеру тебе задницу! – чеканю. – Вот это правильный ответ! Теперь, Холи, – он подходит ко мне. – Ты трижды в неделю будешь приходить к нам. Рассказывать, как было тяжело справляться с желанием, как было тяжело стойко переживать ваши ссоры. И запомни эту боль. Ведь ты не вернешься больше к алкоголю! Поняла? – Да, – утираю нос. – Поняла меня? – орет. – Сэр, да, сэр! – киваю. Он улыбается, смягчается. – С завтрашнего дня начинается отсчет! Завтра будет первый день твоей трезвости. И этих дней будет миллиард! – обнимает меня. Да! Да! Да! И на сцену поднимаются все, кто сидел в зале. Они почему-то обнимают меня, желают удачи. Говорят, что будет сложно, но я вынесу. Около двадцати минут мы пьем чай с домашними круассанами. Я полна сил и решимости. Пока мой любимый коп меня поддерживает, я буду бороться.