Кофе в постель, пожалуйста! (СИ)
Константин внимательно посмотрел на меня — так остро и пронзительно, словно я стала одной из картин в этом зале. У меня даже холодок по спине пробежал, а сердце, споткнувшись, чуть сбилось с ритма.
— Знаете японскую сказку о том, как юноша спас раненого журавля, а тот превратился в прекрасную девушку? — неожиданно поинтересовался Константин и, когда я покачала головой, поведал мне еще одну историю: — Девушка вышла замуж за своего спасителя. Она владела удивительным даром: ткала чудесные ткани из собственных перьев. Но однажды муж подглядел за ее работой, и девушка, обернувшись в журавля, улетела прочь.
— А опечаленный юноша отправился на ее поиски и после долгих испытаний вернул любимую… — закончила я сюжет, знакомый любому ребенку.
— Вовсе нет. Он больше ни разу не видел девушку-журавля, которая навсегда скрылась в синем небе. Грустный финал, правда?
Я украдкой вздохнула. Ну да, если хочешь быть девушкой-журавлем, а не царевной-лягушкой, то приходится соответствовать образу. Для народа, придумавшего харакири и породившего камикадзе, вообще не существует понятия второго шанса.
— Почему-то мне кажется, что вы похожи на героиню этой сказки, — признался Константин, продолжая заглядывать в самую душу. — Ищите человека, способного уважать ваши желания и тайны, не проявляя излишнего любопытства, и готового принять вас такой, какая вы есть.
— Я уже давно никого не ищу.
Несмотря на мой ответ, слова мужчины все же задели внутри меня чувствительную струну, которая, казалось бы, после трех браков должна была неминуемо оборваться.
— Уверены?
У него очень серьезный и внимательный взгляд. А глаза серые — редкого чистого оттенка, без карих и зеленых вкраплений, обычных для сероглазых людей.
— Я…
— How can you see into my eyes, like open doors… — перебило меня заунывное сопрано, раздавшееся откуда-то сбоку.
— Не ответите?
Это что, у меня⁈ С опаской выудив из недр сумочки свой телефон, у которого я так и забыла отключить звук, с неверием уставилась на имя человека, пытавшегося мне дозвониться. Да ладно? Когда я поставила на Андрея эту мелодию?
— Алло? — неуверенно сказала я в трубку, оборвав стенания вокалистки. — Уже подошел?.. Хорошо, сейчас выйду… Не надо, я скоро буду. Пока!
— Моменты спокойствия длятся очень недолго, — с улыбкой заметил Константин, сглаживая неловкость.
— Простите. — Я виновато развела руками, чувствуя горькое сожаление от того, что мне пора было уходить. — Было очень приятно пообщаться с вами вживую…
Константин посмотрел на меня с легким недоумением, и я дала себе мысленную затрещину.
— Я имею в виду, что мы с вами как будто давно знакомы, но сегодня разговаривали впервые и… — быстро поправилась я и покрутила пальцами в воздухе, не зная, как закончить свою мысль.
— Надеюсь, в дальнейшем у нас будет еще много возможностей доставить друг другу удовольствие приятной беседой. До встречи, Тамара.
— Д-да, до встречи, — дрогнувшим голосом ответила я и, с трудом заставив ноги двигаться в сторону выхода, тихонько повторила себе под нос: — До скорой встречи.
* * *
Кафе при галерее было чистеньким и уютным, но эспрессо здесь подавали отвратный. Хлебнув невнятную темную жижу и тут же поморщившись, я решительно отставила ее в сторону, пожалев, что вообще согласилась на предложение Андрея обсудить все за чашечкой кофе.
— У меня сложный вопрос, — бросилась я с места в карьер, не желая растягивать нашу встречу. — Лиля нашла у старшеклассника пакетик с подозрительным содержимым. А у вас на производстве, вроде, была химическая лаборатория…
— Хочешь сделать анализ? Разумно, — похвалил меня бывший муж. — Давай свой пакетик. Результаты сообщу в понедельник.
Я с облегчением выдохнула и положила на стол предполагаемые наркотики, упакованные в красивую коробочку с золотым бантиком. Андрей выразительно посмотрел на подарочную упаковку и, не сдержавшись, перевел на меня ироничный взгляд.
— Ну а как? — задала я риторический вопрос, пожав плечами. — Не могу же я передавать тебе это на глазах у всех.
— А тот факт, что вместе с этим ты ходила на выставку, тебя не смущает? Там, вроде как, вещи на входе проверяют.
— Ой, да ладно! У меня в сумочке с прошлого года перцовый баллончик валяется. И ничего, ни один охранник его еще не заметил.
— Потому что у тебя слишком яркая внешность и располагающая улыбка, — сделал неожиданный вывод Андрей, слова которого прозвучали не как комплимент или дежурная вежливость, а как констатация факта. — Это отвлекает их от работы.
В ответ я обезоруживающе улыбнулась, будто извиняясь за эту суровую правду. И почти сразу улыбка сползла с моего лица, когда я заметила на безымянном пальце Андрея, потянувшегося за коробочкой, милое, но скромное золотое кольцо.
— Андрей… — тихо сказала я, когда бывший муж застегнул свой рюкзак и вновь поднес к губам чашку. — Зачем ты…
— Блин!
Пальцы Андрея дрогнули, и он пролил чай на рукав серого свитера. Так и не договорив, я схватила с края стола стопку салфеток и приложила ее к темному пятну на одежде. Мужская рука дернулась, но в следующий миг замерла, позволяя бумаге впитать лишнюю влагу.
— Боже, ты такой неуклюжий! — тяжко вздохнула я, решив не спрашивать о кольце: все и так было предельно ясно. — Как только с Анютой справляешься? Тебе самому нянька нужна.
— Нормально справляюсь, — буркнул Андрей, когда я, отбросив в сторону пачку грязных салфеток, от него отстранилась. — Утром заплетаю косички и веду в сад. Вечером читаю книжку и укладываю спать. В выходные вожу в бассейн и гуляю в парке. Как все, в общем.
Я молча слушала Андрея, не пытаясь ничего ему доказать. Зачем? Мы оба понимали, что б о льшую часть забот, изрядно придавивших его плечи, в полноценных семьях берет на себя мать. Не его вина, что родительская доля оказалась Лике не по зубам — такое случается чаще, чем об этом говорят вслух. Заявив, что устала от пеленок, какашек и бесконечной рутины, она рассталась с семьей, когда Аньке едва стукнул год. Уехала в Польшу и, насколько знаю, посвятила себя ландшафтному дизайну и была вполне счастлива. Как психолог я понимала ее поступок, но как женщина не могла взять в толк, кем надо быть, чтобы бросить собственного ребенка.
— Вчера вот рисовали открытку на день рождения твоей мамы, — продолжал Андрей делиться со мной последними новостями. — Анютка ждет не дождется, когда мы пойдем в гости к «бабуле».
А… Ага… Ну да, день рождения… В несколько отрешенном состоянии я потянулась к своему эспрессо и пришла в себя, лишь когда почувствовала на языке гадкую горечь. Господи, что нужно сделать, чтобы так испортить кофе⁈
— Кхе-кхе! — Я громко откашлялась и будто невзначай осторожно поинтересовалась: — Кстати о маме. Что ты ей подаришь?
Андрей, потянувшийся было постучать по моей спине, застыл с вытянутой рукой, глядя на меня как на самоубийцу.
— Ты не купила подарок, — произнес он так, словно вынес мне приговор.
— Не то чтобы…
Не то чтобы не купила, у меня просто вылетело из головы, что его надо купить. Но признаваться в этом не собираюсь.
— Ты забыла о мамином юбилее? — Андрей все понял без слов: за шесть лет брака он слишком хорошо меня изучил. — Серьезно?
— Ну, у меня на телефоне гикнулось приложение со всеми важными датами…
— Да, это серьезное оправдание! — не скрывая сарказма, воскликнул мой бывший муж. — Я понимаю еще забыть день знакомства или первого свидания. Да даже день свадьбы! Но день рождения собственной матери?
Я закатила глаза, вспоминая все, что меня раздражало в Андрее, по алфавиту: А — авторитарность, Б — болтливость, В — въедливость…
— … пять дней осталось! — наконец провозгласил Андрей, когда я дошла до буквы З — занудство.
— Как думаешь, что бы она хотела получить от любимой дочки? — спросила я как ни в чем не бывало, поймав долгожданную паузу.
— Не знаю, Том, — честно признался Андрей, потерев лоб. — Твоя мама — такая неординарная личность, что купить ей подарок всегда было для меня тем еще испытанием. Сам намучился.