Пятничный я (СИ)
Кроме того, в планах было выклянчить у дора Тарона дополнительные каникулы. Небольшие. На недельку. И Яннис даже заикнулся об этом, провожая начальника Академии и мэтра Шуппе из столицы обратно во Фраганар. Но тот вдруг неожиданно отказал, заявив, что курсант Несланд должен определиться, что ему нужнее — учиться и получить диплом или балду гонять. Выражение это вызвало совершенно понятные пошлые ассоциации, и Яннис, захихикав, уже был готов заявить, что балду гонять — дело такое, что от него никто в здравом уме отказаться просто не сможет. Но Тарон был хмур и строг, и Яннис придержал свое разудалое веселье, как-то сразу осознав всю его неуместность.
Начальник Академии и ее главный маг уехали, а каникулы у «курсанта Несланда» все равно получились. Причем сами собой, по совершенно не зависящим от него самого причинам. Сразу отпускать Янниса из стольного града Ророса одновременно отказались как пресветлый лир, так и архимаг Лиметрий. Причем у каждого в этом был свой шкурный интерес. Еще до отъезда дора Тарона Лиметрий постоянно прицеплялся к нему, настаивая на том, что Яннису абсолютно не место в военной Академии, среди тупых солдафонов, и Тарон, каменея лицом, принимался рычать в ответ, что это его курсант, и не какому-то там магу решать…
Яннис подозревал, что именно эти стычки и стали основной причиной того, что начальник Академии отказал ему в маленьких каникулах. Когда Тарон отбыл, Лиметрий было почувствовал себя победителем, но тут его «сделал на повороте» сам король, который просто приказал Яннису перебираться из Школы магии, где его и «топили» в ванне с эликсиром, в свой замок. Здесь им с Эйсоном выделили целую анфиладу комнат. В одной устроились кадехо с Жиробасом, который категорически отказался возвращаться во Фраганар к несколько обиженному этим Джонасу, в другой — Яннис с мужем. И каждый день король вызывал бывшего майора в свой кабинет и усаживал в кресло перед своим заваленным бумагами столом.
Здесь, в этой большой и мрачноватой комнате, Яннис узнал для себя много нового из жизни мира, в который попал. Именно сюда приносили шпионские донесения с границ королевства и приводили на допрос арестованных магов — участников раскрытого заговора. Здесь дор Торефельт, Актеон и сам пресветлый лир, совершенно не стесняясь присутствия Янниса, обсуждали интриги и дальнейшую политику государства, во главе которого и стоял Лир. Сюда из библиотеки Школы магии приносили древние книги и манускрипты, листая которые Яннис пытался уяснить для себя, кто же такой пастух и каково его значение в этом мире. Как и в случае с историческими источниками на Земле, ни черта не было понятно — одни лишь иносказания, да гиперболы пополам с метафорами. «Придется осваивать методом научного тыка», — понял Яннис и приободрился, решив, что это всяко интереснее, чем пыль в архивах глотать.
Как-то на пути в кабинет короля, куда его вызвали в этот раз особенно поздно, Яннис в темном коридоре напоролся на Вазилиса, бесшумной тенью выступившего из ниши.
— Привет, — сказал этот странный тип и ухмыльнулся.
— И тебе не кашлять, — откликнулся Яннис, внутренне подбираясь.
— Я колечко тебе вернуть хотел. На, бери и больше не теряй, — шпион протянул Яннису его магический мешочек, с которым тот уже успел проститься. — Кстати, это я вытащил его за охранный периметр, чтобы оно смогло сработать и позвать на помощь.
Теперь Яннис прекрасно понимал, о чем идет речь. Архимаг Лиметрий объяснил ему суть действия кольца Королевской милости. Причем у самого Лира при этом вид был такой удивленный, что Яннис совершенно четко уяснил для себя, что и для него слова старого мага — новость. Небось, объясняли, ему, дураку, а он все мимо ушей пропустил… Эх… Ладно, чего уж теперь. Обошлось благодаря этому мутному типу — дору Вазилису, и слава богу.
— Сказал бы тебе — спасибо, — проворчал Яннис, принимая от шпиона королевское кольцо, — да слишком сильно сломанные тобой ребра болят.
— Ты должен меня понять…
— Да я понимаю, — Яннис махнул рукой. — Политика и шпионство — всегда дело грязное. Но, знаешь что, Вася, несмотря на это мое понимание, ты рядом с Несланд Эльцем и с моей семьей больше не трись никогда. Поймаю — убью.
Вазилис усмехнулся и вновь той же бесшумной тенью скрылся в темноте ночного коридора, а Яннис отправился дальше, унося на дне души что-то темное и тяжелое. Словно свинца хлебнул. На этот раз король вызвал его для того, чтобы решить судьбу дора Дитриха Моберга. Судя по тому, как тот выглядел, благородный дор все это время провел в каталажке — измятая и местами порванная одежда, всклокоченные нечесаные волосы и запах соответствующий. Причем за это время бывший опекун Янниса Моберга очень сильно сдал, превратившись из уверенного в себе мужчины в сгорбленного старика. Его уже допросили, причем с применением магии, так что сомневаться в его словах не было никакого смысла.
Дор Дитрих, как и сам Яннис, стал жертвой коварства Питериха Рууза. Опоенный зельем подчинения, он сначала подстроил смерть отца Янниса и его старшего брата — наследника лена, а после покушался и на него самого, подсыпав яд в еду. Да и обвинение Янниса в том, что он — злая сущность из иного мира, тоже было идеей Рууза. Но это на фоне всего остального выглядело совершенно невинным деянием, хоть именно оно в итоге чудом не отправило майора Иртеньева на тот свет в очередной раз.
— Он приказал, и я — как безмозглая овца… — тихо, не поднимая глаз, говорил дор Дитрих, и Яннис остро его жалел.
Мало того, что такой грех на душу взял, так еще и единственный сын, дор Титус — теперь идиотиком жизнь доживет… А все жадность и злоба человека, которого дор Дитрих вырастил и опекал как умел. Яннис прикинул, что своих детей или детей Эйсона он бы ему не поручил. Воспитатель из благородного дора был аховый — «удались» все, что Рууз, что Титус, что сам «сучёнок» Яннис. Но это вовсе не значило, что дор Дитрих был плохим человеком. Скорее, наоборот — слишком мягким. Мальчикам для становления был нужен воспитатель пожестче. Кстати, скорее всего, эта мягкость дора Дитриха и позволила суке-Руузу так легко обстряпать свои делишки.
— Привык, гнида, каштаны из огня чужими руками таскать, — проворчал король, и Яннис кивнул.
Все казалось более или менее ясным. Рууз действительно был гнидой, но точно не дураком. Если бы Яннис остался собой, если бы не вмешалась судьба и не подсунула ему подлянку в виде майора Александра Иртеньева в теле «сучёнка», все бы у него вышло просто прекрасно. Хозяев лена Моберг убил дор Дитрих. Все бы указало именно на него. Рууз бы донес, и Дитриха Моберга казнили за такое. Титус был давно и крепко у Рууза на крючке, да и он наверняка на этом свете не зажился бы. А Рууз бы легко и естественно вступил в права наследства, ни у кого не вызвав никаких подозрений. А после заявил бы о своем желании свалить под руку князю Кальтейскому…
— Что решаешь с ним? — спросил король, кивнув на нахохлившегося дора Дитриха.
— Я? — поразился Яннис. — Откуда мне знать местные законы?
— Местный закон тут простой — кто сильнее, тот и прав, — еще более мрачно буркнул Лир. — А поскольку сильнее всех тут я, то мне и решать. Вот я и говорю — как ты скажешь, так и будет.
— Он не виноват ни в чем, — тяжело сказал Яннис. — И, несмотря на это, наказан так, что никому не пожелаешь. Если это зависит от меня, и если дор Дитрих сам этого хочет, то пусть возвращается домой, в замок Моберг, и делает то, что делал раньше — управляет хозяйством, — Яннис повернулся к дору Дитриху. — Я был бы вам, благородный дор, за это очень благодарен. А теперь давайте, что ли, нажремся, а то что-то на душе — как в давно нечищеном сортире. Сплошное скопление дерьма.
И они нажрались. Да так, что после в памяти остались одни разрозненные и никак не связанные картины одна чуднее другой. Янниса в конце концов увел Эйсон, которого, как выяснилось потом, позвали кадехо. Лир и Оки Торефельт остались допивать, хотя оба тоже к этому моменту надрались до поросячьего визга.