Пятничный я (СИ)
— У вас в семье несчастные случаи были? — злобно спросил Яннис и, распихав своих супер-щенков, склонился над незваным гостем замка Моберг, чувствуя, как и его собственные губы неудержимо щерятся в зверином оскале. А после сам, первым, ответил на свой же вопрос, пообещав замогильно: — Будут.
Комментарий к Глава 43
Рисунки из письма Эйсона:
http://ic.pics.livejournal.com/noldos/38004418/110854/110854_original.jpg
http://2.bp.blogspot.com/_Lf0ldhyHYhc/TJX3lakN4EI/AAAAAAAAEJk/yWkEX8W_rx0/s1600/kiss.jpg
http://s.qguys.com/original/1/2/9/1821970_1299998318.jpg
http://s019.radikal.ru/i613/1209/dc/69a187515a0b.jpg
========== Эпилог ==========
— Ты был тогда великолепен, — вспоминая и при этом мечтательно щурясь, сказал Эйсон и c удовольствием чмокнул Янниса в ямочку над его правым полупопьем. — Но в какой-то момент испугался даже я. Мне показалось, или у тебя действительно от злости глаза как у кадехо красным налились?
— Скажу тебе по секрету, у меня еще и клыки появились. Я себе даже язык прикусил, — Яннис потер языком о внутреннюю поверхность своих вполне нормальных человеческих зубов, которые, как выяснилось, вполне себе ловко умеют трансформироваться, и поморщился. — Ты говоришь — испугался. Даже я себя тогда боялся, блин. Как же он меня разозлил, этот дор Гнус. С-скотина! Чтоб ему жидко сраться до конца дней!
Эйсон хмыкнул.
— Он, насколько я знаю, и срется.
— Ты интересовался, да? — меланхолично спросил Яннис и принялся снимать с пальцев кольца.
То, что подарил ему когда-то Эйсон, так и сгинуло где-то, так что теперь палец Янниса украшало другое. Но оно ему нравилось значительно больше. И в первую очередь потому, что Эйсон не передавал его через посредников, а вручил сам — краснея и смущаясь. Следом за этим кольцом на тумбочку у кровати отправился перстень короля. Его подогнали под куда более тонкий палец Янниса, и теперь он носил его открыто, а не в магическом мешочке. Да и смысл было скрывать его наличие, если и так каждый знал, что пресветлый дор Яннис Несланд («Младший! Представляете? Куда катится мир?!») — личный советник пресветлого лира Бьюрефельта и глава вновь созданного ведомства, о полномочиях которого в королевстве смели только шептаться. Да и то очень тихо и тщательно выбирая слова, потому как любой неосторожный шепот удивительным образом тоже становился известен. Работа отнимала массу времени и сил, и Яннис с тоской вспоминал те времена, когда мог позволить себе все переложить на плечи пронырливого юноши с крысиной мордочкой и двух громил. Агентство по розыску утерянных предметов и людей пришлось закрыть. Впрочем, все его сотрудники, за исключением так и сгинувшей где-то Николь, никуда не делись и теперь исправно трудились на короля.
Зато модный бизнес процветал! Как и предсказывал в свое время Яннис, стоило открыть магазин и цех по пошиву не во Фраганаре, а в самом столичном Роросе, как в королевстве пресветлого лира Бьюрефельта, а потом и в сопредельных странах, где присутствовал в культуре этот семейный формат, начался натуральный бум — вся знать без исключения переодевала своих младших супругов и любовников в новое модное платье от самого дора Эйсона Несланда. Сам же пресветлый дор, периодически, как и положено, впадая в творческий кризис или просто ударяясь в обычную для людей его склада сезонную хандру, неизменно жаловался Яннису на то, что известность к нему пришла не благодаря картинам, которым он посвятил столько сил и времени, а через полную банальность — новые модели платьев, которые он рисовал левой пяткой, за десять минут штуку.
Яннис, которому он обычно и плакался на жизнь, знал только один верный способ утешить супруга наиболее эффективно, и, усмехаясь, принимался снимать с пальцев кольца перед тем, как скинуть с себя все остальное. Сегодня вот, правда, последовательность сбилась, и от колец он избавился только теперь, положив их рядом со своим драконьим мечом в коротких магических ножнах. Новых, потому как старые тоже пропали где-то в замке заговорщика магистра Айрманна. А вот сам меч стараниями дора Тарона дождался возвращения Янниса в стене кабинета главы Академии.
— И откуда ты узнал о том, как проводит время благородный дор Эзра Магнус? — спросил Яннис и вновь расслабился под рукой супруга, который делал ему неторопливый ленивый массаж, лежа рядом на боку.
— Мне твой дядя дор Дитрих насплетничал. А что? Ты разве этих подробностей не знал? — спросил Эйсон, продолжая разминать Яннису то одно, то другое плечо.
— Знал, — Яннис хмыкнул. — Мне Патрик регулярно присылает письма с отчетом о состоянии здоровья супруга. И знаешь что? По-моему, он просто прется от того, что тот теперь дальше туалета из своей комнаты никуда не выбирается. Да и туда-то выходить боится, требуя, чтобы его кто-то сопровождал и даже в самый ответственный момент держал за ручку…
Эйсон рассмеялся.
— Странно, что он вообще ходит. Ты бы себя тогда видел!
Яннис поежился, а потом повернулся к Эйсону и обнял его, прижавшись к нему всем телом.
— Я в ту пору совсем не мог еще себя контролировать. Но ты не удрал от меня в ужасе, не испугался, что бы ты сейчас ни говорил. И даже сумел меня остановить.
— Наверно, потому, что боялся не тебя, а за тебя. Кстати, давно хотел спросить: что пресветлый лир сказал, когда узнал, что ты от его имени объявил Патрика Магнуса опекуном и правопреемником Эзры Магнуса из-за его внезапной… гм… недееспособности?
— Пожал плечами. Зато Актеон чуть не плакал, я видел. Мне Эри потом нашептал, что Тэю тоже в жизни хлебнуть пришлось. Конечно, до того, как он стал супругом и всадником Лира, — Яннис хмыкнул и еще плотнее прижался к Эйсону. — А когда мы с Патриком вернулись доучиваться, дор Тарон молча хлопнул меня по плечу. Знаешь, так — со значением. Самое ужасное, что все ведь всё понимают, но, блин, традиции, чтоб им!
— Ты намерен поменять и их так же, как поменял моду на фасон наряда младшего?
— Я не собираюсь воевать с традицией, Эйсон… Нет, не правильно я сформулировал. Скажем так: я никогда не буду ломать ее, устраивая революцию, ломать вместе с людскими судьбами, включая наши с тобой, любовь моя. Это все равно, что сражаться с ветряными мельницами, а я ни разу не Дон… гм… дор Кихот. Эта традиция или отомрет сама, если окажется нежизнеспособной, или останется неизменной, если устраивает всех. Но я никогда не буду спокойно смотреть на жестокость и несправедливость, Эйсон. Да и в любом случае, столь масштабные перемены невозможны за такой маленький срок. Это платья можно укоротить за год, а вот семейный уклад… Одно тебе могу сказать, когда мы с Патриком и Джонасом получали свои дипломы по завершении учебы в Академии, нас на потоке было всего трое со статусом — младший. А среди курсантов, которые тогда же пришли учиться на первый курс, таких было уже пятнадцать человек.
— Ты как ураган, Яннис. Все перевернул с ног на голову. И в моем маленьком мирке, и во всем королевстве. Всего-то год прошел с того момента, как я увидел тебя, а… все так изменилось.
— Надеюсь, в лучшую сторону? — откликнулся Яннис и потерся об Эйсона, закидывая ему согнутую в колене ногу на бедро. — Знаешь, я тут подумал… Собственно, давно об этом размышляю… Вот у драконов… У них же есть всадники, да? И, на мой взгляд, их основное предназначение — уравновешивать собственной добротой и мягкостью жестокую и взрывную сущность самих драконов.
— И? — спросил Эйсон. — Ты намекаешь на то, что ты что-то вроде дракона, и тебе тоже нужен… гм… всадник, чтобы регулярно тебя… ммм… объезжать? Но, знаешь, у меня есть подозрение, что ты вовсе не дракон.
— А кто же? — насторожился Яннис.
— У тебя в роду кроликов не было?
— Кроликов?
— Это такие серые милые зверьки, которые только и делают, что что-то жуют, трахаются и плодятся пачками.
— Гнусная ложь! Ммм… Но ты, Эйсон, все равно не останавливайся, — попросил Яннис, почувствовав, как головка члена супруга коснулась входа в его тело. — Давай медленно-медленно и долго-долго, — шепнул он и сам толкнулся навстречу, с наслаждением чувствуя, как естество любимого, проникая внутрь, бережно раздвигает нежные стеночки.