Пятничный я (СИ)

— Я решил поужинать с тобой. Подумал: ну что ты будешь сидеть в грустном одиночестве. А так вечер не покажется тебе таким скучным.
«Паскуда!» — как заклинание повторил про себя Яннис и скривился. Что ж, теперь счет был два-один. Одно очко Титус отыграл. Сразу хороший повод выставить его вон не придумался, а теперь было уже поздно — слуга ловко расставлял на столе у окна плошки с самой разнообразной едой. Памятуя о дизентерии и прочих «радостях» средневековой «гигиены», Яннис затребовал себе миску с горячей водой и мыло. И уселся за стол, только тщательно вымыв руки и лицо. Титус такими «глупостями» пренебрег и сразу начал накладывать себе в тарелку куски посимпатичнее. Яннис проследил за ним внимательно, а после взял себе то же самое. Облегчать родственничкам задачу отравить себя вновь он не собирался. Хотя все выглядело так, словно у «дорогого дядюшки» планы на Янниса были совсем другими.
Он разливался соловьем, тепло улыбался и постоянно подливал в высокие бокалы вино из тяжелой толстостенной бутыли. Если бы Яннис был девицей, у него бы не осталось никаких сомнений о том, что Титус к нему самым банальным образом клеится, причем, не рассчитывая на свое «природное обаяние», так и норовит подпоить… Но он-то девицей не был! Да и напиваться не собирался. А потому, как только тарелки на столе опустели, Яннис решительно выставил «дядюшку» за дверь. Сказать, что тот ушел недовольным — значило не сказать ничего, но бывшему майору на сорванные эротические планы «модника» было глубоко наплевать.
Ночь прошла относительно спокойно. Кто-то скребся в дверь, но Яннис злобно послал этого «вуглускра» на хуй, перевернулся на другой бок и вновь заснул. Утром лицо того самого солдата, который подмигивал давеча, было столь обиженным, что сомнений не возникло: именно он был отправлен ночью покататься на мужском детородном органе. Но опять-таки долго чувствовать себя победителем Яннису никто не дал. Быстрый завтрак, и вновь неприятное соседство Титуса в тесной тряской карете.
На этот раз, отбросив намеки и экивоки, он заговорил прямо:
— Я знаю, что перспектива брака с пресветлым дором Несландом тебя никогда не воодушевляла.
Яннис слушал и мотал на ус. Не воодушевляла, значит. Что так? Ладно, она никак не привлекает пусть и бывшего, но все же майора «Альфы» с планеты Земля, но чего ерепенился Яннис Моберг, воспитанный в рамках модели поведения младшего? Перед глазами мелькнули волосатая задница потливого и мерзкого жиробаса и его слюнявые губы, но Яннис видение решительно отогнал. Тем временем Титус продолжил, невольно частично давая «дорогому племяннику» ответы на его незаданные вопросы.
— Я тебя понимаю. Жить в такой глуши, лишенным светского общества, развлечений и элементарных удобств — это ужасно. Да еще и положение, в котором оказался сам пресветлый дор…
Яннис нахмурился. Уже второй раз он слышал про это самое «положение» будущего супруга. И вновь сказано о нем было именно так — с интонацией «бедненький-несчастненький». Что ж за положение-то такое, которое кажется одинаково пугающим и главе военной Академии дору Тарону, и разряженному в яркие тряпки Титусу?
— Мы прибудем в день траура. — Яннис навострил уши. — Супруга пресветлого дора Несланда, дора Палома, скончалась как раз накануне наступления Нового года. Такая трагедия! Прошло уже три года, а дор Несланд все еще не может ее забыть. Да и как забудешь-то? — Титус хмыкнул, покачав головой, а Яннис призадумался.
Стало быть, имелась любимая супруга, которая по какой-то пока неясной причине покинула этот мир… Так чего ж вдовец, поплакав над могилкой, не стал искать себе в новые спутницы жизни достойную женщину, а вдруг надумал посвататься к мужику? Концепция поменялась? Или что?
Яннис мог понять причины, по которым взрослый мужчина, вроде пресветлого дора Торефельта, будучи давно и крепко женатым, решал завести себе молодого супруга — изредка по любви, чаще из деловых или политических соображений… Ну и для сексуального разнообразия в рамках традиций, естественно. Но как оценить поступок дора Несланда? Что его-то подвигло на этот поворот-оверштаг? Объяснить произошедшее Яннису было нечем. Не хватало фактов. А непонятное всегда сильно нервировало его.
«Модник» тем временем, воспользовавшись задумчивостью Янниса, ловко пересел на его сторону, оказавшись отвратительно близко. Рука его при этом легла «дорогому племяннику» на колено и даже сжалась на нем с понятным намеком.
«Паскуда!» — уже даже не подумал, а заорал в мыслях Яннис. Все было бы так просто, если бы он лучше разбирался во всех этих подводных течениях, во всех явно назревавших интригах! А так даже было непонятно — можно уже бить морду и ломать лапавшие его ногу пальцы, или следовало потерпеть ради новой порции информации. Выбрав нечто среднее, Яннис отстранился и, не сказав ни слова, пересел напротив — на то место, где только что сидел сам Титус.
— И что же вы, дорогой дядюшка, предлагаете?
Титус усмехнулся.
— Ты мог бы выйти замуж за кого-то другого, более подходящего тебе.
Яннис откинулся на спинку сиденья, изучая самодовольную рожу «дядюшки». Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, кто именно имеется в виду под «более подходящим» кандидатом в мужья. Это было так прямолинейно и банально, что даже неинтересно. Куда перспективней выглядело другое.
— Значит, я могу отказать дору Несланду? — дальнейшая логика была очевидной: раз можно отказаться от сговоренного брака с этим неизвестным Яннису дором, значит можно отшить вообще всех!
Титус, сука, замялся.
— Формально нет. Договор подписан твоим батюшкой — благородным дором Фотисом — почти два года назад. Через несколько месяцев после смерти супруги дора Несланда. Но он испросил для себя дозволение выдержать траур до конца…
«О как!» — подумал Яннис. Все выглядело так, словно и его будущего супруга к этому браку вынуждали, толкая к нему так, что это было даже неприлично — траур-то все-таки дело такое… С чем это было связано? Сказывалось то самое «положение», в которое он попал? Мда… Хотелось бы все-таки знать, в чем именно оно состояло.
— Так что тот брачный договор назвали предварительным, — тем временем продолжал Титус. — А уже после окончания траура твой опекун, благородный дор Дитрих Моберг, мой дорогой отец, подписал с дором Несландом настоящий документ и даже получил за тебя выкуп.
«Стало быть, меня еще и продали, как породистую собаку!»
— Тебе это, конечно, не говорили. Ведь у тебя было такое горе — погибли отец и старший брат. Теперь в трауре был ты, а потом дор Дитрих надумал отправить тебя учиться в военную Академию. Это был странный шаг, но дор Несланд не возражал…
«Потому что и сам не больно-то мечтал о таком браке».
Что ж, решение пока не бить морду, а поговорить, было на редкость правильным. Чем больше Титус трепал языком, тем яснее становилась ситуация. Перспективы вырисовывались «чýдные». Ему предстояло провести две недели в обществе человека, который его, похоже, и знать-то не хотел. С одной стороны — и ему самому будущего супруга век бы не видать, а с другой стороны… Точнее, не так! Не с другой стороны, а прямо напротив сидел тип, который мог стать куда большей проблемой, чем пока что неведомый, а потому совершенно не казавшийся опасным пресветлый дор Несланд с его «положением».
— Но если формально я отказаться от брака не могу, тогда как?..
И тут паскуда Титус улыбнулся. Просто раздвинул губы и сощурил глаза, но в результате этих, казалось бы, очень простых мимических действий лицо его стало таким, что Яннису захотелось передернуться. Слов не требовалось. Все было ясно. Яннис дает добро на брак с «более подходящим» Титусом, который, взяв его в «жены», автоматически, как старший супруг, становится главой благородного Дома Моберг. И ради этой сияющей перспективы мешающийся под ногами пресветлый дор Несланд устраняется легким движением руки… Блядь. Стало так мерзко, словно за завтраком он съел не омлет, а порцию печеных глистов.