Пятничный я (СИ)

Словарь Ожегова:
Платье. 1-е значение: Одежда, носимая поверх белья. Мужское и женское п. 2-е значение: Женская цельная одежда.
========== Глава 17 ==========
От неожиданности Яннис грохнулся на задницу и, к счастью, назад, в прекрасно освещенную комнату Эйсона, а потому сразу увидел, кто именно его атаковал. Сердце от мгновенного выброса адреналина все еще колотилось, казалось, ударяясь о ребра, а он уже вскочил на ноги и вздернул за шкирку вверх улыбающегося от уха до уха Альфа.
— Я к тебе, а тут заперто, а там Халльрод, а мы с Лутой…
— Стоп! — сказал Яннис и перевел дыхание. — Что ты, мелочь, здесь делаешь?
Альф задрыгал ногами и задергал руками, словно был куклой на ниточках, захихикал и сообщил:
— Мы тут прячемся. Ты сказал, надо там, где точно не будут искать, а у вас с папой — первая брачная ночь, и мы…
— Мы?
— Здравствуй, Яннис, — из темноты выступила Лута.
Мордочка и у нее была плутовской и сильно смущенной, из чего Яннис заключил, что эти двое где-то здорово напакостили.
— Ну, рассказывайте!
Альф, который уже почти выкрутился из своей курточки и теперь выглядывал из ее оттянутого рукой Янниса ворота, как мелкий зверек из дупла, опять задрыгал ногами.
— Пусти.
— Не пущу. Напугал меня до колик, поросенок ты этакий. Говори, что натворил, иначе запытаю жестоко.
— Ка-а-а-к? — глаза у Луты сделались круглыми, и Яннис, поняв, что невольно напугал девочку, выпустил Альфа и ухватил ее.
— Буду щекотать, пока не описаешься от смеха, — Яннис сделал страшное лицо и ткнул указательными пальцами Луте в бока.
Та заверещала счастливо и начала отбиваться. Альф напрыгнул на Янниса сзади, получилась куча-мала. Разогнал ее вернувшийся в свою комнату Эйсон. Был он уже не в ночнушке, а в привычном темном костюме старшего. А кроме того, и по настроению сумрачен и строг.
— У пресветлого дора Халльрода разбито лицо и вывихнута нога. И он уверяет, что это ваших рук дело, дети. Что кто-то из вас натянул на лестнице поперек ступеней веревку, о которую ваш дядя и споткнулся.
Яннис округлил глаза и вздернул брови. Новость породила двойственные мысли. С одной стороны, все еще не успокоившаяся месть замурлыкала довольным котом. Жаль было только, что он лично не видел этот прекрасный полет любителя мужских сосков к грешной земле. С другой — теперь по лицу дора Халльрода уже совершенно точно было не определить — состоялась ли у него до падения встреча с кулаком Янниса, или в темноте спальни бывший майор расквасил физиономию кому-то другому. Может, никакой веревки и в помине не было, и тощий гад все свои обвинения придумал, чтобы объяснить состояние личика?
Но Альф и Лута выглядели пристыженными, из чего было не трудно сделать вывод — веревка таки была, и натянули ее именно эти двое.
— Это совершенно недопустимо. Ваш дядя мог убиться до смерти! Как вы не понимаете это?
Альф и Лута смотрели в пол. Яннис покусывал нижнюю губу, но молчал. Вмешиваться в воспитательный процесс было нельзя, хотя лично он жалел только о том, что пресветлый дор только физиономию себе подправил, а не шею свернул.
— Ваши игры зашли слишком далеко. И вместо того, чтобы честно нести ответственность за то, что вы сделали, вы спрятались. Из-за чего десять взрослых людей вынуждены были отвлечься от своих дел и искать вас по всему дому, — Эйсон провел рукой по лицу. — Как же я от вас устал, кто бы знал. Дор Халльрод настаивает на порке, и я…
— Твой шурин, Эйсон, — все-таки не сдержался и влез Яннис, — только и делает, что настаивает на порке. А ты еще вчера сказал, что ничего подобного в твоем доме не было и не будет.
— Но ведь как-то наказать этих хулиганов надо…
— Не спорю. Даже в этом возрасте разумный человек должен видеть границу между шалостью и смертоубийством. Как бы ни был вам противен тот, против кого вы замыслили свое коварство. А вдруг о вашу веревку споткнулся бы кто-то другой? Ваш отец, например, — Лута раскрыла шире глаза и в них тут же заблестели слезы, но Яннис продолжил. — Или какой-нибудь старик, или женщина, для которых такое падение могло бы обернуться куда более серьезными увечьями. Пакость всегда должна быть направлена строго против того, кому и дóлжно пакостить.
— Яннис! — Эйсон сверкнул на мужа глазами. — Чему ты их учишь?
— Плохому, — честно ответил тот. — Накажи меня тоже. И мы все вместе отправимся это наказание отбывать. М? Я в окно видел, там вроде снег выпал? Двор уже расчистили? Нет? Тогда отправь нас убирать снег. Физический труд на свежем воздухе не только прекрасно вправляет мозги, но и не вредит здоровью.
Эйсон немного поразмыслил, несколько раз раскрывал рот, чтобы что-то сказать, а после, махнув рукой, повернулся к детям.
— Надеюсь, вы все поняли?
— Да, папа, — прогундосила Лута, хлюпая носом, Альф молчал и только стрелял глазками из-под насупленных бровей.
Яннис подумал, что если с Луты впору писать картину «Раскаяние», то выражение лица Альфа вполне адекватно бы смотрелось на фотке анфас и в профиль в личном деле матерого мошенника и рецидивиста. Было ясно, что если это будет зависеть от Альфа, беды дора Халльрода продлятся вечно. «Красота!» — подумал Яннис и совсем непедагогично подмигнул мальчишке.
— Что еще сказать надо?
— Папочка, прости нас!
— Прощение будете просить у дяди. А мне надо пообещать…
Яннис скривился. На его непросвещенный взгляд было совершенно бессмысленно требовать от детей говорить: «Я больше не буду шалить!», если всем понятно, что будут и не раз. Нет, на роль Макаренко Яннис не претендовал, но все же кое-какие вещи казались слишком очевидными. А может, все дело в том, что дети были не его?..
Мысль царапнула и ушла. Яннис молчал до самого конца отповеди, которую старательно прочел детям Эйсон. Думая, что на этом все закончится, и можно будет идти во двор, он уже повернулся к дверям, но не тут-то было. Теперь «дорогой супруг» направил свои воспитательные усилия на него самого.
— Надеюсь, ты не собираешься ходить в таком виде? — Эйсон обвел рукой штаны и куртку Янниса.
— Мне больше не в чем. Твои домашние кадехо мое платьице совсем испортили.
— Оно что, у тебя — одно?
— Ага, — Яннис усмехнулся.
Эйсон выглядел несколько растерянно. Видно, у него в голове сей факт укладывался плохо.
— Ладно. Я распоряжусь, чтобы тебя, Яннис, во второй половине дня посетила портниха. А пока пойдем. Лута, Альф, отправляйтесь к себе и скажите Ханне, чтобы она одела вас потеплее. Яннис к вам скоро присоединится.
Эйсон углубился в длинные темные коридоры, а после спустился по узкой лестнице, в начале которой заботливо прихватил с собой факел. Распахнув какую-то дверь, «дорогой супруг» сделал Яннису приглашающий жест, пропуская его перед собой.
«Какой Версаль!» — по-прежнему игриво подумал бывший майор и вошел.
Это было громадное помещение, сплошь забитое каким-то шмотьем. Оно было в тюках, на полках и в шкафах — везде. Эйсон дернул Янниса за рукав, направляя в нужную сторону, и вскоре они уперлись в длинный ряд вешалок с характерными темными платьями младших. Поглядев на них с отвращением, Яннис взял первое попавшееся и приложил к Несланду.
— Тебе бы подошло, — тот резко отстранился. В свете факела, который делал лицо Эйсона особо фактурным, Яннис отчетливо увидел, как прошлись по его щекам желваки, и закончил мстительно. — А мне длинновато будет.
Яннис уложил платье на пол, а после, вынув меч, особо не целясь, уполовинил имевшуюся длину.
— Ты! — начал было Эйсон, но Яннис поднял голову, в упор уставился «дорогому супругу» в глаза, и тот споткнулся. — Ты испортил вещь… — упавшим голосом закончил Несланд и отвернулся.
— Я ее подогнал под свой рост, Эйсон. Легким движением руки платье превращается… Превращается платье… — Яннис сложил покалеченную одежку так, чтобы выровнять по длине рукава, и отчекрыжил и их. — Вот. В элегантную тунику.
Яннис убрал меч в ножны, а после, поднявшись, отстегнул пояс, на котором они висели. Накинув на себя платье, которое теперь более всего походило на длинную безрукавку, он перепоясался поверх и разогнал образовавшиеся складки с живота к бокам. Из срезов неаккуратно торчали нитки, но Яннис постановил на такие мелочи наплевать.