Пятничный я (СИ)
Фьорнфельт пожал плечами и проделал все, как Яннис и говорил — достал кольцо и отдал его святому отцу. Тот, в свою очередь, принял его и внимательно осмотрел.
— И что?
— А теперь попробуйте взяться вот за это, — Яннис вытащил из-за ворота свое.
— Опа! — ошарашенно выговорил капитан и потянулся к королевскому подарку.
Потянулся… и тут же отдернул руку, зашипев сквозь зубы.
— То-то и оно, — пояснил Яннис, — а за колечко этого самозванца вы оба без проблем голыми ручками хватаетесь.
— Он меня что же, обманул?! — взвыл Халльрод, тоже попытавшись прикоснуться к кольцу Янниса и убедившись в том, что это невозможно.
— Именно. Обманул, пресветлый дор, и использовал по полной. Осталось лишь выяснить степень злокозненности вашего участия в этом деле. И узнать, с какой целью все это проделал Корис.
— В подвале есть отличная сырая камера, экранированная от магии, — негромко пробурчал Фьорнфельт и хрустнул пальцами.
Халльрод глянул на него с неодобрением и даже некоторым высокомерием, а потом полез в стол и вытащил из него крупный бутылек темного аптекарского стекла.
— Зачем подвал? У меня еще немного его зелья с магией подчинения осталось. Сам все расскажет, а после сделает то, что захотим.
Но Яннис тут же бутылку отобрал.
— Потом, может, для чего другого пригодится, пресветлый дор. А в данном случае лично я предпочитаю простые и временем проверенные пытки. Сочетание раскаленных щипцов и голых яиц, поверьте, обладает куда более сильным магическим воздействием, чем любое зелье.
— Вы страшный человек, Яннис.
— Вы даже не представляете себе, до какой степени, святой отец. Но обещаю, мы вернемся к этому разговору, когда я буду просматривать бухгалтерские книги Несланд Эльца.
— Я не хотел…
— Тогда же обсудим и это.
Плечи дора Халльрода поникли, длинный нос стал еще более унылым, он развернулся и зашаркал к стоявшему в углу большому железному шкафу, явно намереваясь достать из него доказательства своей преступной хозяйственной деятельности. Он все еще прихрамывал, и Яннис вспомнил, что хотел поинтересоваться и этим.
— Кстати, дорогой шурин!
Плечи Халльрода вздрогнули и закаменели, но он на ненавистное обращение ничего не возразил. Яннис ухмыльнулся.
— Я хотел спросить: что, денег совсем не осталось, раз вы даже не обратились к мэтру Курдбаху, чтобы он вас подлечил после падения?
Халльрод даже подпрыгнул.
— Если у вас, мой юный дор, нет в жизни ничего святого, никаких принципов, то я не такой. Я не из числа тех священнослужителей, которые на словах ратуют за запрет святотатственной магии, а когда им самим это становится нужно, бегут к колдунам за помощью! Нет!
— Так вам что же, вера лечиться при помощи магии не позволяет?
— Вера! Да что вы знаете о вере? Не марайте это понятие своим нечистым ртом…
— Вас слишком сильно занимает мой рот, святой отец, мои соски и мой анус! — гаркнул Яннис и поднялся с корточек. — И я до сих пор не знаю, не вы ли в мою первую ночь в этом доме побывали у меня в комнате, будучи уверенным, что я сплю.
— Тебя что же, кто-то трахнуть пытался? — Фьорнфельт недоверчиво округлил глаза, в то время как Халльрод схватился рукой за горло и всячески демонстрировал, что оскорблен до самых основ личности.
— Пытался, — Яннис вздохнул. — Ушел неудовлетворенным. И с фингалом в точности на той стороне морды лица, что и у пресветлого дора.
Капитан хмыкнул, смерил Халльрода испытующим взглядом, а потом пожал плечами.
— Совпадение, конечно, явное, но уверяю тебя, Яннис, это был точно не дор Халльрод.
— Почему это? — проворчал Яннис, а бедный святой отец как-то весь сжался и отвернулся к стене.
Фьорнфельт вновь глянул на него, потом на Янниса, после опять на Халльрода.
— Сами скажете, или мне?
— Да чего уж… — печально произнес пресветлый дор и окончательно пригорюнился. — Говорите.
— Дело в том, что два года назад святой отец с копытом сарима неудачно встретился, — капитан знаком показал Яннису, куда именно коварная скотина лягнула бедолагу Халльрода. — Моя Агнешка с тех пор его лечит. К магам же он идти не хочет — веру блюдет. Ну и вот… Простите, святой отец, за откровения, но думаю, Яннису нужно знать, что не вы хотели его снасильничать. Это важнее.
Халльрод дернул плечом. Яннису стало неловко.
— Простите, дор Халльрод, но я не мог не подозревать…
— Я понимаю, но… Но все это… Вы ничего не путаете, мой юный дор?
— А думаете, можно спутать член, которым тебе в жопу тычут, с чем-то еще?
Фьорнфельт пошло заржал.
— На божий дар точно не похоже.
— Вот и я о том же. Так. Ладно. Об этом забыли на время. Еще раз прошу у вас, дор Халльрод, прощения за то, что подозревал, а теперь давайте перетащим этого орла в темницу сырую. Пусть посидит, о жизни подумает, проголодается. А как дозреет, поговорим душевно — с чувством, толком и расстановкой.
Когда Кориса закинули на лежанку из гнилой соломы, он как раз пришел в себя и грязно матерился, но на его вопли никто не обратил внимания. Яннис лично запер каземат, а ключ сунул в магический мешок, в котором шпион пытался отправить свое послание. Штука оказалась удобной и отлично устроилась у него на поясе.
Когда Фьорнфельт, Халльрод и замыкавший шествие Яннис выбрались из подвалов Несланд Эльца, которые поразили бывшего майора своими размерами и устройством, солнце уже окрасило заснеженные вершины гор нежно-розовым.
— Надо отдохнуть, — потягиваясь, сообщил капитан и зевнул с хрустом. — А то башка совсем не соображает. А после нам с тобой, дор Яннис, перетереть бы по поводу твоего колечка.
— Перетрем, — Яннис вздохнул. — Чего ж не перетереть-то?
Все кивнули друг другу, после чего каждый поплелся в свою сторону — досыпать. Даже щенки кадехо, которые все время упорно бродили за Яннисом, выглядели сонными и усталыми, а уж это было и вовсе чем-то нереальным. Яннису всегда казалось, что их утомить в принципе невозможно — куда там розовому зайцу с батарейкой в пузе.
В комнате по-прежнему царил жесточайший кавардак, но начать уборку и в голову не пришло. Спать, спать и только спать. Яннис опять подпер дверь недоломанным стулом, разделся до подштанников, сунул под подушку ножны с мечом, пристроил туда же бутылку с зельем и со вздохом улегся в кровать.
========== Глава 26 ==========
Снилось ему в который раз что-то странное — был он опять-таки мышью, но теперь вступил в сражение не со зловредным, но мелким чертом, а со зверюгой воистину колоссальных размеров. Башка у твари была рогатой. Костяной гребень шел вдоль всей спины и заканчивался на кончике мощного хвоста. Огромные крылья били так, что воздух вокруг был полон пыли и каких-то ошметков, а из пасти зверя вырывались клубы дыма. «Дракон!» — с восторгом понял Яннис-мышь и атаковал с воинственным писком. Дракон взвыл… и кинулся бежать, поджимая хвост и вздергивая крылья повыше — так, словно это был подол платья у пугливой барышни.
— Мышей боишься?! — воинственно верещал Яннис и со всей силы молотил лапками, чтобы поспевать за улепетывавшим ящером.
— С детства боюсь! Отстань, противный! — трубил дракон и мчался еще быстрее.
— Поймаю и укушу! — обещал Яннис, забавляясь от всей души и чувствуя себя победителем мира.
— Нехор-р-ршо, — вдруг мурлыкнул громадный черный кот и тяжело спрыгнул откуда-то сверху прямо перед Яннисом. — Злой ты, Яннис. Нет в тебе любви к людям.
— Есть, — возразил Яннис и присел на лапки, тормозя.
— Нет. А любовь — всем нужна, — возразил кот, вздохнул, и Яннис с изумлением узнал в нем жиробаса.
— Ты чего это в коты заделался?
— Так лучше, — доверительно сообщил тот и попытался начать лизать себе яйца, но пузо у него было слишком толстым и ничего не получилось — бедолага только потерял равновесие, свалился на спину и обиженно вытаращился на Янниса. Потом вздохнул и, немного повозившись, сел, растопырив задние лапки. — Вы — странные существа. Обожаете в котах то, что ненавидите в людях. Вот тебе, когда ты женат был, что говорила супруга, стоило тебе улечься на диван?