Пятничный я (СИ)
— Ленивая скотина, — с готовностью откликнулся Яннис, увлеченный рассуждениями жиробаса.
— То-то и оно. А кота? Упрекала она за это когда-нибудь вашего кота?
— Нет, — подтвердил Яннис, вспоминая зловредную рыжую тварь, которую обожала супруга, а он сам ненавидел за вечно обоссанные тапки.
— Ты был стройный, весь из себя герой, зарабатывал деньги и пил вполне себе умеренно, но тебя не любили. А он был жирным, только жрал, спал и срал, но его носили на руках. Чуешь, о чем я?
— Ага, — отозвался Яннис.
— А чего ж тогда спрашиваешь — почему я в коты подался? Теперь меня любят за то, за что раньше презирали — жирное пузо стало милым толстеньким брюшком, мерзкие волосы на теле — прекрасной густой шерсткой… И аппетит не отвращает, а только радует. Кладут добавку и приговаривают: «Кушай, золотко! Вот молодец какой!»
Яннис подумал-подумал и пригорюнился. Во всем жиробас был прав, с какой стороны ни взгляни. Много он добра видел, будучи человеком? Да вообще, считай, ничего. Кормить — не кормят, а вместо того, чтобы погладить, все больше пнуть побольнее норовят. Он — со всей душой, а ему в ответ…. Ы-ы-ы-ы…
— Яннис, ты чего?! — вклинился вдруг чей-то голос. — Эй!
— Отстаньте, дайте хоть пожалеть себя без того, чтобы кто-нибудь и тут помешал! — прохныкал Яннис и перевернулся на другой бок.
— Да хватит придуриваться! — воскликнул тот самый «кто-нибудь» и потряс его за плечо. — Мы к тебе развлекаться, а он тут ревет. Эй! Просыпайся уже!
Яннис замер… и вскочил, одновременно выхватывая из-под подушки меч. От его кровати отпрыгнули. Двое нормально, третий — поразительно рыжий — споткнулся за обломки стула и упал на попу, но даже не вскрикнул, изумленно тараща глаза на клинок, замерший в сантиметре от его носа.
— Вы кто? — пораженно спросил Яннис и скосил глаза на двери — обе были по-прежнему подперты под ручки и явно снаружи не открывались. — И как сюда попали?!
— Через окошко, — пояснил еще один совершенно незнакомый лохматый тип и вдруг захохотал, глядя на выражение лица Янниса.
— Теперь что, и с той стороны нападения ждать прикажете? — взвыл тот и взмахнул мечом.
— Тихо, — сказал третий гость и шагнул ближе. — Яннис, ты чего? Неужто все так плохо? То-то мне на душе муторно было. Все думал — надо навестить, но пока Тэй с Эри не объявились, не знал как.
— Джонас?! — с изумлением выговорил Яннис, опуская меч и вытаращивая глаза.
Лохматый снова задорно захохотал и уселся рядом с рыжим.
— Ага, — подтвердил Джонас и тоже залихватски ухмыльнулся. — Не ждал?
Сказать «не ждал», значило — ничего не сказать.
— Джонас, — повторил Яннис и покачал головой. — Как же я тебе рад. Ты бы только знал.
— Что у вас тут творится, пресветлый дор? — мягко произнес рыжий и обвел разгромленную комнату рукой.
— Да чего тут только не творится! — Яннис отмахнулся и принялся запихивать меч в ножны. — Как вы все тут очутились-то?
— Был транспорт попутный, — захихикал лохматый и встал, потянув за собой рыжего. — А Джонас все хотел нас с тобой познакомить. Мы же «на ты»?
Яннис кивнул, прищурившись. Что-то было… Что-то знакомое… Вот лохматый помог подняться рыжему, а после обнял его совершенно красноречиво и однозначно. А рыжий смущенно улыбнулся и вдруг обнял лохматого в ответ… И Яннис вспомнил. Это же те двое, которых он видел в купальне пресветлого лира Бьюрефельта! Те, кто сначала занимались любовью друг с другом, а после… После король заметил чужое присутствие и вышиб незваного гостя из собственной купальни с треском. Опаньки!
— Мы «на ты», — подтвердил Яннис. — Но, Джонас, может, все-таки познакомишь нас как следует?
Сосед кивнул и, подойдя к парочке, отодрал лохматого и рыжего друг от друга, а после, встав между ними, по-приятельски обнял их за плечи.
— Это, — Джонас тряхнул рыжего, — пресветлый дор Актеон Бьюрефельт, супруг короля нашего. А это, — теперь тычок достался веселому лохматому, — благородный дор Эриас — фаворит пресветлого лира и всадник госпожи Фрейи.
Что значит «всадник госпожи Фрейи», Яннис с разбегу не понял, да и не пытался, а вот с остальным все было предельно ясно — супруг короля и его официальный любовник в компании мужа командующего местным войском запросто завалились на огонек в приграничную крепость — причем проникли в нее через окно. Супер.
— А вы хоть охраной-то озаботились?
Троица переглянулась.
— И правда все тут не гладко, — решил Актеон. — Говорил я этому упрямцу, что на границе неспокойно, а он: будем устранять проблемы по мере их поступления.
— Не волнуйся, — кивнул Эри Яннису и опять разулыбался. — За нами есть кому присмотреть. А вот как ты тут? Джонас говорил, что тебя замуж насильно собрались отдать. Это, — он ткнул ногой обломок стула, — последствия бурной любовной схватки с красавцем-женихом? Или все несколько хуже?
— Он уже не жених, а муж, — кисло сообщил Яннис, а после коротко пересказал все, произошедшее за последние дни.
— Дела, — проговорил рыжий и склонил голову к плечу.
— Нужно сообщить Оки и пресветлому лиру, — откликнулся Джонас.
— Уже, — буркнул Эри и стрельнул глазами в сторону окна.
— А тебя отсюда надо вывозить, — Джонас шагнул к Яннису, все еще сидевшему в кровати, и положил ему руки на плечи.
— Сейчас никак не могу. У меня шпион в подземелье, муж в ахуе и два щен… Кстати, где мои щенки?
— Под кроватью сидят, — сообщил Эри. — По-моему, им наш транспорт не понравился.
— Чертик, Ангела, — позвал Яннис и свесился головой вниз, задирая угол одеяла.
Щенки действительно обнаружились под кроватью — Яннис увидел угольки их глаз. Удивительное дело: днем глазки у обоих были совершенно голубыми, а в темноте горели, как у взрослых черных кадехо — красным.
— Выходите, трусишки, у нас гости.
Уговаривать пришлось долго, но и выбравшись наружу, щенки гладить себя не позволили, демонстративно залезли к Яннису на кровать (не без его помощи) и уселись, порыкивая и скаля свои зубы-иглы.
— Ух ты, — сказал Эри, посасывая укушенный палец. — Никогда не видел белых кадехо. И Фрейя говорит, что тоже не видела. Хотя ей-то уж… — Эри засмеялся. — Хорошо-хорошо, о твоем возрасте молчу.
Яннис покосился на него с некоторым удивлением — сам с собой, что ли, разговаривает парень? — но решил внимания не обращать. К нему друг приехал! Единственный в этом долбаном мире друг, а он сидит и на жизнь жалуется.
— Пошли. Кормить вас буду и поить. И сам, черт возьми, наконец-то нормально выпью.
— А давайте устроим пенную вечеринку, как пресветлый лир любит, — предложил Эри, задорно блестя глазами. — В купальне. Будем мыльные пузыри пускать, брызгаться и выпивать.
— Круто! — постановил Яннис и принялся одеваться.
«И правда круто! — думал он. — Баня, водка и „девчонки“. И я вместе с ними четвертой дамочкой». Последняя мысль как-то не радовала, но Яннис ее прогнал и взялся за свое новое мини-платье.
— Ух ты! — воскликнул Джонас.
— Какая прелесть, — почти простонал Актеон.
— Смело, — решил Эри и протянул руку, чтобы пощупать Яннисову одежку. — Тэй, ты в таком будешь смотреться так сексуально, что пресветлый лир сна лишится.
— Ты думаешь?
— Уверен!
— Тогда…
— Не тогда, а сейчас. Я тоже на тебя хочу посмотреть в новом платье!
— У меня еще одно есть, а остальные пошить не успели.
— Давай, — оживился Эри. — Тэй, у тебя там штаны есть?
Актеон смущенно покраснел.
— Ага. Надел для тепла.
— И я, — Джонас задрал свое платье, под которым тоже обнаружились плотные кожаные штаны, заправленные в короткие сапожки.
— Супер.
— Но у Янниса для Джонаса еще одного платья нет, — рассудительно сообщил Тэй и развел руками.
— Мне оно все равно было бы слишком уж коротко, — ответил Джонас, но было заметно, что он расстроен.
— Фигня вопрос, — возразил Яннис и вновь потянул из-под подушки меч.
На Джонасе сотворенное им мини смотрелось отлично. Для высокой и довольно широкоплечей фигуры младшего супруга главного вояки страны традиционное платье было вообще не самым удачным вариантом. А вот Тэй слишком сильно смущался и постоянно одергивал свой наряд, тем самым страшно забавляя Эри. Яннис посматривал на эту парочку с улыбкой, такими славными они выглядели в своей искренней привязанности друг к другу. Бутылку с остатками зелья Яннис упихал в тот же магический мешок, где уже лежал ключ от камеры Кориса, а после заметно потяжелевший пояс застегнул на талии. «Все свое ношу с собой», — сказал он сам себе и повернулся к приятелям.