Пятничный я (СИ)
— Он все врет! — взвыл Титус. — Ничего такого я не говорил!
— Нет, не вру. Чего мне теперь врать-то? Этот гад на место главы Дома метил. Причем не только Дома Моберг, но и Дома Несланд! Я это сразу понял! Через постель — и в дамки. Все клеился ко мне, за коленки хватал и сексуально ублажить предлагал, сука хитрожопая!
— Ах ты! — звук пощечины согрел душу Янниса, но веревки это тепло, увы, не растопило.
И все же пока эти двое выясняли отношения и обоюдно обвиняли друг друга во всех смертных грехах, его самого, по крайней мере, никто не насиловал. Не самая долгая отсрочка, но все же. Продолжая дергать связанные руки и ноги, чтобы еще хотя бы совсем чуть-чуть ослабить свои путы, Яннис мечтал лишь об одном: чтобы развязанный им спор перешел в поножовщину. Но мечты эти оказались несбыточными. Вскоре словесная баталия утихла, и после этого сразу два совершенно сухих пальца протиснулись Яннису в зад. Было больно и по-прежнему жестоко обидно. Быть оттраханным, а после зарезанным, как куренок — не та смерть, которой мог бы гордиться солдат. Яннис выл злобно, дергался, не обращая внимание на то, что веревки врезаются ему в запястья, и судорожно соображал. Что делать-то?
Он потянулся разумом к мечу. Клинок был рядом, в этой же комнате, но так же недостижим, как луна на небе. Потянулся к метру Шуппе, дору Тарону, Эйсону и пресветлому лиру Бьюрефельту. Ко всем, о ком успел вспомнить. Нет, конечно, не для того, чтобы позвать на помощь. Какая уж тут помощь? Просто в слабой надежде, что его услышат и поймут. А значит, будут знать о том, что… О чем, черт побери? О том, что он вот-вот умрет в сто сорок пятый, блядь, раз? Причем теперь не от пули или яда, а тупо от члена в жопе?!
Как ни странно, в ответ на призыв в его разум тут же ворвались ответные эмоции, которые сильно, до боли, прошили все его существо, заставив выгнуться и закричать. Сзади засмеялись, и уже знакомый сухой и мерзкий стручок пристроился ко входу в тело.
— Сейчас узнаешь, — бормотал этот блядский пидорас. — Узнаешь. Раскаешься, что посмел…
Голос постепенно стал совсем близким, и Яннис резко откинул голову назад, стремясь попасть по нависшей над ним роже. Попал, но у самого тоже в глазах поплыли звездочки.
— Сучёнок! — заорали сзади.
На поясницу стали падать теплые капли, и Яннис с мстительным удовлетворением понял, что то ли разбил паскуде нос, то ли рассек губу. Но и это смогло оттянуть момент неизбежного насилия лишь на пару минут. Руки мерзавца снова вернулись ему на ягодицы, удерживая их, а член опять начал пристраиваться ко входу.
Яннис, продолжая грязно материться, изо всех сил зажмурил глаза, стиснул внутренние мышцы — все, какие нашел — и задергал тазом, насколько позволяли веревки. Увы, но это было все, что в создавшейся ситуации он мог противопоставить агрессору. Постыдная малость, но тем не менее отвратный стручок незнакомца в очередной раз сбился с прицела и скользнул мимо, больно ткнув Янниса рядом с анусом.
— Держи его! — заорал тот Титусу.
— Позорище, — рявкнул в ответ Яннис, заглушая несмелые повизгивания Титуса, а попутно продолжая свои маневры уклонения. — Привязанного и то трахнуть не получается. Может, уж заканчивай мужика из себя изображать и освободи меня? Я тебе, так и быть, вдую еще разок.
— Держи, я сказал, — выл незнакомец, но Титус, которого Яннис по-прежнему видел только от пояса и вниз, лишь пятился назад, попутно упихивая свой член обратно в штаны.
— Я на такое не подписывался. Не хочу я его держать, не могу, — стенал «дорогой дядюшка». — Ты обещал, что все будет просто. Что ты отдашь мне долговые расписки и меч, и мы разойдемся, как в море корабли.
— Идиот! Не хочешь, так убирайся отсюда и позови кого-нибудь из солдат. Тряпка!
Титус обиженно затопал прочь. Вновь распахнулась дверь, обдав голый зад Янниса струей почему-то совершенно ледяного воздуха. И вместе с ним в комнату ворвались крики и какие-то ужасные звуки, которые Яннис идентифицировать просто не смог. Кто-то огромный то ли шипел рассерженной кошкой, то ли рычал совсем по-медвежьи. Одновременно раздавались тяжелые прыжки, удары, новые вопли. А кроме них — отвратительные влажные раздирающие звуки и хруст. Словно кто-то отрывал от мягких человеческих тел большие кровавые куски мяса, попутно с легкостью перекусывая кости.
Титус заголосил и вдруг заткнулся, словно ему махом откусили голову. Так и не опознанный Яннисом насильник тоже заорал, и его гадостный член наконец-то убрался. Сам Яннис как мог вывернул голову в тщетной попытке увидеть, что же происходит, но так ничего и не рассмотрел, потому что ровно в этот момент кто-то свалился прямо на него и забился в предсмертных судорогах — дрыгая ногами, хрипя и скребя ногтями по гладкой столешнице.
Сказать, что Яннис испугался — значило не сказать ничего. Если раньше он был непосредственным участником триллера эротического, то теперь где-то там, за его беззащитным, выставленным на всеобщее обозрение задом происходил натуральный ужастик. Что-то вроде «Техасской резни бензопилой» пополам с «Парком Юрского периода». Кто-то всех увлеченно жрал, заливая окрестности литрами крови, а Яннис в ответ по-прежнему мог только жопой вилять и испуганно материться.
Наконец, все стихло. И в этой тишине раздались шаги — мягкие и в то же время тяжелые. Так мог бы идти большой зверь, чьи подушечки лап немного скользили по гладкому полу, расходясь в стороны под весом крупного тела — шшш, шшш, шшш. Тварь подошла так близко, что замерший Яннис почувствовал ее влажное дыхание на своем трусливо поджавшемся заду, а потом лизнула его прямо в самую сердцевинку — длинно и щекотно. Так, словно пробовала — хорошо ли поперчено блюдо или надо добавить специй перед тем, как начать есть. Яннис замер, боясь шевельнуться, дыхание зверя сместилось ниже. Мгновение, и острые зубы вцепились бывшему майору, кажется, прямо в щиколотку. И вот тут-то он не выдержал и заорал, срывая голос.
Комментарий к Глава 30
Жиробас: http://www.facenews.ua/images/doc/5/1/5101-fullphoto.jpg
http://art.mau.ru/foto/fat/047.jpg
* Все правят, правят… Это не опечатка, ребята! Ну погуглите, прежде чем править! :(
http://enc-dic.com/kuzhecov/Ubivec-74007/
========== Глава 31 ==========
Как он от страха не обделался, Яннис так и не понял. Он был бы рад даже постыдному дамскому обмороку, но спасительная чернота на него тоже так и не снизошла, и он по-прежнему прекрасно чувствовал, как громадный зверь увлеченно обгладывает ему ногу. Словно собака, блин, косточку.
Хотя… Перестав орать для того, чтобы набрать новую порцию воздуха, Яннис вдруг понял: ему почему-то не больно. Ну то есть больно, но совсем немного. Не так, как если бы тварь и правда отгрызала ему конечность. А так выходило, что она просто иногда неловко прикусывала его, когда здоровенные челюсти промахивались… Ну да! Промахивались мимо веревок!
Это что же? Его просто… освобождают? Но кто, черт побери? Яннис задергался, стремясь скинуть с себя труп, который так и лежал у него на спине. Существо бросило грызть веревки, сместилось вправо, и тело убитого тут же отлетело в сторону, отвратно шмякнувшись о стену комнаты. Яннис вздернул голову и во все глаза уставился на зверя, который вот только что, пару минут назад расправился с шестью вооруженными солдатами из эскорта дора Титуса, а заодно, похоже, и с ним самим.
Он… впечатлял. Огромная голова. Пасть такого размера, что впору было в цирке выступать — голова человека поместилась бы в ней с легкостью. А в пасти зубы — как гвозди сотого калибра. Острые, частые и… бляя… у основания испачканные в крови. А кроме этого внушительного набора еще и клыки, изогнутые кривыми восточными саблями. Глаза как у кошки или змеи — с вертикальными зрачками. А вот уши вполне собачьи. И при этом грива, похожая на львиную, но состоящая из крупных чешуек, которые сейчас были встопорщены, как у встревоженного ежа.
Остальное тело — мощное, мускулистое и гибкое — тоже было покрыто плотной перламутрово-переливчатой чешуей. На спине и внешней части лап более крупной, на животе мелкой. Таким же — чешуйчатым — был и длинный змееобразный хвост. Довольно толстый у основания, он сужался к концу, оканчиваясь чем-то вроде пики или жала. Такие же острые и опасные когти-жала были у существа и на ногах — там, где у собак располагается рудиментарный палец. Сами же лапы — тяжелые и большие — тоже были вполне собачьими. Крупные и острые когти внутрь подушечек, как у котов, не убирались.