Пятничный я (СИ)
Существо, по-прежнему пугавшее Янниса до дрожи, сделало шаг вперед и разинуло пасть. Бывший майор зажмурился, прощаясь с жизнью, но вдруг почувствовал, что его опять… лижут. На этот раз в лицо, в нос, в губы, в уши — всюду, куда дотягивался здоровенный мокрый язык. Изо рта зверя пахло кровью и почему-то холодом и снегом. Словно он перед тем, как пойти рвать на клочки стражу Титуса, жевал «Орбит-морозная свежесть». Господи, что ж происходит-то? Что это за новая напасть ему на голову и на беспомощно выставленный зад свалилась?
Яннис в отчаянии вновь дернул веревку, которая удерживала его руки, и она внезапно подалась. Похоже, существо ее все-таки перегрызло. С кряхтением, опираясь на все еще связанные вместе руки, Яннис выпрямился и огляделся. У стены тряпичной куклой валялся труп солдата — того самого, что недавно отправился в полет со спины Янниса. Кровь из его разорванного горла уже пропитала краeшек ковра. Больше в комнате никого не было. Только все еще «стреноженный» Яннис и зверь, теперь присевший на зад и склонивший голову набок. Его невероятные глаза по-прежнему преданно ели Янниса, словно тот был сладкой булочкой. Или, вернее, сочным бифштексом.
Не отводя взгляда от твари, Яннис вцепился зубами в веревку, которая обматывала его запястья. Дело шло медленно — дергаясь под долбанным магом, он изрядно затянул узлы. «Меч бы!» — подумал Яннис и скосил глаза на стул, на котором лежал его ремень с пристегнутыми к нему ножнами. Зверь легко поднялся и неторопливо прошел мимо Янниса — шшш, шшш, шшш — а потом ухватил зубами меч, подтащил его к столу и осторожно положил на него. Яннис, мягко говоря, офигел. Это существо что же, не только не собирается его жрать, не только помогло ему отвязаться, но и понимает его мысли и готово помогать? Но почему?
Вопрос был, конечно, интересным, но поискать на него ответ можно было и как-нибудь позднее. Яннис повернул ножны рукоятью меча к себе, повозившись, вытянул клинок и, несколько раз порезавшись и изрядно поматерившись, все же расправился с долбаными веревками на руках, а потом и с теми, что зверь не догрыз у него на ногах. Освободившись, Яннис первым делом с облегчением вернул на место белье и штаны. А потом, прихватив с собой обнаженный клинок, двинулся из комнаты прочь. Из нее вели две двери, но одна была закрыта, и Яннис не видел, чтобы ей пользовались. А вот та, через которую сначала вошли его несостоявшиеся «любовнички», а после проник зверь, была приоткрыта, и за ней слышалось какое-то движение. Так что Яннис решил сначала глянуть, что происходит там. Зверь промчался мимо, плечом распахнув створку так, что она со всей силы долбанулась о стену. Тут же послышалась новая порция порыкиваний и возни в сопровождении полных ужаса криков.
Яннис притормозил, вздохнул, прогоняя накативший страх и тошноту, покрепче сжал в ладони рукоятку меча и все-таки шагнул за порог. Если раньше выражение «кровавая баня» было для него лишь неким абстрактным литературным образом, то теперь он мог бы сказать: «А! Вот оно как на самом деле выглядит!» Мог, но не рискнул разжать зубы, боясь, что даже его крепкий желудок все-таки не выдержит, и он сблюет.
Пол и стены были все в красных брызгах и извилистых потеках того же цвета. С люстры, собранной из острых оленьих рогов, вниз свисало что-то отвратительно похожее на кишки. И везде валялись какие-то клочья и ошметки. Когда же Яннис все-таки решился двинуться дальше, ковер, постеленный и здесь, вязко захлюпал под ногами.
— Что у нас зимой и летом — одним цветом? — громко сам себя спросил Яннис и тут же ответил: — Кровища-а-а!
Зверя в комнате не было. Но уже знакомые звуки — шипение и рык — неслись из раскрытой двери, которая вела куда-то дальше. Яннис прочавкал по ковру и выглянул. Это был коридор, который заканчивался дверью на улицу. Она была распахнута настежь, и из нее несло лютым холодом. Но Яннис на это не обратил никакого внимания, потому как застыл на пороге совсем по другой причине — их было двое! Два совершенно одинаковых громадных зверя — перламутрово-белых, хвостатых и чешуйчатых — синхронным движением обернулись к нему, а потом уселись на задницы и закрутили хвостами, радостно разинув пасти, из которых тут же свесились длинные раздвоенные на конце языки.
Это, наверно, было бы мило в исполнении двух маленьких домашних собачек. Но в пастях размером с доменную печь иглами торчали впечатляющие зубы, а хвосты оказались такими мощными, что просто снесли все, до чего дотянулись — грохнулся стул, отлетели в сторону вещи, сложенные у стены, и тоскливо взвыл какой-то человек, которого, похоже, поймала и все это время удерживала вторая животина.
«Кто это, интересно, там?» — заторможенно подумал Яннис и в изумлении увидел, как твари подхватились на мощные лапы и расступились, открывая ему обзор.
Тип в углу был весь в крови, но вполне живой, судя по тому, что мог издавать столь громкие и отчаянные звуки. Но Яннису куда интереснее показалось другое.
«Вы что же, действительно понимаете, о чем я думаю?» — мысленно спросил он, обращаясь к существам.
Те вновь завиляли хвостами так, что мужик на полу начал прикрываться руками и еще сильнее завывать и вжиматься в угол.
«Но… кто вы?»
Звери заволновались, даже заскулили, что в их исполнении прозвучало бесконечно странно, а после на Янниса обрушилась волна образов и эмоций. Поток был таким мощным, что он схватился за голову и рухнул на колени. Казалось, что башка сейчас просто взорвется, разлетится кусками и брызгами, как подгнившая тыква, которую уронили на пол.
«Стоп, тише!» — взмолился Яннис, раскачиваясь из стороны в сторону. И в ту же секунду все прекратилось. Словно кто-то в непогоду, войдя в дом, захлопнул хорошо пригнанную дверь, и дождь со штормовым ветром сразу остались за ней, отрезанные этой крепкой преградой.
Яннис приоткрыл один глаз. Звери опять уселись на задницы, синхронно склонив гривастые головы набок, и тревожно смотрели на него. И тут Яннис вдруг все понял. Причем помогли ему в этом даже не образы, что вихрем пронеслись через его измученный мозг, раня его и разрушая своей мощью. Нет. Вот именно это знакомое, милое сердцу движение — две головы, одновременно склоненные вправо, сказали ему все.
— Чертик? Ангела? Но как?..
Договорить он не успел. Кадехо, которых теперь смешно было называть щенками и уж тем более маленькими, со слоновьим топотом кинулись к нему и, повалив, принялись отчаянно вылизывать. Смеясь и отпихивая их морды от себя, Яннис попытался хоть что-то осознать. Из того месива, которое только что поступило ему в мозг, едва его не взорвав, а вернее из тех смазанных клочков, которые он сумел воспринять, Яннис понял, что Чертик и Ангела действительно проследили путь слуги до его господина. А потом их обоих прочь из замка. А вот что произошло со щенками потом, Яннис так до конца и не «вкурил».
Они попали в беду — это было очевидно. Был страх и мучительная боль, пропало зрение и слух, тело словно выворачивало наизнанку… И при этом жестоко хотелось есть. И они ели… Да что там — жрали, скуля от наслаждения. Жрали все, что только удавалось поймать и убить. Сейчас щенки были сытыми. Это Яннис чувствовал совершенно точно, даже несмотря на новую прочную стену, которая отсекла его от них. Думать о том, что именно послужило им пищей на этот раз, категорически не хотелось. Яннис и не стал, предпочтя этому возможность строить предположения о том, как два маленьких шерстяных комка превратились в двух чешуйчатых монстров.
Вспомнился «дорогой дядюшка» Титус и его слова о магической перестройке, через которую должны пройти кадехо, чтобы обрести свою истинную форму. Что ж, глядя на них, логично было предположить, что именно это с Чертиком и Ангелой и произошло. В результате они в считанные часы выросли в несколько раз. Естественно, что им хотелось есть! Чему ж удивляться-то? Магия — магией, а закон сохранения массы никто ведь не отменял.
— И чего мне теперь с вами делать? — спросил Яннис и почесал своих кадехо за ушами и под нижней челюстью.