Пятничный я (СИ)
Помимо основной программы Академии, по-прежнему приходилось уделять время занятиям с мэтром Шуппе и с Марикой, которая бесконечно обрадовалась тому, что за каникулы ее подопечный научился гасить свечу одним лишь ментальным посылом.
— А зажигать? — тут же спросила она, и Яннис поразился, как это он не додумался до подобного сам.
Урвав кусочек свободного времени, Яннис, как и планировал, сходил в библиотеку, чтобы почитать про белых кадехо. Но — увы! — особо библиотекарь ему помочь не смог. В собрании военной Академии большого выбора книг по магическим существам просто не было. В отличие от Школы магии. Еще один повод все же попасть туда.
Состояние дядюшки Титуса не менялось. Мэтр Шуппе начал поговаривать, что надо бы его куда-нибудь — того-с — сплавить. Отдавать дядюшку в дурдом было как-то совестно, и Яннис было решил написать в замок Моберг — мол, забирайте родственничка. Остановила его мысль, что в ответ на такое письмо вполне можно было ждать появления в Академии дора Дитриха Моберга собственной персоной. И тогда во весь рост встанет проблема «пятничного я», сильно отличного от «я» «понедельничного».
Яннис решил задачу радикально: нанял людей, которые подрядились отвезти «дорогого дядюшку» в замок Моберг и оставить его там на попечении прочих родственничков. Избавившись от ответственности за Титуса, он почувствовал такое облегчение, словно все это время носил дядюшку у себя на закорках. Теперь Яннис искренне наслаждался спокойствием и размеренным течением жизни. После бесконечной нервотрепки и свистопляски, в которые превратились его короткие зимние каникулы, учеба в Академии стала просто бальзамом на раны. В прямом смысле этого слова. Даже синяки наконец-то сошли, и рука перестала тянуть и дергать после того, как над ней поколдовала госпожа Марика.
Сыскное агентство по-прежнему приносило устойчивый доход, который Яннис тут же вкладывал в развитие своего второго бизнеса — портняжного. Как он и предполагал, дело пошло в гору. И это во Фраганаре! Если бы такое же ателье с торговым залом открыть в столице королевства Роросе — вот где денежки потекли бы в карманы рекой! Но об этом можно будет подумать только после того, как разрешится проблема с попыткой отторжения Несланд Эльца, а сам Яннис закончит учебу.
Он очень ждал ответного письма от Эйсона, но сообщение пришло по магической почте, а потому было деловым и безэмоциональным. Горе-супруг сообщал о самом факте наличия теперь в Несланд Эльце такого вида связи, передавал привет от детей — и самому Яннису, и «щеночкам», уверял, что все в замке идет своим путем — без особых проблем, заверял, что рисунки моделей отослал обычной почтой, и лишь под конец буквально парой фраз подарил Яннису зыбкую надежду на что-то более личное: «Я отправил тебе, Ян, еще кое-что, помимо рисунков платьев. Надеюсь, ты поймешь меня правильно».
«Интересно, что он имел в виду под этим „надеюсь, поймешь правильно“? В письме какая-то гадость, которую этот дурень не решился доверить магической почте? Или что-то, что его самого смущает?»
Хотелось верить, что речь как раз о картине в стиле «ню» с Эйсоном в роли модели и о сопроводительном письме, полном эротических нежностей. Но жизненный опыт подсказывал, что такое счастье бывает только в сказках.
Учеба шла своим чередом. Преподаватели не могли нарадоваться на разительно изменившегося в лучшую сторону студента. У мэтра Лотинфельта он и вовсе стал любимчиком. И только дор Тарон — на удивление мрачный и теперь вечно раздраженный — гонял его еще жестче, чем ранее. А вместе с ним и беднягу Джонаса, который уже раз сто проклял себя за свое недальновидное обещание походить с другом на дополнительные занятия к начальнику Академии.
Зато Тарон разрешил Яннису не посещать основные уроки по физподготовке. Правда, полодырничать в это время все равно не удалось. Оказалось, Тарон заранее сговорился с мэтром Шуппе, чтобы отдать эту пару дополнительных часов в жизненном расписании Янниса для усиленного изучения и развития магического дара.
Магистр теперь работал над тем, чтобы научить Янниса влиять на других самостоятельно, а не только в порядке ответа на чужое воздействие. Иногда обоим начинало казаться, что что-то получается, но каждый раз это оборачивалось пшиком. Шуппе предположил, что проводником для Янниса на этом пути сумеют стать его кадехо. Они-то могут по своему желанию связываться с сознанием любого человека или иного живого существа. Быть может, Яннис сможет пройти по проложенному ими пути в точности так, как проходил до этого по «узкоколейке» направленного на него магического внушения? Но тут все упиралось в то, что после перестройки организмов сознание белых кадехо никак не могло войти в гармоничное соприкосновение с сознанием Янниса. Все попытки общаться с Чертом и Ангелой напрямую, как раньше, заканчивались для Янниса жестокой головной болью.
И все же некоторый прогресс был. Связь получалось поддерживать все дольше, Яннису казалось, что его мозг словно бы привыкал к ментальной силе кадехо, как привыкают руки к тяжелой работе — набивались своего рода профессиональные мозоли. Щенки со своей стороны тоже учились контролировать себя. Яннис этим тренировкам уделял огромное внимание. Даже когда Шуппе притормаживал его, уверяя, что необходимо отдохнуть, он настаивал на продолжении. Казалось слишком важным упрочить связь, чтобы юные белые кадехо действительно стали его личным оружием. К тому же Яннис очень рассчитывал с их помощью все-таки добраться до вражеского мага, и — чем черт с ангелом не шутят? — вломить ему ментально так, чтобы, как дядя Титус, только слюни пускал да срался жидко.
Думая о такой возможности, он уговорил мэтра Шуппе начать и тренировки иного рода — по ментальному взлому магических экранов вроде того, который сам магистр установил для защиты своего самогонного аппарата от ненужного внимания. Яннис не раз пытался обнаружить врага при помощи своего радара, но каждый раз упирался в глухой щит, в который бился словно оса в стекло — без малейшей возможности ужалить. Для этого пришлось изучать сами формы и способы установки такого рода магических завес. А вскоре Яннис понял, что каждый маг этого мира не строит и не создает целиком, а словно паук ткет такого рода магические экраны вокруг себя или чего-то для него важного.
Иногда даже казалось, что Яннис начинает различать индивидуальные рисунки защитных плетений — то, о чем много и увлеченно говорил его вечно лохматый преподаватель. Наконец, пытаясь доказать мэтру Шуппе, что с магическими завесами он действительно разобрался, Яннис взял да и сплел что-то подобное вокруг себя. Когда эта штука у него получилась и даже заработала, бывший майор чуть не запрыгал от счастья, но тут же за свою радость поплатился. Мэтр Шуппе вцепился в него клещом с требованием объяснить: как это юный дор Яннис сумел сделать что-то подобное, не прибегая к помощи магического эликсира?
«Блядь!» — подумал Яннис и начал каяться. Еще через час — благо тренинг с мэтром Шуппе был последним уроком в этот день — они сидели в гостиной госпожи Марики. То есть сидела сама магесса и Яннис, а вот «малыш» Колин Шуппе бегал по комнате, словно за ним кадехо гонялись.
— Это… потрясающе! Это… невероятно! Это… фантастика! Первый после стольких сотен лет маг, способный на колдовское воздействие своими силами, а не при помощи эликсира! Об этом должны узнать! Об этом… Драконовы боги! Об этом как раз никто не должен знать! Если уж вашу невосприимчивость к магическому воздействию, юный дор, тут же засекретили, то уж тот факт, что в мир пришел маг-пространственник, сила которого никак не зависит от дополнительной подпитки, уж точно сочтут государственной тайной!
Яннис слушал его и все больше мрачнел. Запрут! Аки редкого зверя в клетку! И будут спускать с поводка только по острой государственной нужде! Вот счастье-то!
— Не переживай, Яннис, — участливо сказала Марика, все это время изучавшая лицо своего ученика. — Если ты опять про клетку думаешь, то должна еще раз повторить — ничего подобного не будет. Какой идиот станет покушаться на свободу мага? Совет магов — орган очень влиятельный. Некоторые из нас — колдунов — уверены, что его влияние даже выше, чем принято считать.