Наномашины, сынок! Том 1 (СИ)
— Муэ! — девочка показала язык, прежде чем исчезнуть.
Пиздючка!
Мы с Максимом вышли вместе. Про Олега, естественно, не забыли — он наш друг. Максим сказал, что заберёт его.
— Мама! — я увидел маму, — Ну вадно, Макфим, пока. До завтва.
— До завтва! — помахал он.
Я побежал к маме.
Она аж ахнула, когда увидела меня. Ну и естественно на глазах моментально выступили слёзы, ну как без этого. Говорил же. А если бы ей сказали, что меня выгоняют…
Даже думать не буду.
— Сына! Сыночек! Как ты⁈ Ой, а это кто, твой друг⁈ — она кивнула на Максима.
— Дя. Макфим, мы двузья.
И тут у мамы перехватило дыхание, она замерла, её кожа побледнела, а руки задрожали.
— Макс… им?.., — прошептала она.
— Дя. Макфим.
— Нет… нет-нет-нет… — она замотала головой, пятясь назад.
Странная. Чё это с ней? Нормальный Максим, вполне стандартный.
Я сел на лавочку и, пока мама пыталась не потерять сознание, начал переобуваться в ботиночки.
Только вот…
— Анна? Можете подойти, есть разговор по поводу вашего сына, — появилась воспитательница.
Я поднял на неё глаза.
Ох, блядство.
* * *Мы пришли домой. Здесь был отец.
Ничего хорошего это не сулило.
— Уму не постижимо! Просто невероятно! — мать аж краснела от злости, — Драка в первый же день! Михаэль, ну как так⁈
Я закатил глаза. Объяснять, что виноват не я, а Теодор первый начал, даже в теории выглядит жалко и неправдоподобно. Да, мне почти годик, но я не ребёнок! Я уже взрослый!
Особенно с учётом злой женщины.
Ну и естественно, никто ей записи не показал и ничего не уточнил. Я тут даже обижаться на маму не буду, с её стороны я реально на дебошира похож, ей недоговорили буквально ВСË. Скотины.
— Марк, поговори с ним как мужчина! Неправильно обижать слабых! Что за фигня⁈
«Слабых?», — хмыкнул я.
То есть, мои родители уже заранее считают меня превосходящим других детей?
— Так сынок, а ну-ка пойдём, — отец нахмурился и позвал меня в комнату.
Чё… ремня прописывать будут? Да вы смеётесь⁈ Ну какие взрослые глупые! Ладно, давай, давай, мне нужна адаптация к батиному ремню! Бей!
Отец посмотрел на злую мать, — напомню, она божий одуванчик и насилие не приемлет, — и закрыл за нами дверь. Повернулся. Очень сердито посмотрел. У меня в мудях поджало. Вот уж кто реально опасно выглядит.
А затем он подошёл, присел и взял меня за плечо.
Папа, не надо.
— Ты дрался? — прошептал он.
— Дя…
— Победил?
— Он аж запвакал! — я оскалился.
— Молодец, — он с улыбкой нахмурился, — Давай сделаем вид, что я тебя поругал. Сострой грустную морду.
— Андастенд, — киваю.
О-о-о!
Мы постояли ещё пару минут в тишине, а потом вышли. Так, морда. Актёрская игра. Надо вспоминать…
«Блин, да почему?..», — чем больше я вгонял себя в эмоции, тем больше намокали глаза, — «Почему всё так несправедливо ко мне!»
— Ну что, поговорил? Надеюсь, теперь не… — и как только мама увидела мою дрожащую, вот-вот заплачущую моську, аж замерла от шока, — С-сынок, ты что, плачешь?
Мои губки дрожали, глаза уже заполнены слезами. Вот-вот зареву.
Мать перепугалась и начала впадать в панику. Такого она не хотела.
— Я… э-э… мы… т-ты что ему наговорил⁈ — она крикнула на отца и бросилась ко мне, — Сынок, ну не плачь, мы же это… мы… прости. Прости! Мы же не хотели!
Отец лишь закатил глаза, достал телефон и что-то кому-то написал. А я снова едва не сдержал ухмылку. Будешь знать, мама, как несправедливо меня обвинять!
Только блин, у неё-то почему глаза намокли? Ой, она что, снова заревёт⁈ Ой, да какого хрена⁈
— Мам, не пвать! — я тут же перестал давить слёзы.
Или погоди…
Я не понимаю, это я манипулирую, чтобы на меня не ругались, или мама вызывает у меня жалость, чтобы я не плакал?
Кто кем управляет⁈
Я не понимаю, ыа-а-а-а! Она переиграла моё переигрывание! Что за гены такие⁈
*****
Этим же вечером.
Директриса сидела в кабинете и заполняла отчётность. Если по старшим группам это делали воспитатели, то вот новеньких нужно было брать на особый контроль, и на ближайшие три месяца у женщины прибавилось работы.
Но кто сказал, что она не может быть интересной?
— Михаэль Кайзер… — пробормотала она, записывая имя файла.
'Михаэль Кайзер.
Наблюдения и мысли:
— Явно акселерат. Опережает физическое развитие своего возраста. На два года младше всех в группе, при этом физически едва ли не сильнее даже Теодора, с его особым телом.
— Крайне умён.
— Возможный лидер мнений. Дети за ним повторяют.
— Манипулятивен. Легко вызывает жалость у взрослых. (Его этому учили? Кто его родители?)
— (Перерождённый?)
— — (Уже пробуждённый? Перед тем как вспомнить о камерах, быстро водил глазами. Магия крови? Ускорение мышления?)
Вердикт:
— Внимательно следить'
И, вздохнув, женщина отодвинулась от клавиатуры. Подумала. А затем, ещё раз вздохнув, только из любви к этому любознательному малышу…
«Примечание: выдать иммунитет на исключение. Пока что»
* * *Второй день садика.
Мы с Максимом сидели возле роботов и смотрели на других детей.
— Надо фто-то делать, — нахмурился он.
— Та. Надо, — кивнул я.
С нами никто не играет. Всё, теперь окончательно понятно — репутация пошла не в ту сторону, где мы любимчики.
Когда появилась воспитательница у нас началось занятие по этике, где настойчиво объясняли, что драться плохо, аристократы всё словами решают и бла-бла. Гадать не надо, почему эту тему подняли сейчас.
Потом снова игровая. И вот там уже…
— Воть. Ето тебе! — Теодор подошёл к какому-то мальчику и протянул ему новую игрушку.
Поначалу мы не поняли.
А потом поняли.
На Теодора тоже косо поглядывали, но уже из жалости. Заплакал. В высшем обществе! Как ребёнок! Репутация у него тоже подбита. И он решил её исправить.
Он просто всех подкупил.
Сегодня он раздал девять подарков, а с нами так никто и не играл. Даже с учётом крутого жука.
* * *Третий день садика.
Теодор раздал подарки всем мальчикам. Авторитет в их глазах восстановлен. Приступил к девочкам, и начал с Кати, которая от куклы отказалась — сказала, что такая уже есть.
С нами снова никто не играл.
* * *Четвёртый день садика.
Девочки оказались рады подарку куда больше, судя по реакциям. Репутация Теодора была полностью восстановлена — он всех подкупил. Про его плач все забыли.
Естественно, сам бы он до такого не додумался. Пусть его и отобрали по социальному интеллекту, но вот ТАКИЕ схемы ему наверняка подсказали взрослые.
Меня же… начали недолюбливать ещё больше.
— Он тумает, что мы гвупые! Точно тумает! Дя-дя-дя! — кивала Катя, нашептывая девочкам на ухо.
Каждый день было два занятия чем-либо, и, решив не принижать свои знания, я банально всех переигрывал. Запоминание, общая эрудиция, обучение этикету за столом. Четыре дня — четыре звёздочки.
И если раньше все удивлялись, то сейчас… всех начало это раздражать.
Я наблюдал, как быстро рушится вся моя репутация.
* * *На следующий день я снова с утра стоял на пороге садика. Теперь уже без опозданий, а потому и толпу детей я встретил у шкафчиков. Но тут неожиданно появилась воспитательница и сказала, что родителям нельзя.
— П-погодите, но ему же и годика нет! — завозмущалась мама, — Как он переобуется?
Все стоявшие рядом родители ахнули.
— «К-как годика нет?..»
— «А чего он такой… взрослый тогда?..»
— «Какой-то супер-карапуз…»
— Ваш сын на равных правах и обязанностях со всеми! — отчеканила воспитательница.