Дочь Белого Меча

Как раз железная башня теперь почему-то внушала спокойствие. Акболат первым подошёл к ней, рассматривая стены в упор. Башня так и стояла, в выщерблинах и окалине, с ржавчиной в стыках плит. Но дверцу, похоже, открывали недавно — свежие полукруглые царапины появились на каменной плите и сдвинутый в сторону мусор.
— Отец, подожди, — попросила Ягмара, доставая бубен. — Надо посмотреть…
Она ударила раз и раз, и бубен, до этого безмолвный, вдруг отозвался глухим дальним звуком. И по стыкам, и по контуру дверцы заплясали искорки. Но и другое произошло, как тогда, перед воротами дворца Лютобога: на миг всё вокруг сделалось как нарисованное. Только на этот раз было не полотно или занавес, а как бы старинная роспись на скалах… не тем, совсем не тем был этот городок, чем хотел казаться, и был он очень непрост… И только башня осталось прежней, железной, запирающей невидимый ещё проход куда-то вдаль или, может быть, в глубину.
Акболат кивнул, а потом взялся за бронзовое кольцо на дверце и несколько раз ударил им.
Башня загудела глухо — будто по ней прошла медленная волна звука. Волна поднялась, опустилась — стало зябко в ступнях, — снова поднялась…
Прошло лепты две, и дверца приоткрылась. Когда она приоткрылась, стало ясно, что это и не дверца вовсе, а приличных размеров дверь, в которую пройдёт и всадник; толщина дверного полотна была впечатляющей…
Не видно было совсем, кто стоял по ту сторону.
— Да славится Ахура Мазда, — негромко сказал Акболат. — Да падёт в ничтожество Ангра Маинью…
— Войдите через лепту, — сказал тихий скрежещущий голос. — Дверь открыта… Лошадь оставите во дворе.
Теперь Ягмара услышала удаляющиеся шаги. Шёл кто-то очень тяжёлый, но слабый. Или просто медленный.
Правильно увиделось при ударах бубна: внутри это была не башня, а сначала шёл обширный двор со множеством строений, потом мощёная чистая площадь, а затем — огромный храм без малейших признаков окон. Ягмара знала, что когда войдёшь в его ворота, то придётся идти длинным изгибающимся или коленчатым коридором, пока не попадёшь в центральный зал. Свет снаружи не заглядывал сюда со времён освящения храма и возжигания священного огня…
Всё так и было. Они медленно ступали по плитам, и потолок уходил вверх высоким крутым сводом, и что там, наверху, видно не было отсюда. В центре зала на кубическом железном алтаре медленно колыхалось неугасимое пламя.
Тот, кто привёл их сюда, молча стоял в углу. Он был громаден и словно высечен из камня. Странно, что полулуница совершенно не позволяла проникнуть взгляду сквозь тьму, скопившуюся в углах и в вершине свода. Почему странно, сказала себе Ягмара, здесь ведь кругом одно железо…
Уже долго слышались шаги, а из тёмного провала двери по ту сторону алтаря никто не появлялся.
Потом Акболат опустился на одно колено. Глядя на него, так же поступили и Ний с Ягмарой.
И тогда медленно вошёл маг в тёмно-красной, цвета венозной крови, одежде. Он неторопливо обогнул алтарь, провёл сквозь пламя одной рукой, потом другой. Руками провёл по лицу и короткой белой бороде.
Повернулся к путникам.
— Встань, Белый Меч, — сказал он. — И дети твои пусть встанут. Вижу, узнать меня ты не можешь, хотя и силишься… Вот ты и побывал в волшебной картине, — продолжал маг. — Но можешь ли ты сказать, что постиг тьму? Познавая тьму, нельзя влюбляться в неё, а она так притягательна, так соблазнительна, и начинает казаться, что весь мир соткан из тьмы, а свет лишь служит тому, чтобы давать ей проявляться. Нет. Люби Ахура Мазду, не принимай Ангра Маинью — но не шарахайся от него в ужасе или отвращении — ведь именно этого он и добивается…
— Бехдин Масани? — выдохнул Акболот. — Мастер теней?..
— Теперь меня зовут иначе, но я назову своё новое имя позже. Подойдите к Мазде и протяните к нему руки, а потом нам предстоит долгий разговор.
И маг посторонился, давая им путь к алтарю.
Когда Ягмара погрузила ладони в пламя, она не ощутила ни жара, ни боли, только лёгкое тепло — и необычайный прилив силы; но не радостной силы, дающей лёгкость, а силы тяжёлой, долгой, мрачной — силы не воздуха и огня, а крови, пота, железа и камня…
После и Ний долго смотрел на свои ладони, и лицо его было куда задумчивее, чем прежде.
— Ошибкой твоей, Акболат, было то, что ты с самого начала отказался от помощи твоей мудрой жены, Бекторо. Да, я понимаю, что ты хотел сохранить в неведении дочь, но это тот случай, когда близкое заслоняет большое. Ни мне, ни тебе нельзя иметь такую роскошь, как доброту к близким… как видишь, за душевное спокойствие дочери ты заплатил страшной смертью десятков племянников. И это ещё не самое страшное. Я жду Бекторо с остатками её юрта сегодня к вечеру. И, конечно, Черномор далеко не ушёл…
— Есть ли у нас теперь хоть какие-то шансы осилить его? — тихо спросил Акболат.
— Ему что-то нужно от вас, — сказал маг Масани. — И пока он это не получит, он вас не оставит. Таким образом, предсказуемость — это его единственная слабость, известная мне. А вот что именно он так жаждет заполучить — нет, я долго думал, но понимания так и не добился. Если, конечно, вы рассказали мне всё…
— Всё невозможно рассказать, — вздохнул Акболат. — Это займёт время, равное нашим жизням. Мы слишком мало знаем о Черноморе, и не всему, что мы знаем, можно верить. Он гений лжи…
— Мы всё время пытаемся понять его как человека, — вдруг подал голос Ний, — а он не человек. Уже не человек. Он только родился когда-то человеком…
— Ты знаешь что-то, чего не знаем мы? — спросил Масани.
— Правильнее сказать — смутно помню. И я не уверен, что это не мой бред и не мои сновидения…
— До вечера есть время. Рассказывай.
— Когда я плыл по морю, ночью, и что-то меня несло, не позволяя утонуть… в голове моей звучали далёкие голоса. Будто кто-то разговаривал, не думая обо мне, о том, что я слышу их… — он помолчал. — Нет, всего не вспомню. Одно запало… Как надо стать колдуном. Именно колдуном, простым деревенским колдуном. Надо вырастить щенка или котёнка, чтобы он любил тебя и ласкался. А потом одной рукой его задушить, глядя в глаза. Это первый шаг. Второй — надо вырастить своего ребёнка. Своего или приёмного, всё равно, но лучше своего. Чтобы он любил тебя. А потом задушить и… и сварить. Это второй шаг. И третий — вернуться к своей матери, сделать так, чтобы она тебя приняла и простила… и задушить, тоже глядя в глаза… То есть это не всё, конечно, надо колдовству учиться у других колдунов, но вот без всего этого никакая учёба впрок не пойдёт… А потом, когда твой учитель будет умирать, надо около него сидеть, бессильного, и насмехаться над ним. И что всё это Черномор проделал не раз… и потому имел силы над теми морскими духами, которые меня на берег и вынесли, а вынесли потому, что я Черномору зачем-то был нужен…
Акболат положил руку на плечо Ния.
— Черномор славится тем, что повсюду сеет своё семя — а потом использует своих детей в собственных интересах. Он либо просто соблазняет женщин, либо обманывает, принимая образ их мужей… Многих его детей убивают, когда узнают, кто они — но ему это всё равно. Тебя он использовал, чтобы ты привёл ему дочь Вальды… он же не знал о подмене. Всё это время я пытаюсь понять — почему именно её? И у меня возник… даже не ответ, но предположение… Яга, извини меня, но тебе придётся услышать страшные вещи.
— Стерплю, — сказала Ягмара.
— Это рассказала мне мать Вальды незадолго до своей смерти. Ты знаешь, что родители Вальды происходят из камневеров, но из разных народов — отец из яри, мать из веси. Исстари эти народы враждовали — не насмерть, но довольно серьёзно. Поэтому, когда стало известно, что мальчик яри и девочка веси поженились, их родители отреклись от них. Изгнали. Прошло время, родилась Вальда. Родилась с большим трудом, мать её еле выжила и больше не родила никого… А когда Вальде исполнилось пять лет, в Тикре разразилась чума. Многие умерли тогда… и заболела Вальда. У неё появились шишки по всему телу. Тогда мать схватила её и повезла к своим родителям, которые от неё отреклись. Она умолила их принять хотя бы внучку… Неподалёку от родительской деревни находился один из Чёрных камней. Шаман отвёз туда Вальду, закопал под камнем и три дня просил духов исцелить дитя. Духи спасли Вальду, но с тех пор у неё на руках и на шее остались глубокие знаки Камня… она всегда скрывает их под оручами и кемельмами. Даже от меня… И вот, когда Черномор под видом меня проник к ней и овладел ею, он стал требовать, чтобы она их ему показала, и это сразу отвратило Вальду от него. Хотя было уже поздно, она понесла…