Четвертый под подозрением

— Что?
Иттерьерде пожал плечами:
— Да ничего… Мы ведь пока не знаем, что там собирается рассказать Ройнстад, верно?
Гунарстранна задумался:
— В твоих словах определенно что-то есть… Балло пропал. Мерете Саннмо тоже пропала. — Он выразительно посмотрел на Лену Стигерсанн. — Пожалуй, поищи в списках пассажиров и Балло тоже. — Он медленно, нарочито медленно вернулся за свой стол, взял телефон и набрал номер.
Иттерьерде и Лена Стигерсанн переглянулись. Когда Гунарстранна попросил соединить его с управляющим, Лена пожала плечами. Они снова переглянулись, когда услышали, какой вопрос задал Гунарстранна:
— Пожалуйста, выясните у своих служащих, не заносили ли в журнал фамилию человека, который спускался в депозитарий, чтобы открыть интересующую нас ячейку… Да, очень вас прошу потом перезвонить мне.
  
Глава 29
 
Сидя в машине, Франк Фрёлик читал материалы архивного дела 1998 года об ограблении дома Инге Нарвесена. «Сплошные загадки», — подумал он, откладывая бумаги и заводя машину, чтобы прогреть мотор. Кража со взломом. Пятьсот тысяч крон в маленьком домашнем сейфе. Взломщикам не удалось вскрыть сейф на месте, поэтому они забрали его с собой. Собственно говоря, из дома в Ульвёйе вынесли только сейф. Тогда его поразило, насколько чисто была проделана вся работа. Кроме сейфа, больше ничего не пропало: ни столовое серебро, ни украшения. На дорогостоящей технике фирмы «Банг и Олуфсен» ни царапины, ни одна безделушка не сдвинута с места. И никаких проявлений вандализма. Воры не оставили ни надписей на стенах, ни других распространенных в их кругах «визитных карточек»; никто не нагадил в банку с вареньем. Вынесли только сейф, в котором хранилось полмиллиона норвежских крон. Воры действовали достаточно смело и необычно; у членов следственной группы, в которую входил и он, версий оказалось совсем немного. Конечно, Нарвесен мог инсценировать кражу, чтобы получить страховку. Но, поскольку в сейфе не хранились, например, драгоценности, его содержимое оказалось незастрахованным. По словам потерпевшего, в сейфе лежали только наличные. Свидетельница уверенно указала на Ильяза Зупака, который в числе прочих выходил в тот вечер из дома Нарвесена. А где же в ту ночь был сам Нарвесен? Далеко. Судя по материалам дела, он проводил отпуск на Маврикии.
Фрёлик постарался припомнить, какие мысли приходили ему в голову тогда, несколько лет назад. Во-первых, он почти не сомневался в том, что кража — не инсценировка. Как часто случается, бдительную соседку встревожила необычная суета в саду у Нарвесена. Кроме того, в окне горел свет, а ведь ей было доподлинно известно, что хозяин уехал в отпуск. Она вызвала полицию, но стражи порядка приехали поздно. Соседке показали фотографии нескольких известных взломщиков, и она опознала Зупака. По ее словам, он и его сообщники вышли из дома Нарвесена, сели в машину и уехали. Вначале Франк Фрёлик еще думал, что деньги украл кто-то из окружения Нарвесена. Кто-то из тех, кому было известно о деньгах и о том, где находится сейф. Естественно, злоумышленник знал, что Нарвесена дома не будет и путь открыт. Однако арестованный Зупак не проронил ни слова. Он ничего не сказал об ограблении и не выдал своих сообщников.
Трогаясь с места, Франк Фрёлик вздохнул. Стоял пасмурный декабрьский день. Облака, накрывшие Экеберг, напоминали кучу грязных промасленных тряпок. Он поехал по Моссевейен в Ульвёйе, не зная, дома ли Нарвесен и что он ему скажет.
На мосту в Ульвёйе он проехал мимо пожилого рыбака в берете и шерстяном пальто и решил, что это неплохой способ маскировки. Достаточно забросить удочку в воду, и можно стоять на холоде хоть целый день, наблюдая за всем, что происходит вокруг.
Фрёлик повернул на Мокевейен, затормозил и остановился за «порше-каррерой». Оглядел дорогую машину. Если она принадлежит Нарвесену, значит, Нарвесен еще больший фигляр, чем кажется. За оградой высился внушительный особняк послевоенной постройки. Судя по всему, недавно хозяин вложил в ремонт и переустройство кругленькую сумму. Фрёлик открыл кованые ворота, поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка. Изнутри послышался звонкий лай. Женский голос что-то прокричал. По паркету застучали когти. Дверь открылась. Фрёлик очутился лицом к лицу с красивой азиаткой лет тридцати, с длинными волосами цвета воронова крыла. Ее ослепительная улыбка сделала бы честь голливудской статистке. На лице у нее Фрёлик заметил большой шрам, сантиметра три, идущий от подбородка к щеке. Шрам никоим образом не уродовал ее — даже, пожалуй, наоборот: невольно хотелось присмотреться к обладательнице такой отметины. Шрам придавал восточной красавице некую загадочность. Она придерживала за ошейник поджарого английского сеттера. Пес вилял хвостом, требуя к себе внимания.
 
— Здравствуйте, — сказала красавица и посмотрела на собаку: — Успокойся, успокойся. Поздоровался и можешь отдыхать. Ну-ка, иди в дом! — Она схватила пса за ошейник и, приподняв, втолкнула за широкую дверь, которую тут же захлопнула. — Здравствуйте, — дружелюбно повторила она. — Чем могу вам помочь?
Франк Фрёлик подумал, что красотка вполне сочетается с «порше». Он не стал ничего придумывать.
— Я полицейский, — ответил он. — Когда-то… лет шесть назад… я расследовал произошедшую здесь кражу…
— Инге сейчас нет дома.
— Очень жаль.
Пес скулил за дверью, царапая лапами пол. Женщина снова улыбнулась. Шрамик в углу рта исчез в ямочке.
— Он просто хочет поиграть. Что вы с собой сделали?
Фрёлик ощупал пальцами кровоподтеки на лице и сказал:
— Несчастный случай на работе. Когда он вернется?
— Часов в восемь.
Они стояли и смотрели друг на друга. Красавица сделала рукой неопределенный жест. Ей явно не терпелось закончить разговор и вернуться в дом.
— А вы ему?..
— Мы живем вместе, — ответила красавица и протянула тонкую руку: — Эмилия.
— Франк Фрёлик.
Он не сказал ей, зачем пришел. На ней были легкая одежда, сандалии на босу ногу. Должно быть, она мерзла, стоя в открытых дверях.
Как будто прочитав его мысли, Эмилия слегка вздрогнула.
— Жаль, что вы его не застали. — Она опустила взгляд и спросила: — Что ему передать? Может, оставите свой телефон?
— Нет, нет, — покачал головой Франк Фрёлик и сразу приступил к делу: — Деньги, которые украли у него шесть лет назад, нашлись, но ему уже об этом сообщили. У меня к нему всего несколько вопросов. Вам что-нибудь известно про то происшествие?
Она покачала головой:
— Мы с Инге знакомы всего два года. Вы лучше поговорите обо всем с ним самим.
— Когда к нему в дом забрались воры, он отдыхал на Маврикии, — сказал Фрёлик. — Улетел туда в отпуск. Вы не знаете, он путешествовал один или с кем-то?
Красавица уже не улыбалась.
— Мне об этом ничего не известно. Извините… — сдержанно ответила она.
— Что ж, приеду попозже, — бросил Фрёлик и пошел прочь.
У калитки он оглянулся. Эмилия не двинулась с места — все время смотрела ему вслед. По-видимому, совсем забыла о любимце за дверью. Фрёлик решил: она забыла и о том, что замерзла.
  
Глава 30
 
На свидание Гунарстранна, как всегда, опоздал. Они договорились вместе поужинать в японском ресторанчике на Торггата. Туве любила суши, она могла питаться ими каждый день. Ресторанчик был неприметный; расположенный на втором этаже, он терялся среди других многочисленных заведений этнической кухни. Но Туве имела к нему пристрастие, потому что здесь, по ее словам, можно было отведать блюда «настоящей японской кухни». И в отличие от фешенебельных суши-баров в Акер-Брюгге или во Фрогнере сюда ходили нормальные люди, а не какие-нибудь хипстеры или биржевые брокеры, способные думать только об индексе Доу-Джонса.
Гунарстранна посмотрел на часы. Каждый раз они разыгрывали друг друга. Оказывается, он опоздал на десять минут! Он поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и огляделся. Не увидев Туве, подозвал метрдотеля в черном, с виду похожего на японца.