Проклятие некроманта
— Проводник? — Я нахмурился.
— Знаешь, как мы общаемся с драконами? — Дориан отстраненно посмотрел в окно. — Погонщик отдает частичку себя новорожденному дракону. Эта часть сживается с ним, становится проводником между нами.
— Предлагаешь мне сделать то же с тем из родственников, которому предстоит умереть?
— Да. Но у нас переход происходит практически сразу, а твоей частичке надо будет прожить жизнь. Неизвестно, что и как будет, Велиар. Знаю только, что судьба направит ее по твоему пути. Твои страдания, твой выбор она пройдет еще раз.
Я криво улыбнулся.
— Хуже, чем есть, уже не будет. Я пережил все это, и что там случится с частью меня, мне неинтересно, тем более ей все равно предстоит умереть. Грег будет уничтожен, и это главное. У моего брата трое детей, на кого-нибудь скину, а через несколько лет можно будет завершить начатое. Говори, что делать, Дориан.
Когда я пришла в себя, за окнами постоялого двора уже стемнело. Народа в зале прибавилось, вокруг стоял неровный гул, слышался смех, а кое-где и ругань. Я цеплялась за звуки, выхватывала мутным взглядом окружающих, стараясь избавиться от чужих воспоминаний. Еще несколько таких приступов, и я окончательно потеряю себя…
— Как вы, госпожа некромант? — раздался рядом испуганный голос Гвидора. — Вам плохо? Может, лекаря сыскать?
— Не надо, — отказалась я, с трудом выговаривая слова. — Хуже, чем есть, уже не будет.
Взгляд упал на хмурого погонщика. Он ведь видел все, видела его глазами и Драконша. Вот только что они решили?
— Идти сможешь? — спросил Нараот.
На меня он не смотрел.
— Смогу.
— Тогда пошли. — Погонщик поднялся.
— Нара, а как же деньги? — засуетился купец. — Сколько тебе…
— Я не возьму ни монеты, — отрезал Нараот. — За этот полет уже заплатили высокую цену. Очень высокую.
Сказав это, погонщик направился к выходу. Я последовала за ним, стараясь не спотыкаться на ходу: от слабости сильно кружилась голова. А растерянный Гвидор замер за столом, даже не делая попытки пойти за нами.
Мы вышли из таверны, но вопреки ожиданиям Нараот направился не на восток, а на север.
— Мы идем к северным воротам? — На удивление сил у меня еще хватало. — Почему?
— Она прилетит туда, — неохотно пояснил погонщик. — До Лощины еще ехать, а я так понимаю, это для тебя небезопасно.
— Спасибо вам, — тихо поблагодарила я.
— Не за что. — Нараот холодно мотнул головой. — Я всего лишь заканчиваю то, что начал один из моих предшественников. Это не моя воля, это воля драконов.
Сказав это, он ускорил шаг. Я старалась не отставать, одновременно сражаясь с усталостью и возвращающейся болью от ожогов. Ничего, скоро все это кончится. Уже скоро…
Так, в молчании, мы подошли к закрытым воротам. Нараот бросил на меня скептичный взгляд и, видимо что-то для себя решив, кивком показал держаться позади. Общаться со стражей он решил сам.
— Что-то вы припозднились, — недоуменно качали головами стражники. — После заката мы обычно никого не пропускаем.
— Хорошо, — не стал спорить Нараот. — Тогда моему дракону придется приземлиться здесь. Вы не против, если я сошлюсь на ваши слова, когда глава Кровеля Василевс спросит меня о паре-тройке разрушенных зданий?
— Ка-акому дракону?
От пронзительного клекота с неба я вздрогнула и инстинктивно вцепилась в руку погонщика, да и стражники как-то побледнели.
— А вон тому, — хмыкнул Нараот, освобождая руку. — Ну так как? Вы нас пропускаете или есть возражения?
Возражений не было.
Мы перешли мост и направились к полю. Одновременно с неба скользнула огромная тень и опустилась неподалеку от нас. Темная Драконша. Она косила на меня все тем же желтым взглядом, но особой неприязни от нее уже не чувствовалось. Ну и на том спасибо. Жаль, что драконы не переносят некромантов, мне она нравилась.
Словно уловив мои мысли, Драконша отвернулась.
— Переживает. — Погонщик недовольно покачал головой и первым взошел на крыло.
Я поднялась за ним, села на теплую циновку и устало прикрыла глаза. Еще немного, и отдохну. Освобожусь от этого бремени, от погонь и несправедливости. Еще немного, и я буду свободна.
«Посмотри лучше, какое небо, Адель! Чистое, ясное, бесконечное!»
Бесконечный полет…
Вспышки-воспоминания, чужие, но более реальные, чем собственные. Да, пора это все закончить, давно пора. Велиар рассчитывал на несколько лет, но ребенка, которого он выбрал, забила камнями толпа. А потом частице архимага не за кого было зацепиться: следы последнего из Антеро затерялись среди Инквизиторов, отрезав любое на него влияние. Велиар пробыл в заточении очень долго, гораздо дольше, чем рассчитывал, пока его тени не удалось найти кого-то. Найти меня. Так какого же Велиара я освобожу? Безумца? За столько лет заточения остались ли у него хоть крохи разума?
Я помнила, с каким равнодушием Велиар отказался от своих родных. Да, у него были на то причины, но… с таким же равнодушием он отказался и от части себя. Многоликая оказалась права: для того чтобы изменить судьбу, необходимо переступить черту человечности. И Велиар ее переступил. В своем желании исполнить предназначение он пожертвовал и собой и мной. И потому я должна умереть, несмотря на то что появился кто-то, кто мне не безразличен.
Прав ли он был? По-своему, да. Грегу Кровавому не место в этом мире. Но почему от осознания этого мне не легче? Почему я чувствую себя разменной монетой в чужой игре?
Вампиры хотят, чтобы вернулся Грег. Темные хотят оживить Велиара. Ну а мне все равно, кто там воскреснет. Никому с самого начала не было до меня дела, все стремились лишь получить выгоду. Только Ари знал все с самого начала, знал и старался хоть что-то изменить… ему не все равно, поэтому он должен жить.
«Если бы Артур Вайленбергский с какого-то демона не взялся тебя защищать… что ты ему наобещала?!»
Арт. Я ничего не обещала ему, но он дал мне слово. Вряд ли он стал бы это делать, если бы знал, кто я, но… не зная ничего, он пообещал маленькой девчонке поддержку и оказал ее.
«Ты что, в самом деле беспокоилась? За меня?.. Спасибо, Тень».
Изумление, промелькнувшее в глазах вампира. Словно никогда раньше никто не волновался за него, казалось, он вообще не думал, что кто-то способен на такое. Да я и сама не ожидала от себя подобного. Хотя какое это теперь имеет значение? Я дала Моране слово, так что глупо думать о том, чему все равно случиться не суждено.
Внезапно я почувствовала, что мы стали снижаться. Ну вот, похоже, и все.
Как-то резко, одновременно с обеих сторон показались темные макушки деревьев, а потом Драконша замерла. Она приземлилась на краю плато, нервно вздрагивая, и чувствовалось, что ей неприятно здесь находиться.
— Еще раз спасибо, Нараот, — поднимаясь, снова поблагодарила я.
— Жаль, не могу пожелать тебе того же. Боги отказали тебе в спасении еще при рождении.
Он так и не обернулся. Я сошла с Драконши, и та тотчас рванулась в темное небо, спеша покинуть проклятое место.
Плато Демонов. Пустая каменистая площадка у гор, на которой гуляет порывистый ночной ветер. Я ожидала, что почувствую какую-то магию, темное проклятие или враждебную силу, но нет. Плато не подавало никаких признаков магической активности.
Благодаря эльфийскому зрению я видела здесь каждый камешек, каждую оплавленную трещину. Видела и вспоминала. Вспоминала ту битву, смех вампира: «Тебе не одолеть меня». Боль, осознание и отчаянную попытку своей смертью заточить и себя и его…
«Смерть заточила, смерть и выпустит. И его, и меня…»
Да, да, я все помню. Я точно знаю, что необходимо делать, и что-то подсказывает, что нужно спешить, пока никто не помешал.
Я достала церемониальный нож и в последний раз рассекла руку. Едва первые багровые капли упали на землю, я начала напевать пылающее в голове заклинание.
— Zariathatmix, dzhanna Abreg as Habra Bathas Aberer hajras! — взывала я, и мне вторил низкий гул откуда-то из глубин земли. — Zariathatmix Grenth Minosel! Zariathatmix Grenth! Zariathatmix!