Александра (СИ)

— Не отвлекаемся. Что зависли? Конных не видели? — Учебный бой продолжился.
В этот момент на крыльцо вышел боярин с боярыней. Сам он был разодет в красивый кафтан, красные сапоги. На плечах шуба с длинными рукавами. На голове высокая шапка из бобра. Маман тоже разоделась как новогодняя ёлка. В руках держала серебряный коржец, из третьего сундука.
Прибывший с конными боярин соскочил с коня. Слегка поклонился хозяевам терема.
— Здрав будь, боярин Фёдор Мстиславович и ты боярыня Евпраксия Гордеевна.
— И ты здрав будь боярин Михаил Васильевич. — Ответили Вяземские. Маман подала прибывшему коржец. Он его полностью осушил и перевернул, показывая, что ничего из угощения не осталось.
— По добру ли прибыл? — Задал вопрос Вяземский.
— Это как знать, Фёдор Мстиславович. Послал меня к тебе Великий Государь наш, Василий Иоанович. Слух дошёл до Москвы, что у тебя две девы объявились, кои называют себя царевнами царьградскими. Правда ли это?
— Правда. Михаил Васильевич.
— Где же они, Фёдор Мстиславович? Али прячешь их?
— Зачем прятать? Этих царевен не спрячешь. Старшая, Александра, вон она. С воями со своими мечами учебными машет. А младшая, Елена, в своих… Эээээ, лабраториях.
— Где? — Брови московского боярина выгнулись дугами.
— Лабраториях. Тьфу ты, язык сломаешь, прости господи. Мыло делает и зелье огненное, что посильнее чёрного пороха. Ты проходи, Михаил Васильевич в терем, да люди твои пусть спешиваются. Сейчас банька будет. Потом за стол сядем. Всех накормим. Устали поди с дороги то. Путь не близкий.
— Не близкий, Фёдор Мстиславович. И в баньку сходим и за столом посидим. Но хочу я посмотреть на них. Говоришь вон та старшая царевна? Александра?
— Она самая.
— Оружием владеет?
— Ещё как.
— В Москве, имперский посланник, маркиз Клаузениц, баял, что она ещё и лекарка? Племянника его спасла. Правда ли это?
— Правда. И не только его. Евсея моего спасла. Ещё людишек много разных. Вон ещё один немец, из Италии, до сих пор тут. Операцию ему делала, что-то вырезала. Он и живой остался, а так помирать уже собирался. В Рим едет.
— Чудны дела твои, господи. — Проговорил гость и подошёл к нам с ребятами. Я в этот момент как раз крутанулась и заехала Степану ногой в грудь. Одновременно приняла на свой бокен удар деревянного меча Божена. На мне были шаровары, сапоги до колен, рубашка и чоба повседневная. На голове толстая и мягкая шапочка, на вязках, чтобы не слетела. Степан отшатнулся. Я отбив удар Божена, резко сократила дистанцию с ним. У меня было несколько мгновений, до того, как Степан кинется опять в схватку. Божен блокировал мой бокен, я ещё ближе придвинулась к нему и пнула его носком сапога в голень. Он охнул, попытался отскочить, но я не дала. Нанесла удар бокеном ему по другой ноге. Он рухнул. Но Степан был уже рядом со мной. Поймала своим деревянным мечом его, увела его вверх. Шаг вперёд, схватила Степана за грудки и рванула на себя выпуская бокен из рук и перехватываясь за парня уже обеими руками. Увлекая его, повалилась на спину, успев упереться ему правой ногой в живот. Перекат на спине, отпускаю Степана и поддаю ему ускорение ногой. Он перелетел через меня и грохнулся на спину со всего размаха. Я уже на ногах. В руке поднятый бокен. Уперлась им Степану в шею.
— Бой закончен. — Сказала обоим парням. Убрала бокен от шеи подопечного. Божен встал, скособочился. Морщился от боли. — Что, Божен, больно? Ты знаешь правило. Повтори его.
— Тяжело в учении, легко в бою. — Процитировал он.
— Правильно. В реальном бою, ты уже был бы мёртв, да ещё без ноги. — Взглянула на поднявшегося Степана. Он передёрнул плечами. Тоже поморщился. Ну а как, если со всего маха плашмя на спину упасть⁈ — Степан, какую ошибку ты допустил?
— Подпустил тебя, царевна, близко к себе.
— Верно. Какой контрприём ты должен был сделать?
— Вытянуть руки перед падением, принять на них удар и перекатиться с головы на ноги.
— Верно. Ничего этого ты не сделал. Поэтому тоже уже мёртв. Грохнулся, как лягуха плашмя. Реакция у вас медленная. Спите что ли? Чем ночью занимались?
 
— Известно чем! — Засмеялся стоящий недалеко Богдан. — Стёпа стряпуху Алёну тискал на конюшне. Недаром она ему всегда побольше накладывает, чем остальным. Да ещё и ругается на нас, если указываем ей на это. — Остальные парни заржали.
Я покачала головой, глядя на Стёпу.
— Не слушай их, царевна Александра. Наговорят сейчас. — Проговорил он и поднял свой деревянный меч.
— Вижу вам весело, да, юноши? Тогда слушай мою команду. Божен иди к Дарёне, пусть она тебе наложит компресс к «боевым ранениям». Остальные вздеваем брони, берём щиты, мечи и сабли и пять кругов бегом вокруг крепости. Пошли.
— Богдаша, дошутился! — Услышала я Никифора.
Парни побежали в оружейную. Я усмехнулась им вслед. Теперь их у меня шестеро. К пятерым присоединился Айно эст. Ничего, пусть учиться. Я повернулась к прибывшим. Боярин с интересом смотрел на меня.
— Так значит это ты называешь себя царевной царьградской? По какому праву? — Спросил он. Я сразу же включила высокомерие. Смерила его с головы до ног. К высокомерию прибавилось презрение. Ему явно это не понравилось.
— А кто ты такой, чтобы мне такие поганые слова говорить? Или головы хочешь лишится?
Я, конечно, рисковала, так разговаривая с посланцем Великого князя, но если он сейчас меня прогнёт, дальше будет только хуже. Поэтому мне не оставалось ничего другого как поставить на кон всё. Ибо здесь ставка больше, чем жизнь. А в Москве меня будут пытаться прогнуть. Лучше уж сразу дать понять, что я прогибаться не намерена. Да и удивить князя и митрополита у меня есть чем.
— Я представляю Великого князя Москвы. Василия Иоановича. Я боярин московский, ближник государя. Тучков-Морозов Михаил Васильевич.
— А государь знает, какие крамольные слова ты речёшь за его спиной?
— Чтоооо? — Протянул шокировано Тучков-Морозов.
— А то. Как обращаешься к принцессе крови? Вижу вежеством ты обижен. Неужели все московские бояре такие невежи? Так нет вроде. Вон Вяземские, встретили нас, слова худого не сказали, защиту дали и покровительство своё. А ты что себе позволяешь? Даже если ты и боярин, то чей род выше? Мой, род Комниных Великих или твой? Чей род выше, имперский или боярский? Мои предки уже тогда вояли великую державу, когда твои бегали по этим лесам в шкурах и с дубьём. А если я скажу Великому князю, что без почтения относишься к семьям монарших особ, а значит и без такого же почтения ты относишься и к роду государя. Что будет с тобой если ты так же разговаривать будешь с сыном или дочерью Великого князя?
— У Государя нет детей. — Удивлённо ответил боярин.
— Будут.
Как я позднее узнала, Тучков-Морозов был у Василия Третьего своего рода переговорщиком. Он часто отправлял его с дипломатическими миссиями. Например, 6 лет назад, то есть в 1504 году Василий отправлял его разграничивать уделы младших братьев Великого Князя. Что ему с успехом удалось. Через год, после нашей с ним встречи, Тучков-Морозов был отправлен Василием Третьим в Крым с русским посольством и сопровождал ханшу Нур-Султан. Потом ездил в Казань, где присутствовал на восшествии на ханский престол Мухаммед-Амина, являвшегося вассалом московского князя. Он много куда ездил как дипломат. Но вот со мной он ошибся. Начал разговаривать в неподобающем тоне. Всё верно, он московский боярин, ближник государя. А я непонятно кто, да ещё и женщина. Вот и попытался меня с ходу прогнуть, но обломился. Тучков был умён и в дураках не числился. Он быстро прикинул, что представителей царских, королевских семей и родов могут, конечно, заточить в каземат, подстричь насильно в монахи и даже убить, но это решает другой монарх, а не простой, пусть и родовитый боярин или дворянин. И наезд такого дворянина на царевну, может быть расценен сюзереном как угроза уже ему самому. А это очень было чревато, особенно с московскими государями, которые не то, что бояр, но даже собственных родственников не щадили. А тут царьградская царевна. А вдруг она на самом деле царевна? Пусть и самой Византии уже нет, но царская кровь осталась. Тем более мать нынешнего Государя тоже была царьградской принцессой, Софьей Палеолог. И замуж за Ивана Третьего выходила, когда Византии уже не было. А был османский султанат.