Бухта радости

— Я имел в виду не Уилборнов, Берти, — мягко возразил он. — Если вы считаете, что им можно помочь, я, естественно, попытаюсь сделать это. Я доверяю вашим суждениям.
— Правда? Вы меня порадовали, Лоренс.
Алберта подалась вперед на своем стуле, готовясь встать, если он ей позволит.
Он наклонился вперед и оперся руками на подлокотники стула, как бы пригвождая ее к сиденью.
— Я действительно доверяю вам в этом, — тихо подтвердил он. — Но мне не нравится то, что вы явно перегружаете себя работой. Мое замечание касается вовсе не планов в отношении Гиллеров и Уилборнов. Просто я не желаю, что бы вы таскали такие тяжелые подносы.
Алберта улыбнулась.
— Не такой уж он и тяжелый. Даже му…
— Даже муравей поднял бы его, — завершил он фразу. — Знаю, вы уже говорили об этом. Тем не менее, когда необходимо перенести поднос, корзинку или сумку, я прошу вас об одном одолжении…
Она с подозрением насупила брови и возразила:
— Я ведь служанка. В этом заключается моя работа.
— А я — хозяин, и вы будете делать только то, что я вам разрешу. Я в состоянии помочь вам.
— В этом нет необходимости. — Она открыла рот, собираясь спорить и дальше. Лоренс заставил ее замолчать, мягко нажав пальцами на ее нижнюю челюсть.
— Это совершенно обязательно, — прошептал он, провел пальцами по ее подбородку, и она закрыла рот.
— Я не стану рисковать своим ребенком, Лоренс. Хорошо, я буду звать вас на помощь, когда нужно будет что-то перенести, — согласилась Алберта, но он мог бы поклясться, что она забудет об их договоренности уже в следующий раз, когда будет занята на кухне. Алберта склонна проделывать работу за других даже в ущерб себе.
Ничего удивительного в том, что ее братья с легкостью находили претендентов на ее руку и сердце. Тем утром в дом явился еще один молокосос. Лоренс с удовольствием открыл ему дверь в том виде, в котором его застал звонок, — полуодетым и намылившимся для бритья.
Алберта не без любопытства взглянула на полуобнаженного хозяина и отправила молодого человека восвояси.
Не так представлял я себе времяпрепровождение, планируя поездку в Бухту Радости, и все же я рад, что приехал сюда, размышлял Лоренс. Хочу, чтобы она была счастлива. Не хочу, чтобы она вышла замуж абы за кого. Когда появится подходящий жених, я отступлюсь от Алберты, если она того пожелает. До того момента моя святая обязанность как ее работодателя — присматриваться к каждому молодому человеку, который осмелится заигрывать с ней.
— Лоренс? — окликнула она его.
Он тряхнул головой, освобождаясь от обуревавших его мыслей, и вопросительно взглянул на нее.
— Насчет завтрашнего вечера, — заговорила она.
— Гиллеры и Уилборны, — согласно кивнул он. — Речь ведь о них?
— О возможных кандидатах, — поправила она его. — Вам решать, естественно, кого выбрать. Я лишь обеспечиваю сведения о них.
Лоренс понимал, что она обеспечит гораздо большее. Она будет обслуживать гостей так же старательно, как и его. Посчитает своей святой обязанностью поддерживать разговор на должном уровне. Она просто изведется, если только я ей это позволю.
Через полчаса Лоренс вышел из дома и вернулся с приспособлением, призванным облег-чить ее работу.
— Это всего лишь небольшой сервировочный столик, — сказал он, когда Алберта зашлась в восторге.
— Не просто столик, а настоящий «кадиллак»! — воскликнула она, вытаскивая все ящички и разглядывая резную и лакированную дубовую крышку. — Не нужно было покупать его. Вы вовсе не нуждаетесь в столике, да и не сможете увезти его в самолете.
— Он нужен вам. Вам не придется поднимать тяжелые подносы.
— Вы не верите, что я обратилась бы к вам за помощью.
Лоренс ухмыльнулся, наклонился и прошептал ей на ухо:
— Не верю.
Он коснулся губами ее рыжеватых шелковистых волос, и она сделала глубокий вдох.
— Что ж, спасибо, — прошептала она, повернув голову.
Теперь их губы оказались рядом. Лоренс почувствовал ее теплое дыхание на своем лице и нежно провел губами по ее губам, совершив ошибку, которой старался избежать.
 
— Не благодарите меня. Просто позаботьтесь о себе и о ребенке.
Алберта согласно кивнула.
— Да… Берти?
— Что?
— Если я еще раз приближусь к вам, сделайте одну вещь.
— Какую?
— Дайте мне пощечину.
Она удивленно распахнула глаза, потом улыбнулась.
— Вряд ли женщине приличествует давать пощечины хозяину.
— Вряд ли хозяину приличествует целовать свою повариху.
— Ну вы же привезли мне подарок. Это просто обычная благодарность.
Лоренс удивленно взглянул на нее.
— Спасибо за подсказку.
— Лоренс?
— Да?
— Поцелуй был прекрасный. Я вас не стукну, если вы меня поцелуете еще раз.
— Пожалуй, мне лучше уйти, — простонал он.
— Конечно, — улыбнулась Алберта. — Мне так много нужно сделать — ведь завтра у нас будут гости. Так что вам лучше заняться своим бизнесом. У нас на острове множество искусных мастеров. Не позволяйте конкурентам захапать все самые интересные их изделия. Так что отправляйтесь на охоту за сокровищами.
Лоренс сознавал, что уже нашел одно сокровище прямо здесь, на своей кухне. К сожалению, Алберта — запретный плод.
К несчастью, мне свойственна страсть к запретным вещам, уныло подумал он.
— Наша Берти — просто душка, — говорила Луси Уилборн Лоренсу, когда Алберта вкатила в комнату сервировочный столик. — Она навещает нас с Франом по крайней мере раз в неделю, чтобы узнать о нашем самочувствии. И подвозит нас на обход в больницу. Это так важно. Многие пациенты нуждаются в утешении, в том, чтобы их навещали и говорили с ними. О, это выглядит просто великолепно, дорогая, — добавила она, когда Алберта по ставила перед ней тарелку с тушеными летними овощами и кебабом из маринованного цыпленка.
Старушка улыбается, забыв о боли в шишковатых пальцах, о стоящей рядом с ней трости и своей поношенной одежде, отметил про себя Лоренс. И она, и ее муж выглядят изможденными, а ведь они, по словам Алберты, обязательно посещают больных по крайней мере раз в неделю, несмотря на то, что из-за мизерного дохода не могут себе позволить самую дешевую машину. А сама Алберта, работающая полный рабочий день, пишущая книгу и готовящаяся стать матерью, подвозит их в больницу? Интересно, думал Лоренс, чего еще я не знаю о своей кухарке?
— В больнице Франсиса и Луси называют ангелами-хранителями, — сообщила Алберта.
Лоренса интересовало другое: как называют саму Алберту?
— Вы заняты важной работой, — сказал он супругам.
— О, мы всего лишь навещаем больных, — отозвалась Луси.
— Я и говорю: очень важная работа, — кивнул Лоренс. — Если бы меня посещали такие люди, как вы, когда я лежал в больнице, я, возможно, не стал бы таким неуживчивым.
Он встал, чтобы усадить Алберту, и заметил озабоченное выражение в ее глазах.
— Что-нибудь серьезное? Почему вас госпитализировали? — спросила она.
— Вы не можете отправиться в прошлое и изменить мою биографию, Берти, — улыбнулся Лоренс. — Ничего серьезного. Небольшое повреждение головы в результате автокатастрофы, моя дорогая Флоренс Найтингейл.
— Небольшое повреждение головы? — скептически отозвалась она.
— Он тебя раскусил, Берти, — хихикнула Эстер Гиллер. — Но она больше, чем Флоренс Найтингейл, мистер Стоун. Когда я практиковала глубокое дыхание, готовясь выступить в школе с речью, Алберта тренировала меня три дня подряд, пока я не смогла произносить свою речь, не думая даже о том, что говорю.
— Как бы не так, — возразила Алберта. — Ты четко знала, что говорила. Рейф Спайдер рассказывал мне, что учитель опрашивал тебя повсему материалу и ты ответила правильно на все его вопросы. Ты сама заработала высшую отметку. Причем ты тогда работала после занятий, да еще помогала в ветеринарной лечебнице.
Лоренс улыбался, пытаясь понять, понимает ли Алберта, как яро она поддерживает своих друзей. Его порадовало и то, что после окончания обеда Эстер предложила помощь Алберте, собираясь вместе с сестрами перемыть всю посуду, несмотря на протесты Алберты, напомнившей им, что они гости.