Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ)

Вот таким нечаянным образом у меня появился слуга. Пока слуга… Проявит себя — станет пажом, а дальше посмотрим. И плевать мне, что он из третьего сословия. Прав был Петька, который рассейский первый и великий: близких надо подбирать и возвеличивать из черни, они тогда служат не за страх, а за совесть, а родовитых ненавидят и давят со всей классовой ненавистью. Вот так…
Сразу после еды мы с Туком, предварительно выгнав из комнаты Франсуа, обсудили мои идеи по смене имени. Тук полностью одобрил задумки и быстро оформил щит, начертав красивыми буквами девиз и добавив обрамление из переплетающихся завитушек.
К моему удивлению, оказалось, что ему в сборнике сословий встречался похожий по названию бретонский род. Только он звучал как Друон. А наплевать. Все равно буду де Дрюоном. Сразу после этого шотландец помчался в город заказывать новые котты и экипировать Франсуа.
Непотребных девок вызывать я не стал и на вино не налегал. Тук соответственно тоже. Парнишку он забрал ночевать в свою комнатку.
Заснул я мгновенно и проспал без сновидений до рассвета.
С рассветом стал принимать работу от ремесленников.
На первом этаже уже стояла целая делегация сразу от нескольких цехов города.
Первыми принял, естественно, оружейников во главе с сыном главы цеха. Оружие и доспех они подправили мастерски: даже всматриваясь, следов повреждений рассмотреть не удавалось.
Болты к арбалетам оказались высочайшего качества. Мэтр Бернулли в качестве подарка от фирмы прислал нам лишние две дюжины, в отличном, тисненой кожи колчане, и литров на десять бочонок вина, которое мы пробовали в его лавке. Вино, надо сказать, отменное, в меру кисловатое, терпкое и хорошо выдержанное. Я его понимаю. Заработал он на мне не менее пятнадцати турских ливров. А это гигантская сумма по нынешним временам. Городской бальи получает в год меньше.
Портняжки превзошли самих себя. Все оказалось готово строго по заказу, по мерке, и тоже без подарков не обошлось. Дюжина носовых платков из тончайшего батиста, правда, мерзкого голубоватого цвета. Да, собственно, какая мне разница, хоть розового.
Котты и костюмы получились представительные и богатые. Правда, и заплатил за весь заказ изрядно. За срочность. Транжира я, однако…
Ботфорты особо порадовали, по моему заказу к ним пришили два ремешка с пряжками, охватывающие ногу на щиколотке и под коленом, и теперь не было нужды привязывать их к поясу. Но все равно, как только найду сапожника попонятливее, так сразу объясню, чем отличается правый сапог от левого. А то эти разнашивать… То еще удовольствие.
Пришло время собираться. Лошадок нагрузили с горой, и я очень пожалел, что так непредусмотрительно бросил мула. Сейчас бы он как раз пришелся к месту. Но в общем-то ничего страшного. Лошади крепкие, а груз хоть и громоздкий, но тяжел в меру.
Наконец, собравшись, мы подъехали к городским воротам и, как только они открылись, пропуская подводы с провиантом, покинули город.
Кстати, мэтр Эммануил, нас провожая, даже слезу пустил, но сверх оплаты никакой провизии не дал. Сволочь.
  
ГЛАВА 11
 
В нужном нам направлении протекала Гаронна, беря свое начало в отрогах Пиренеев, но она не проходила через страну Фуа. Туда можно было добраться по притоку Гаронны — Арьежу, протекающему через графство, но барку нанять оказалось проблематично и дорого.
Во-первых, плыть пришлось бы против течения, пользуясь услугами бурлаков, правда использующих для этого упряжки волов, а не ручной труд. А это дорого, да и не быстро.
Во-вторых, с судна при необходимости быстро не сбежишь, а я всегда предпочитаю свободу маневра.
Так что путь предстоял исключительно на лошадях, что у меня не вызывало в общем ощущения больших проблем. Как-то я уже свыкся с седлом.
Ехали не останавливаясь до вечера, пообедали на ходу хлебом и сыром. Населенных пунктов сторонились и держались реки, по берегам которой рос густой лес.
Франсуа посадили на нашу тягловую кобылку Розу. Она хоть и была порядочно нагружена, но воробьиный вес парнишки даже не почувствовала. Так он и ехал с торчащими в стороны длинными ногами. Спина у кобылки уж больно широкая была, не по размерам паренька.
 
Тук приобрел для него старую, многократно латанную и потертую кольчугу старинного одинарного плетения и короткий стеганый жак. И сразу заставил все надеть для приучения тела к доспеху. Франсуа сразу потолстел и стал жутко неуклюжим.
Шотландец сразу как-то тепло воспринял Франсуа, но тем не менее не упускал ни малейшей возможности для его муштры. Но как-то по-отечески это у него получалось. Не ожидал я, честно говоря, такого от сурового скотта.
Сам парень не мог нарадоваться своему новому положению и проявленной нами доброте. Стараясь во всем услужить, хватался за все сразу, с вполне предсказуемым результатом. Примерно таким же, как на кухне мэтра Эммануила. Слава богу, пока без критических последствий.
К счастью, лошади приняли паренька доброжелательно. А Роден, который злобно фыркал и норовил укусить даже шотландца, стал выказывать к Франсуа явные признаки расположения.
Нашлась еще одна явная польза от мальчика. Он очень ловко обслуживал нас во время еды, оказалось, что даже умел готовить, и причем неплохо. Правда, приходилось сторониться его во время этого действа, слишком были велики шансы стать обваренным или заляпанным.
Как бы там ни было, на привале он состряпал для нас очень недурственный кулешик, умудрившись не пересолить и не переперчить.
Перекусив, я сразу стал выспрашивать его историю:
— Рассказывай.
— Что рассказывать, ваша милость?
— Все. Где родился, где крестился, как попал в Тулузу. Только не вздумай врать, — состроил зверскую гримасу. — Тук, что мы с ним сделаем, если соврет?
— Как что, монсьор? Спустим штаны и выдерем нещадно. — Шотландец хохотнул. — А потом еще раз выдерем, так что зад поперек треснет.
— Не надо меня драть! Я родился в Саматане, это бастида неподалеку от л’Иль Журдена. Отец был… кожевенником. — Франсуа запнулся. — Да, кожевенником. Потом пришли войска руа франков и взяли наше поселение приступом. Отца и мать убили. Так я остался один. — Франсуа зажмурился, отчаянно стараясь удержать слезу, не удержал, оттер кулаком и продолжил: — Пришлось бежать. Кое-какие деньги у меня были, так что выжил. С беженцами добрался до Тулузы. Остальное вы знаете.
— М-да… Не реви, парень. Экая ты плакса… Не реви, сказал, уши надеру. — Я шутливо дернул паренька за ухо. — Все плохое закончилось, началась совершенно другая жизнь. Полная…
— Вы очень добры ко мне, ваша милость… — Мальчик неожиданно дал волю слезам.
Я застыл в растерянности, но ситуацию поправил шотландец. Он мгновенно поймал паренька за чуб, приговаривая:
— Не реви, щенок, не реви, щенок, уши обдеру.
И потащил его учить расседлывать лошадей.
М-да… У парня глаза совсем на мокром месте. Даже не знаю, что сказать. В это время мальчики четырнадцати лет считаются вполне самостоятельными, вовсю уже сражаются и по борделям шастают. А этот… Может, психическая травма у него какая? Какая психическая травма в Средние века! Эта болезнь от современной изнеженности появилась… А может, и нет. Вот же себе слугу подобрал: добродетель, едрит твою…
Прошелся по поляне и вышел к берегу Гаронны. Мы следовали как раз против ее течения. Река как река, довольно широкая и быстрая. Наш берег пологий, а противоположный вода подмыла, и образовался обрыв. Густые рощи по берегам. Через несколько километров русло сузится, и будет паромная переправа. И соответственно поселение при ней. Надо подумать, как его объехать.
— Ох, и рыбалка, наверное, здесь… — восхищенно заявил я, приметив, как здоровенная рыбина шлепнула хвостом по воде, подняв легкую волну.
Искупаться, что ли? Вечер, а солнышко еще припекает. Поискал глазами шотландца и мальчишку. Оказалось, что они, закончив с лошадьми, устроили тренировку с оружием. Тук показывал Франсуа приемы обращения с глефой, а мальчишка усердно и вполне сноровисто повторял за ним.