Кровавые розы (ЛП)
— Вернись с доказательствами, Фейнит, и мы скрепим наше соглашение. Но потерпишь неудачу, и я не буду отвечать за свои действия по отношению к серрин. Я предупреждаю тебя только один раз.
❄ ❄ ❄
Калеб сидел в кресле, размеренно раскачиваясь взад-вперёд, просматривая изображения пустого клуба. Клуб, который он построил из одних руин. Когда-то это была оболочка, но теперь, в ночные часы, она расцветала вместе с сердцем и жизнью Блэкторна. Пока сообщество выпивало и корчилось на танцполе, вопило, визжало и смеялось, они на некоторое время забывали о реальности, в которой оказались. Единственной альтернативой было расти в бесполезной ярости, негодовании и гневе на тиранию и предрассудки других людей, которые создали мир, из которого у них не было никакой надежды вырваться.
До сих пор казалось, что надежды нет.
Надежда через смерть серрин.
Серрин, которая сейчас лежала в его постели. Серрин, которая нашла способ проникнуть ему под кожу и проложила себе путь к тому, чтобы подобраться к нему как можно ближе, с единственным намерением.
Серрин, в которую он всё ещё должен был верить, оказалась здесь по счастливой случайности.
Ритмичный стук в дверь подсказал ему, что это Хейд.
— Заходи, — позвал Калеб.
Хейд вошёл в кабинет. Он закрыл за собой дверь и подошёл к столу.
— Фейнит ушла.
Но Калеб не мог оторвать своего внимания от пустого экрана подземелья — к тому месту, где всего несколько часов назад лежала Лейла.
— Всё в порядке, Калеб?
Почувствовав испуг в его голосе, он поднял на него глаза и увидел, что обычно стальные глаза Хейда были нерешительными от беспокойства.
— Всё в порядке, Хейд.
— Джейк всё ещё чувствует себя хорошо?
— Очень хорошо.
Он протянул Калебу пачку фотографий.
— У меня есть кое-какие новости о другой сестре. Её вид сбил нас с толку на какое-то время… цвет волос, стрижка. Но это определенно она.
Калеб просмотрел изображения с камер видеонаблюдения.
— Ходят слухи, что Марид был последним, у кого она была. Я пытаюсь найти его, чтобы узнать, не продал ли он её, — продолжил Хейд. — Но это ещё не всё. И тебе не понравится остальное.
ГЛАВА 20
В глубине своего сна Лейла почувствовала, как прохладные пальцы коснулись её щеки, откидывая прядь волос, упавшую на неё, чтобы открыть её лицо.
Она нахмурилась, открыла глаза, а затем вздрогнула. Она села прямо и отодвинулась к изголовью кровати, вспомнив, где находится, осматривая освещённую свечами спальню. Бра освещали стену впереди.
Калеб переоделся. Она окинула взглядом элегантные чёрные брюки, облегающую чёрную рубашку, первые несколько пуговиц которой остались расстегнутыми. В сочетании с босыми ногами это выглядело соблазнительно непринужденно.
На мгновение она задумалась, не была ли их последняя встреча сном. Но боль в теле говорила ей, что всё это было слишком реально, как и всё ещё смятые простыни, на которых она лежала, не говоря уже об сорванных с её платья пуговицах. Она запахнула ткань и скрестила руки на груди. Её внимание привлекла плоская прямоугольная кремовая коробка, стоявшая у её ног, а рядом с ней ещё одна, более квадратная.
— Что это такое?
— Подарки, — сказал Калеб, присаживаясь на изножье кровати. — Для тебя.
Она нахмурилась.
— Что в них?
Он подвинул их к ней по кровати.
— Откроешь, узнаешь.
Она потянулась к прямоугольной и дёрнула за один из свободных концов ленты. Атласная полоска легко отпала. Она подняла крышку и, заглянув внутрь, увидела соответствующую коробке кремовую папиросную бумагу. Она настороженно взглянула на Калеба.
— Открывай уж до конца, — сказал он.
Поколебавшись мгновение, она сняла крышку. Изнутри донёсся нежный цветочный аромат. Она опустилась на колени и развернула обёрточную бумагу. Внутри лежал сложенный красный шёлк. Она подняла платье, и нижнее белье в тон упало ей на колени. Платье было почти невесомым в её руках — простое, длиной до колен, с тонкими бретельками-спагетти на плечах и шёлковыми складками, изгибающимися на глубоком овальном вырезе сзади. Оно казалось роскошным в её руке, лёгким на ощупь. Качество было очевидным — чистый шёлк и искусный крой. Она уставилась на Калеба.
— Нравится? — спросил он.
Она нахмурилась, бросила платье обратно в коробку и потянулась ко второй коробке. Она сняла крышку и увидела красные шёлковые босоножки к платью на каблуках, изящные и женственные. Она снова посмотрела на него.
— Зачем это?
— Учитывая, что у меня, похоже, есть привычка рвать на тебе одежду, это меньшее, что я могу сделать, — он встал с кровати и подошёл к двери. — Не стесняйся принять душ и привести себя в порядок. Я жду в библиотеке, когда ты будешь готова. Я принёс тебе кое-что поесть.
Когда он закрыл за собой дверь, она осталась прикованной к кровати.
Он мог бы передумать. Он был бы готов помочь ей. Пламя, которое опасно мерцало, разгорелось вновь. Может быть, она наконец-то убедила его, что совсем не такая, какой он её считал. Может быть, Алиша была права — может быть, в глубине души он был верен своему слову.
Может быть, между ними что-то произошло — что-то, спровоцированное поцелуем.
Но что-то было не так. Что-то глубоко в душе подсказывало ей это. Он был слишком спокоен, слишком решителен. Она видела этот взгляд раньше — видела его, когда впервые вошла в квартиру, и когда он возвышался над ней, лежавшей на полу подземелья.
Учитывая, что она пыталась убить его, он действительно был слишком спокоен.
Она полезла под подушку за шприцем, который оставила там. Обнаружив, что он исчез, её сердце одновременно подпрыгнуло и упало. Но он не стал бросать ей вызов по этому поводу и не дал ей знать, что нашёл его. Она отодвинула все подушки в сторону на случай, если шприц куда-то соскользнул. Она слезла с кровати и заглянула под неё. Он исчез. Окончательно и бесповоротно
Встав рядом с кроватью, она посмотрела на платье и снова прижала руку к груди. Она не могла провести остаток дня, обхватив себя руками. И та её часть, которая нуждалась в сохранении некоторого подобия достоинства, хотела привести себя в порядок. Отчаянно хотела.
Она взяла коробку с платьем и направилась в смежную ванную комнату.
Она закрыла за собой дверь, воспользовалась туалетом и вымыла руки. Повернувшись лицом к душевой кабине, она расстегнула последние три оставшиеся пуговицы и стянула платье. Она накинула его на ванну, а затем снять бюстгальтер. Утро, когда она одевалась, казалось, было много лет назад, в другой жизни до Блэкторна. Время, когда она думала, что испытывать какие-либо чувства к вампиру было смехотворно. До того, как она встретила Калеба.
Она включила душ и держала руку под струей воды, пока та не достигла комфортной температуры. Войдя внутрь, она позволила струям воды скользнуть по своему телу, обретая столь необходимый комфорт во влажной жаре. Она пустила воду по волосам и попыталась распутать пряди, пока мыла голову шампунем. Повернувшись лицом к кафелю, она позволила воде продолжать пропитывать её волосы, тело, задержавшись дольше, чем, по её мнению, следовало, прежде чем вышла из душа и завернулась в толстое тёплое полотенце.
Она вытерла волосы, а затем и тело. Подойдя к раковине, она взяла с полки расческу и провела ею по волосам. Она тщательно высушила их полотенцем, а затем снова расчесала. Порывшись в его шкафчике, она нашла зубную пасту и прополоскала рот.
Надела бюстгальтер без бретелек из того же качественного шёлка, что и платье, завязала завязки на трусиках и потянулась к платью. Оно с лёгкостью обтекало её изящные изгибы, ткань была гладкой на очищенной коже, идеально облегая её.
Вернувшись в спальню, она присела на край кровати и потянулась за босоножками. Она догадалась, что он рассчитывал на полный эффект, когда она выйдет. Она достала их из коробки и несколько мгновений бездумно тёрла большим пальцем, прежде чем надела их.