Морок Париса (СИ)
Харди опустил глаза.
— Она в порядке, — тихо сказал он.
— Она появится здесь?
По лицу Харди пробежала неясная тень.
— Возможно, — сказал он.
Эллджер положил Гриру руку на плечо.
— Здесь подобные разговоры не поощряются, — горячим шёпотом прошипел он и Гриру в лицо и бросил на Харди свирепый взгляд.
— Да ты знаком с его сестрой? — продолжал упорствовать Грир. — Она очень мила. — Он глядел присутствующих за столом женщин. — Здесь, конечно, неплохой выбор. Но, сдаётся мне, эти немытые курицы чрезмерно глупы.
Глаза Эллджера холодно блеснули.
— Пребывание этих женщин здесь преследует другие задачи.
— У каждого здесь — своя работа, — добавил Харди.
— Представляю себе, — ухмыльнулся Грир. — А для других-то целей они и не годятся?
Он подсознательно почувствовал, что Эллджер в душе с ним согласен.
— А вы не пытались привлечь в организацию Мед Пеймлия? — спросил Грир.
— Нет. — Улыбнулся Эллджер. — Едва ли Мед была бы лучше этих кобылиц и, кроме этого, она была вороватой.
— Боюсь, ты прав — была. Я её неплохо знал. И тут ты тоже, наверное, прав — такой тип женщин непригоден для серьезных дел. Тупые и необразованные фанатики — куда лучше.
Эллджер бросил на него молниеносный взгляд, но ничего не ответил.
— Когда-нибудь мы с тобой нанесём визит в город. Я знаю пару весёленьких заведений. — И Грир принялся расписывать прелести одиноких дам Сарыни.
Он земтил, что эта тема вызвала на лице Эллджера неподдельный интерес. Выслушивать пикантные подробности доставляло ему подлинное удовольствие. Лицо же Харди оставалось бесстрастным.
Эллджер резко встал.
— Идея неплохая. Но нам стоит получше узать друг друга, — сказал он, разглядывая Грира с подозрением, — прежде чем наносить подобные совместные визиты.
Грир усмехнулся и опёрся руками о лавку.
— Времени у нас навалом, — сказал он.
Днём Грир трудился объяснить двум исполнителям, как закладывать взрывчатку под опоры моста, чтоб он рухнул целиком. Его неожиданно заинтересовали их личности. Это были недовольные ордынским порядком молодые люди, занятые лишь благополучием своих персон. Из их разговора между собой Грир понял, что их присоединение к организации стало следствием отношения к существующей системе и желания перемен. Грир, делая вид полного с ними согласия, про себя удивлялся, насколько взрослые люди могут быть глупыми, чтобы поверить в болтовню Хэйвуда. Однако, из их пустого трёпа он вынес для себя и кое-что ценное. Эти адепты несколько раз упомянули о ежемесячном ритуале, о котором они говорили с благоговейным придыханием. Этот ритуал должен был произойти сегодня вечером на берегу озера, и присутствовать на нём разрешалось только избранным, в число коих и вошли эти два недоумка.
Когда занятие было закончено и Грир счастливо отделался от брехни этих болтунов, к нему заявился Харди.
— Ну, как тебе исполнители?
Грир пожал плечами.
— Пойдёт. Эту работу они выполнят, если вас только это интересует. Однако, на большее я бы не рассчитывал.
— От них большего никто и не ждёт. — сказал Харди и, понизив голос, продолжил. — Это смертники. С ними будет послан убийца, который не даст им попасть в руки стражи, если что-то пойдёт не так.
Грир поднял брови.
— Так-то вы расправляетесь с активными членами движения.
— Нет! — воскликнул Харди. — Это касается только риска раскрытия организации.
— Ну да. О существовании вашей шайки не должен знать никто. Я буду работать один. Если пошлёте со мной кого-нибудь в сопровождение, я сверну ему шею и притоплю в сточной канаве. Вы ведь уже однажды пытались избавиться от меня.
— О, это была идея Дрейвна. Он был в доме Рыжей Риты, в тот же вечер, что и ты. Он знал, что ты — человек Рори. Он знал, что ты и констебль посещали квартиру Мед Пеймлия. Поэтому Лира покружилась с тобой — по просьбе Дрейвна. Клянусь тебе, она не знала, что он задумал.
— Не волнуйся, — сказал Грир. — Я люблю Лиру и не желаю ей ничего плохого.
— Значит, я могу доверять тебе?
— Как самому себе.
Харди удовлетворённо кивнул.
РИТУАЛ
С наступлением ночи тишина леса была прервана удалённым ударом гонга. На мгновение Грир, прислушиваясь, замер. Потом вскочил и, открыв дверь, выглянул в холл. Там было на удивление безлюдно. Прочие комнаты были заперты, охрана отсутствовала. Тревожная интуиция подсказывала Гриру, что это как-то связано с ритуалом, о котором говорили молодые исполнители.
Никем неостановленный, он вышел наружу. Неясные шорохи из леса заставили его углубиться в чащу. Осторожно следуя за звуками в темноте, Грир увидел сквозь толстые стволы многовековых деревьев смутные отблески огня. По запаху сырости и туману он понял, что находится вблизи озера.
Лес неожиданно кончился, открыв вид на водоём. Слух немного обманул Грира — он вышел не к тому же месту, куда в молчании следовали сектанты, а много левее его.
Скрываемый тенью деревьев, он увидел освещаемый огнём жертвенника храм под открытым небом. В его центре возвышалась огромная цементная статуя змея, нависавшая над алтарём и казавшаяся живой в отблесках его огня. Особенный трепет вызывали мерцавшие рубиновые глаза змея. Он понял — здесь было не просто святилище поклонения сектантов, а место их жертвоприношений. Примитивный алтарь был удивительно высок. Кроме гигантской скульптуры змеи, здесь не было ни фресок, ни других скульптур, зато на множестве отдельных камней были высечены формы неких символов. У алтаря стояло всего несколько человек во главе с Хэйвудом, и это показалось Гриру странным. Однако, площадь храма была настолько велика, что огонь жертвенника освещал лишь малую часть тёмного пространства, в котором могли скрываться остальные участники ритуала. Неожиданно Грира охватила суеверная дрожь — алтарь и камни с символами напомнили ему легенды о древних обрядах, изуверских, отвратительных и бесчеловечных по своей сути.
Разыгравшееся далее жуткое зрелище навсегда запечатлелось в памяти Грира. Поддерживаемые эхом голосов из темноты леса, жрецы у статуи звали своё божество: «Мелюзина! Мелюзина!», — донёс до него ветер. Он гадал, какая жертва будет брошена в огонь требища, пока из середины озера не показалась фигура, которую он сразу узнал. По пояс в воде к берегу двигалась Лира. Зрелище было неестественным — глубина озера в этом месте явно превышала человеческий рост, а девушка словно в трансе, шла там, чуть покачиваясь, с открытыми глазами. Грир уже хотел было рвануться вперёд, чтоб спасти Лиру от ужасной участи быть растерзанной на алтаре, когда страшное зрелище остановило его, объяснив причину сверхъестественной способности передвигаться по глубине.
Облик Лиры оставался неизменным только до пояса. Тело её ниже было непередаваемо страшно: по глади озера двигалось подобие человека со многими щупальцами вместо ног. Это существо было уродливым подобием того, что совсем недавно стискивал в объятьях Грир. Теперь же одна только мысль об этом вызвала неподдельный ужас и отвращение в его душе. Выбравшись на берег, чудовище продолжило свои изменения.
Одежды, покрывавшие тело Лиры, разрывались и перекручивались, будучи не в силах выдержать натиск подвергшейся чудовищной метаморфозы плоти. Кожа на её суставах ороговела, ладони стали очень длинными и плоскими, их завершали огромные когти. В безмолвном ужасе уставился Грир на неестественно вытянутую, как у крокодила, челюсть с сохранившимся на ней жалким подобием губ, которые он когда-то целовал.
Лира в образе кошмарного морока, организма, совмещавшего спрута и ящера, раскинула щупальца и когтистые лапы в ожидании очередной жертвы. Её образ внушил Гриру трепет ненависти и отвращения. Сомнений быть не могло — перед ним явилось древнее божество, Мелюзина, Альфа секты змеепоклонников.
Между тем на большой резной алтарь довольно грубого образца, скрывавшийся за раздуваемым ветром огнём жаровни, перед уродливой тварью, двумя фигурами, в которых он узнал Шваба и Эллджера, было положено тело умирающего в страданиях Лэндона.
