Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?
В происшествии была еще одна светлая сторона. Впредь с помощью жены я избавлен от подобных конфузов, потому что вопрос согласования меню она приняла в свои крепкие любимые ручки. Жизнь продолжалась…
Араниэль уезжал. Перед отъездом, при нашей последней беседе, он признался, что покидает нас со спокойной душой. У него наконец появилась семья, где его любят и ждут. Неисповедимы пути богов…
Я наблюдал за его отбытием, стоя у окна. Мы уже попрощались накануне, обсудив необходимые детали и договорившись о совместных действиях. У меня созрел интересный план, который мог бы перевернуть всю эльфийскую политику и дать мне новые возможности.
Немалую роль в этом плане я отводил Манвэлиэль. По складу характера она вполне способна стать опорой следующему Владыке. К моему большому сожалению (как родственника) и невероятному облегчению (как правителя дроу), шурин не обладал всеми требуемыми для удержания власти волевыми качествами. И мой долг состоял в том, чтобы помочь ему их обрести. По-своему, разумеется, в интересах дроу тоже. Посмотрим, что из этого получится…
Эрика вышла проводить брата. Ох уж эти женщины! Только дай им волю, утонешь в слезах или приклеишься к их пышным юбкам.
Тряхнув головой, прогнал отвлекающие картинки, продолжая наблюдать за сценой прощания. Эльф уже выезжал со двора, но вдруг остановил коня и оглянулся, запечатлевая в памяти последние мгновения. Красивая картина: две очаровательные женщины, машущие вслед…
Темноволосая Манвэлиэль, утирающая слезы украдкой. Хрупкая, но удивительно сильная духом…
Эрика, в простом зеленом наряде с изумрудными лентами в медовых косах, сотворяющая вслед брату охранительный знак своего мира. Тоненькая девушка с недюжинным умом и выдающимся мужеством…
Сильван, развалившаяся у ног хозяйки и жмурящая золотистые умные глаза на утреннее солнце. Независимая кошка с преданной душой…
Я — счастливчик! У меня есть семья, где меня любят и которую я буду защищать, чего бы мне это ни стоило.
Глава 24
Чем больше всего у человека становится, тем меньше у него становится времени этим пользоваться.
Эрика
На следующее утро после отъезда брата я вспомнила о данном мне обещании и решила коварно добиться его исполнения, толкнув для начала в бок спящего мужа:
— Да-а-ар!
— А? Что? Кто напал? — подорвался спросонья супруг и попытался добраться до стоящей в изголовье сабли.
Попытку протащить в постель нелегальную железяку я быстро пресекла, опасаясь порезаться.
— Внимание! — сымитировав милицейскую сирену, противным голосом провыла я, желая немного пошалить. Деятельная натура рвалась на волю и требовала выхода. — Ты окружен… любовью! — сменила я тон, с интересом наблюдая за резким пробуждением Дара. — Будешь сдаваться?
— Буду! — взвыл ответной сиреной супруг, мигая от счастья, как елочная гирлянда. — Начну прямо сейчас!
— А вот фигушки! — резко выпрыгнула я из кровати, отодвигаясь на безопасное расстояние и накидывая на себя легкий изумрудный халатик из шелка. — Вставай, нас ждут великие дела!
— Великие дела можно делать и лежа! — пробурчал недовольно муж, поясняя: — Главное, чтобы хоть что-то стояло на своих местах!
— Безусловно, — согласилась с ним я, нагибаясь и поднимая ранее упавший напольный кованый подсвечник. — Например, канделябр.
— Э? — недопонял Дар, растерянно наблюдая за моими действиями.
— Не заморачивайся, — посоветовала я. — Главное, чтобы костюмчик сидел! Так что вперед и с песней!
— Петь обязательно? — полюбопытствовал супруг, не двигаясь с места и всем видом выражая готовность к «субботнику», но лежа.
— Естественно, — невозмутимо ответила я. — Это поднимает боевой дух и способствует лучшей производительности.
— По-моему, боевой дух, как ты изящно выразилась, уже упал, — сообщил мне муж, прислушавшись к своей физиологии. — Так что ты хотела?
— Какая жалость! — притворно посочувствовала я, вспоминая бурные события минувшей ночи, оглядывая поваленную мебель, украшенную лоскутками одежды, и на самом деле ничуть не огорчаясь данному обстоятельству (проблемам эльфийской мужественности). — Ты мне обещал конную прогулку. Помнишь?
— Помню, — сонно буркнул Повелитель, не выказывая ни малейшей заинтересованности или желания срочно данное обещание выполнять. Он явно изображал нахмуренной и безрадостной физиономией: «А оно мне надо?» Супруг вкрадчиво и с намеком спросил: — Не передумала еще?
— Ни за что! — отвергла я его неполиткорректный призыв сидеть в четырех стенах и не высовывать нос наружу. — Хочу иметь свободу передвижения! А твои конюхи… — (на этом месте следовало длинно и забористо выругаться, вспоминая, как я просила лошадку и как мне ее НЕ ДАЛИ!) — меня проигнорировали. — (Подобрала нейтральное слово, хотя на языке вертелось что-то более едкое и указывающее конкретное направление к правящему субъекту.)
— Да-а-а? — с кошачьей интонацией неискренне удивился муж, подтверждая мои догадки, почему хозяйке дворца не дали коняшку. — Я их примерно накажу!
Почему мне кажется, что там слышалось «награжу»?
— Да-а-а? — скопировала я его интонацию. — Можешь начать прямо сейчас! Я тебе даже в этом помогу… как смогу.
— Не сомневаюсь, — тяжело вздохнул Повелитель, выбираясь из кровати и принимаясь одеваться. Периодически он бросал на меня изучающие взгляды, явно обдумывая, как обвести глупенькую Повелительницу вокруг пальца.
Вот именно там гулять я и не хочу! Простора для деятельного характера мало, да и голова может ненароком закружиться… Ладно, если своим пальцем воспользуется, а то чужой подсунет (с него станется на кого-то перекинуть тяжкие обязанности, а самому потом на лаврах почивать). А чужие пальцы предмет малоизученный и неинтересный!
— И правильно делаешь, — ласково пропела я в ответ и, подойдя к двери, позвала прислугу.
Служанка выпрыгнула будто черт из табакерки:
— Чего изволите-с?
Вполголоса я дала ей конкретное задание:
— Выйди за угол и погляди — Доры на горизонте нет?
Горничная белкой проскакала туда и обратно, порадовав:
— Горизонт чист!
Последнюю пару месяцев, с тех пор как Маша вошла в состав правящей семьи, по утрам меня штурмовали легионы челяди. И не думайте — дескать, мои хлопоты сводились к одному управлению хозяйством замка плюс ежеутреннему общению с дворецким и экономкой. Если бы… Вовсе нет. Мне не досталось синекуры. На Повелительницу открыли охоту все кому не лень.
Если не упоминать до кучи гнилых придворных лизоблюдов, вечно мечтающих о подачках и всяческих привилегиях, то…
За мною гонялся с ножницами и раскаленными щипцами куафер. Вместо лассо спутывала ноги чулками, надевая практически насильственно, горничная.
Я ловко уворачивалась, устраивая бег с препятствиями, от педикюрши и ответственной за княжеских мопсиков. Иногда пряталась под столом от исполнительной массажистки. Открытым текстом посылала настырную банщицу.
Но чаще всего неслась сломя голову от дюжей эпиляторши Доры. Ее я откровенно побаивалась. Бабища в искренней заботе о моей красивой внешности вполне способна оказать реальный вред моему драгоценному здоровью. Наверное, дай ей волю, оставила бы совсем лысой, даже голову обрила — «для гигиены», как сия особа однажды культурно выразилась.
Подозреваю, моя эпиляторша поначалу брала уроки у наемного убийцы или палача, но по нужде в один недобрый для Повелительницы час изменила специализацию.
И почему местным правительницам не преподают курсы самообороны?
После легкого завтрака в столовой на втором этаже, где муж больше соблазнял меня своей харизмой, пытаясь отвлечь от прогулки, чем ел, мы все же отправились на конюшни через основной — так называемый Главный, или центральный, — внутренний двор.
В южной части двор прикрыли стеной, очевидно, чтобы кухонные запахи не проникали в открытые окна.