Любить – значит страдать
Он порывисто притянул меня к себе и поцеловал долгим поцелуем – наверное, чтобы хватило на целую неделю. На дрожащих ногах я медленно направилась к дому и уже на крыльце помахала ему на прощание.
Мгновенно протрезвев, я нехотя повернула холодную дверную ручку. С колотящимся сердцем открыла дверь. И замерла, когда услышала доносившийся из кухни заливистый смех. Честно говоря, я ждала совсем другого.
– Эмили! – продолжая хихикать, окликнула меня из кухни Рейчел. – Как прошла вечеринка? – Внезапно звук включенного для фона радио перекрыл рев блендера. – Не раскатывай слишком тонко, – инструктировала кого-то мама.
Я, онемев, застыла на пороге: все кухонные прилавки были заставлены едой в разной степени готовности. Помидоры лежали на разделочной доске, стол ровным слоем покрывала чесночная шелуха, в стороне одиноко валялись выжатые половинки лайма. А в кухне пахло совсем как в мексиканском ресторане.
– Привет, – неуверенно поздоровалась я.
– Здорово, – весело улыбнулся Джонатан. – Мы тут, хм…
– Готовимся, так сказать, ко Дню прогульщика с «Маргаритой». Хотим представить, будто мы в Мексике, – объяснила мама. И тут до меня дошло, что сегодня понедельник и, по идее, она должна быть на работе. – Собираемся к Хейди поиграть в карты.
– А… – протянула я, сбитая с толку ее игривым настроением. – Наверное, будет весело.
– Ну конечно, – взволнованно ответила она. – Представляешь, я почему-то решила, будто Джонатан умеет готовить сальсу. – Она внимательно изучила содержимое блендера. – Хотя, возможно, это было моей ошибкой. Милый, начинай упаковывать сумки, а я пока закончу с соусом. Хорошо? – Она поцеловала его в щеку, он в ответ виновато поморщился. – Оказывается, он совсем не умеет готовить, – сокрушенно покачала она головой. – Ну и как прошла вечеринка? – поинтересовалась она, когда Джонатан пошел доставать из стенного шкафа сумки.
– Очень весело, – ответила я, гадая про себя, не приснился ли мне тот телефонный звонок. – Но поспать практически не удалось. Так что пойду прилягу.
– Бывает. Значит, праздник удался, – понимающе усмехнулась она.
Я бросила на нее пристальный взгляд. Но выглядела она отлично и ничем не напоминала ту расквасившуюся истеричную бабу, которая ночью звонила мне на мобильник.
– Что? – спросила она, когда я помедлила с ответом.
– Желаю хорошо повеселиться в Маргаритвиле, – улыбнулась я.
Она от души рассмеялась и сказала:
– Уж мы постараемся!
– А где напитки для коктейлей, что мы купили? – крикнул из гостиной Джонатан, укладывавший бутылки и стаканы в многоразовый фирменный пакет.
– Наверху, в моей комнате, – ответила мама.
И пока я устало поднималась по лестнице, Джонатан оказался прямо у меня за спиной.
– Эй! – крикнул он. – Ты как?
И его вопрос, и тревожный взгляд карих глаз говорили о том, что ночной разговор мне вовсе не приснился.
– Даже и не знаю, что думать, – призналась я.
– Не уверен, что она хоть что-то помнит, – объяснил Джонатан. – Я, типа, испортил ей вечер, вот она и сорвалась на тебе. Это моя вина, извини, пожалуйста.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась я.
– Да я тут обронил ненароком, что уже давно не был дома и хочу разок-другой переночевать у себя, – сказал он и, слегка замявшись, добавил: – Конечно, День святого Валентина не самое подходящее время для таких заявлений.
– Она решила, что ты собираешься с ней порвать, так? – поджав губы, спросила я.
Джонатан кивнул и грустно вздохнул:
– Но сегодня утром мы с ней все обсудили, и она, кажется, согласилась. Всю следующую неделю меня здесь не будет. Просто нужна… небольшая передышка.
Его выбор слов меня насторожил. Я вдруг поняла причину маминой столь бурной реакции.
– Погоди, ты что, ее бросаешь?
– Нет. Нам с ней очень весело. Честно. – Он собирался сказать что-то еще, но тут из кухни вышла мама.
– Ну как, нашел?
– Да, нашел, – соврал Джонатан, даже не подумав сдвинуться с места. Потом снова повернулся ко мне и добавил: – Я только хотел все объяснить, поскольку мы неделю не увидимся. Но я по-прежнему здесь. Мне просто надо немного осадить назад. – И он спустился вниз и пошел в гостиную.
Увидев маму со стеклянным контейнером с сальсой в руках, я поспешно ретировалась к себе. Я поняла, что Джонатан и не собирался заходить к ней в комнату. Он только хотел поговорить со мной без свидетелей, чтобы все объяснить. Но если честно, то объяснение получилось довольно скомканным. Хотя матери он наверняка не сказал и половины того, что сказал мне, так как иначе ей сейчас точно было бы не до смеху.
Кто-то оставил на моей кровати коробку шоколадных конфет в форме сердца. На крышке маркером была нарисовано сердечко, а внизу нацарапана буква «Р». Я задумчиво подержала коробку в руках. Нет, мне вовсе не хотелось еще больше осложнять ей жизнь.
Я легла на кровать и задумалась. А может, я нафантазировала, что ей со мной легче? Откуда мне было знать?! Прошлой ночью ее голос звучал обиженно. В тот момент она искренне верила, что не нужна мне. Хотя, как это ни парадоксально, я имела полное право предъявить ей точно такое же обвинение.
Незаметно для себя я заснула прямо на покрывале. А когда несколько часов спустя проснулась, в доме было темно, но не сказать, чтобы очень тихо. Этот дом жил собственной жизнью и никогда не отдыхал. И чтобы не вздрагивать от любого шороха, я решила включить музыку.
Я как раз собиралась переодеться, когда неожиданно услышала какой-то грохот. Выключив музыку, я замерла и напряженно прислушалась в полной уверенности, что это хлопнула дверца кухонного шкафчика.
Потом осторожно подошла к двери, медленно открыла ее под скрип ржавых петель. Внимательно вслушалась, а когда заурчала батарея, буквально подскочила от страха. Я сделала глубокий вдох и, мысленно выругав себя за неадекватную реакцию, снова включила музыку.
Достав спортивные штаны и футболку с длинным рукавом, я решила пойти помыться, чтобы снова почувствовать себя человеком, ведь от волос до сих пор несло хлоркой. Чисто вымытая и словно заново родившаяся, я вернулась из ванной. Оказывается, меня уже ждали сообщения от Сары и Эвана.
Включив по дороге весь свет на нижнем этаже, я прошла на кухню, чтобы разогреть в микроволновке макароны с сыром. Налила себе стакан молока и отнесла пластиковый поднос с ужином в гостиную. Пожалуй, теперь мне всегда будет не слишком уютно сидеть в одиночестве, а уж в этом доме и подавно.
По телевизору шло какое-то слезливое ток-шоу, где говорили так быстро, что ничего нельзя было разобрать. Потратив впустую целый час своей жизни, я наша в результате старый черно-белый фильм, который знала практически наизусть.
– Эмма, тебе надо лечь в постель, – услышала я шепот. – Эмма!
– А? – Я была не вполне уверена, не снится ли мне это.
– Уже поздно, – продолжал тот же голос.
Я слегка откинула покрывало, и тут до меня дошло, что я не в своей кровати. С трудом открыла глаза. По телевизору транслировали обзор лучших моментов баскетбольного матча.
– Прости, что разбудил, – сказал сидевший напротив меня Джонатан. – Но в постели тебе будет гораздо удобнее.
– А который час? – сонно спросила я, пытаясь разглядеть время на экране.
– Уже больше двух ночи, – ответил он. Я заставила себя сесть, постепенно возвращаясь в реальность. А Джонатан настойчиво повторил: – Тебе надо лечь в постель.
– Хорошо, – вздохнула я, но даже не шелохнулась. В голове понемногу прояснилось, и я вопросительно посмотрела на него: – А ты почему не спишь?
– Хочу немного прийти в себя после своих снов, – расплывчато объяснил он, хотя я его прекрасно поняла.
А потом до меня вдруг дошло:
– Постой, ты же не собирался здесь оставаться!
– А я и не остаюсь. По крайней мере, очень на это рассчитывал. Я должен был отвести ее домой, а потом она попросила меня не уходить. И я просто… – Он сжал губы, так как явно не мог найти подходящих слов, чтобы объяснить свое решение.