Любить – значит страдать

– Сядешь за руль моей машины? – не дав ему открыть рот, попросила я.
– Конечно. – Он взял ключи от «хонды» и вопросительно посмотрел на меня.
– Мне кажется, нам понадобится ее уложить, – угрюмо сказала я.
Теперь он понял, почему я такая расстроенная.
– Все обойдется. Мы ее заберем – и полный порядок.
– Угу, – кивнула я, не поверив ни единому слову. Затем сообщила Джонатану, где сейчас мама, и он вдруг озабоченно нахмурился. – Что еще? – нервно спросила я.
– Не самое удачное место для одинокой женщины, – тяжело вздохнул он. – Тебе придется посидеть в машине, я сам схожу за ней. Идет?
Я закрыла глаза и кивнула, пытаясь сообразить, в чем дело.
А когда мы прибыли в Стэнтон, я сразу поняла, почему он не хотел, чтобы я заходила внутрь. Бар представлял собой одноэтажную коробку с неоновой вывеской на крыше. Две буквы вообще не горели, а последние три мигали красным, словно отчаянно боролись за жизнь. На узких окнах, больше похожих на бойницы, висели неоновые пивные кружки. Здание явно когда-то было белым, но с годами и без должного ухода стало какого-то мерзопакостного цвета. Дранка на крыше частично слетела, а кое-где держалась на честном слове. Кажется, подуй ветер чуть посильнее – и строение сложится, как карточный домик.
Грязная парковка практически не освещалась. Только одинокий фонарь на углу, от которого было больше тени, чем света. А еще парковка оказалась сплошь покрыта наледью. Тут и трезвому-то не пройти, что уж там говорить о пьяных, которые на ногах не стоят. У входа торчала компания каких-то немытых грубых парней с небритыми лицами. Лениво покуривая, они отпускали шуточки в адрес входящих и выходящих посетителей. Если бы не зима, то рядом с ними непременно стояли бы их железные кони. Парни идеально вписывались в обстановку царящего вокруг запустения. Меня даже передернуло от отвращения.
– Оставайся в машине. Я скоро, – проинструктировал меня Джонатан, захлопывая за собой дверь.
Я скрестила на груди руки, вжалась в спинку сиденья и стала смотреть, как мужчина в черной кожаной курке обменивается рукопожатием с бритоголовым широкоплечим типом, подкатившим на «шевроле камаро». На парне из «камаро» были солнцезащитные очки, хотя дело шло уже к полуночи. Возле этого сомнительного заведения терлись явно подозрительные личности, и невольно возникал вопрос: что здесь забыла моя мама?
Неожиданно один из курильщиков – отвратный мужик в длинном кожаном плаще и с висячими усами – бросил взгляд в мою сторону. И у меня сразу застучало в висках. Я быстро опустила глаза в надежде, что он не увидит, кто там сидит в салоне машины. Но тут мое внимание привлекли истеричные крики.
– Джон, убери свои поганые лапы! – вопила какая-то тетка.
Небритые парни дружно загоготали, когда женщина, в обтягивающих джинсах и кожаной куртке до пупа, рывком распахнула дверь, сверкнув на них глазами. Однако тип в кожаном плаще с упорством пьяного продолжал смотреть на меня. Я вздрогнула и вжалась в спинку сиденья. А он слегка пихнул локтем какого-то обрюзгшего парня, кивнул в мою сторону и что-то сказал.
– Джонатан, ну где ж ты? – прошептала я, беспокойно глядя на черную дверь и мысленно умоляя его поторопиться.
Я оглянулась, и усатый кретин ухмыльнулся. У меня екнуло сердце и похолодели руки. Я снова опустила глаза, надеясь, что ему скоро надоест и он перестанет пялиться.
– Выходи из машины, моя сладкая. – Он махнул рукой и тем самым привлек внимание остальных. – Дай я тебя угощу.
Заметив мое испуганное лицо, все дружно заржали. Я проверила, заперты ли двери, молясь в душе, чтобы Джонатан поскорее привел маму.
Усатый тип двинулся в направлении моей машины. Я принялась лихорадочно соображать, что делать, но тут, слава богу, черная дверь неожиданно распахнулась. На сей раз это оказался Джонатан. На руках он нес безжизненное тело моей мамы. Облегченно вздохнув, я выпрыгнула из машины, чтобы открыть им дверь.
Джонатан стал осторожно укладывать маму на заднее сиденье. Я опасливо покосилась в сторону остановившегося неподалеку усатого типа, на лице которого играла гнусная ухмылка. Но деваться было некуда. Дрожа от страха, я ждала, пока Джонатан не уложит маму. Единственное, чего мне хотелось, – побыстрее убраться отсюда.
– Эй, приятель! – окликнул усатый Джонатана. Я оцепенела. Джонатан закрыл заднюю дверь и пошел вперед, не обращая на парня никакого внимания. – Эй ты! – повторил усатый. Джонатан остановился, поняв наконец, что бугай в кожаном плаще обращается именно к нему. – Почему бы тебе не поделиться одной из твоих девочек? Она останется довольна. – Он буквально раздевал меня глазами.
– Это ты мне, что ли? – произнес Джонатан угрожающим тоном.
– Да, тебе. Мне тоже хочется попробовать. – Тип в кожаном плаще раздвинул губы под густыми усами в сальной ухмылке и направился в мою сторону.
Я прижалась к машине и, не сводя с него глаз, стала слепо шарить по двери в поисках ручки. Боялась спровоцировать его резким движением. Главное, не дергаться – и он не нападет.
– На твоем месте я не стал бы нарываться, – процедил Джонатан сквозь стиснутые зубы и сжал руки в кулаки.
Меня до смерти напугали металлические нотки в его голосе. Дружки усатого сразу притихли и, набычившись, начали окружать Джонатана.
А усатый тем временем, не обращая внимания на Джонатана, медленно, но верно подбирался ко мне.
– Ты, наверное, вкусненькая, – дыхнул он перегаром.
Я судорожно сглотнула и зажмурилась, оцепенев от ужаса, когда он наклонился поближе. Неожиданно машина вздрогнула и закачалась. Я открыла глаза и увидела, что Джонатан держит обидчика за шиворот, пригвоздив его к кузову.
– Не смей ее трогать, мать твою! – зарычал Джонатан.
Парень оказался повыше Джонатана, но поуже в плечах. Джонатан смерил противника свирепым взглядом. Приятели усатого придвинулись еще ближе, готовые в любой момент прийти к нему на помощь.
Они оба с секунду сверлили друг друга глазами, а потом усатый спросил:
– Ну и что собираешься делать?
Джонатан поднял сжатую в кулак руку.
– Джонатан, ради бога, не надо, – взмолилась я, понимая, что сейчас может произойти кровопролитие. – Ну пожалуйста, поехали отсюда!
Толпа приготовилась к драке. Напряжение росло, и я тряслась как осиновый лист.
И тут Джонатан, лицо которого окаменело от ярости, заметил меня краешком глаза. Увидев, что я буквально обомлела от ужаса, он медленно опустил кулак, его взгляд сразу смягчился.
Он уже хотел было отпустить усатого, но тот неожиданно подал голос:
– Послушай свою девчонку. Она дело говорит. Не лучше ли тебе убраться подобру-поздорову, пока я не попортил твое смазливое личико.
Услышав угрозу, Джонатан прищурился, у него на скулах заиграли желваки. Я судорожно вздохнула.
– Ну пожалуйста, Джонатан! – Я в отчаянии дотронулась до его руки. Он сразу расслабил мускулы и, медленно пятясь, отпустил усатого.
– Живо в машину, – резко скомандовал он, и я, едва дыша, вползла внутрь.
Не отводя взгляда от парня, который со злобной ухмылкой разглаживал плащ, Джонатан закрыл дверь.
Я оторопело смотрела, как он осторожно обходит машину, готовый в любой момент отразить удар, если усатый вдруг вздумает открыть дверь с моей стороны. Сердце мое билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Скажи спасибо, если бы не она… – начал Джонатан, садясь в машину.
– Тогда и базара бы не было, – перебил его усатый. – И не вздумай вернуться, если не хочешь нарваться на неприятности!
Джонатан скользнул внутрь и с силой захлопнул дверь. Его глаза, как раскаленные угли, буравили противника. А тот, наградив меня долгим взглядом, похабно чмокнул губами и нагло ухмыльнулся Джонатану. Я содрогнулась от отвращения.
– Все, давай просто уедем отсюда, – настойчиво попросила я.
Джонатан так сильно сжал руль, что у него на руках вздулись вены, а потом резко рванул с места. Взвизгнули шины, и машина, оставив за собой облако пыли, выехала с парковки.