Euphoria (СИ)

 — Не хочешь кофе?
***
Они медленно прогуливаются вдоль парка, сжимая в ладонях горячие стаканчики.
— Мне кажется, или ты подсела на лаванду? — Спрашивает Сцилла и широко улыбается, глядя на девушку своими зачарованными глазами, в которых с каждым разом сквозит что-то новое. И на какую-то секунду Раэлль кажется, что Рамсхорн — не снежная королева, а она совсем не Кай, может быть, они обе — выходцы из совсем другой сказки.
— Похоже на то, — отвечает Раэлль, но понимает, что лаванда тут совсем не при чем. Она подсела на Сциллу, на звуки ее голоса, на ледяную нежность голубых глаз, на мимолетные касания, которые подобно цунами отзываются где-то в самой душе, на запах ее духов, который доводит до исступления, и с каждой секундой все больше хочется чувствовать его, хочется задохнуться, раствориться, потеряться и больше никогда не показываться на свет, только бы как можно чаще иметь возможность прогуливаться вот так, рядом, вместе. А лаванда… нет. Лаванда — это просто еще одна приятная ассоциация со Сциллой.
Рамсхорн не спрашивает Раэлль, почему она решила вытащить ее поздним вечером из комнаты, не спрашивает, почему блондинка краснеет как первоклассница, только в одно мгновение она тянется вдруг к ее ладони, касается кончиками пальцев и чувствует эффект свободного падения, после которого не остается ничего больше. Медленно, мучительно и болезненно долго ведет вниз, переплетает пальцы и чуть сжимает.
Обеих бьет дрожь от неповторимости момента, и сейчас кажется, что это гораздо интимнее всего остального. Просто касаться друг друга так, будто ничего важнее в мире и не существует.
Темнота давно окутала почти спящий город, машины перестают проноситься туда-сюда с бешеной скоростью, а они просто идут, и кажется им, будто бы через это касание рук удается считать душу, раскрыть ее и впитать в себя. Это просто касание, но обе чувствуют, что стали друг другу гораздо ближе, будто бы незримая нить, соединяющая их, с каждым новым шагом становится прочнее.
Сцилла останавливается возле общежития, понимая, что ей совсем не хочется сейчас возвращаться, хотя она прекрасно понимает, что завтра ранние пары, но даже в этой ситуации ей хочется выкрасть у времени еще хотя бы пару минут, пропитанных нежностью, теплотой и едким табачным дымом.
Они курят медленно, растягивая сигарету настолько, насколько это вообще возможно. Не могут объяснить себе такое странноватое поведение, да, если честно, и не хотят. Все теряет важность в такие моменты, все, кроме небесно-голубых глаз, сосредоточенных друг на друге.
Раэлль снова провожает ее до комнаты, только в этот раз задерживается гораздо дольше. Сжимая в объятиях Рамсхорн, она не хочет ее отпускать. Она просто не может.
Сцилла прижимается сильнее, так будто бы Коллар — ее единственное спасение, то, что удержит ее на плаву, когда случится всемирный потоп, сосредоточенный на жизни всего лишь одного человека.
Брюнетка оставляет едва ощутимое касание пересохших губ на щеке, прежде чем сделать шаг назад и скрыться за дверью. Раэлль хочется опуститься на пол, прижать колени к груди и попытаться переварить все, что только что случилось, но она берет себя в руки и медленно плетется к себе в комнату, забираясь под одеяло.
Темнота в комнате действовала расслабляюще, но даже несмотря на то, что Коллар жутко устала, она не могла закрыть глаза. В голове была Сцилла. Теплая, нежная, в идеально пастельных цветах. Казалось, что каждый раз видеть Рамсхорн в своих мыслях так правильно и так необходимо, будто без этого Раэлль была бы уже не Раэлль.
А потом, будто гром среди ясного неба, в голову вдруг врезается важная вещь: если она с Сарой, в ее мыслях всегда найдется место Сцилле, но если она со Сциллой, то никого больше не существует. Это ужасно, особенно по отношению к девушке, которая, казалось бы, испытывала к ней нежные и трепетные чувства, из которых, возможно, может сложится что-то действительно сильное.
С Сарой было тепло, так, будто ты возвращаешься домой после долгого путешествия, прижимаешься к ней, и становится хорошо. Катастрофически хорошо. С ней хочется встречать рассветы, укутываться в плед и пить чай с ромашкой. С ней хочется целыми днями смотреть кино, а потом засыпать в обнимку. С ней хочется жить, просто жить и принимать мир таким, какой он есть, влюбляясь в него с каждой секундой.
 
Раэлль растягивает губы в улыбке, думая о девушке. Она правда ей нравится и довольно сильно, так что, быть может, блондинке все же стоит внимательнее посмотреть на Сару, открыться ей чуть больше и просто быть рядом.
— Че ты вертишься? — Разрывает мысли Коллар голос рыжей, и это происходит настолько неожиданно, что Раэлль отрывается от кровати на несколько метров, хватаясь за сердце.
— Господи, Талли, какого черта ты меня так пугаешь?
— Прости, я не хотела, но ты буквально не можешь лежать на одном месте, что вообще происходит? — Рыжая усаживается на кровати и внимательно смотрит на Коллар.
— Я думала, что ты спишь. Ты же вроде уснула, пока мы смотрели кино.
— Я спала, но потом ты рванула куда-то, и вот с того момента больше уснуть не получается. Колись, куда бегала? К Саре? — Крейвен сползает с кровати и перебирается поближе к блондинке, усаживаясь поудобнее.
— Тал, если честно, я чувствую себя идиоткой, но я ходила к Сцилле, — Раэлль прячет голову под одеяло и молчит. Ей кажется, что тут сработает как в детстве: спрячешься, и проблем больше нет. Только вот Коллар взрослая девочка…
Рыжая мягко убирает одеяло и глубокими глазами смотрит на Раэлль не осуждающе, не критикующе, а понимающе, будто бы говорит: «какую херню бы ты не сделала, я буду с тобой, помни об этом». И Раэлль верит, садится рядом, кладёт голову на плечо подруге и тяжело выдыхает.
— Рассказывай в подробностях.
— Я не знаю, как так случилось, если честно, мне просто захотелось увидеть ее и я сбежала. Мы пили кофе, гуляли, а потом она взяла меня за руку, и, знаешь, в тот момент меня накрыло такое нереальное ощущение, что его и описать невозможно, и так каждый раз. Рядом с ней мне будто крышу сносит, и я никак не могу остановить происходящее, — Коллар закрывает лицо руками, чувствуя тупую давящую боль внутри.
— Это странно, ты права, но, кажется, такое называется сильной влюблённостью, и хотя я все ещё верю, что вы родственные души, я попробую объяснить по-другому. Может быть, те чувства, которые ты испытываешь рядом со Сциллой, тебе гораздо ближе, чем те, которые возникают рядом с Сарой, и именно от этого твоё сердце разрывается, — рыжая говорит тихо и монотонно, ей тоже хотелось разобраться в происходящем и понять, что именно происходит в душе у подруги. Раз уж она стала ей настолько близка, Талли просто не может смотреть на мучение девушки.
Дверь в комнату медленно открывается, и в проеме показывается голова Белвезер с милой улыбкой на лице.
— Хэй, Эби, привет, заходи! — Радостно приветствует ее рыжая, и брюнетка закрывает за собой дверь, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
— Кажется, мы не знакомы, — проговаривает блондинка и протягивает руку. — Раэлль.
— Эбигейл.
— Напарница Талли по литературе, верно?
— Точно.
Белвезер страшно, и, к сожалению, это заметно. Несмотря на то, что Крейвен много рассказывала о своей подруге и убедила девушку в том, что она хорошая, но барьер, который Эбигейл всегда ставила перед людьми, не мог отойти на второй план так быстро. Она все ещё чувствовала себя охотником и жертвой одновременно, что заставляло ее саму буквально разрываться на две части.
— Ты очень напряжена, это заметно, — проговаривает Раэлль, пытаясь понять, только она производит на девушку такое впечатление или все люди в общем.
— Знаю.
— Во мне проблема?
— В людях в целом, мне сложно доверять и открываться, — Эбигейл пожимает плечами и чуть прикусывает нижнюю губу, стараясь держать ледяную оболочку.
— Хорошо, это только твоё право, так что я не буду лезть к тебе в душу, но если что, просто имей ввиду, что я не очень плохая, — Коллар подмигивает и соскакивает с кровати. — Оставлю вас, мне нужно Саре позвонить.