Euphoria (СИ)

Выйдя на улицу, она застывает на месте, когда вместо своей девушки видит стоящего возле машины Айзека, уже порядком дрожащего от холода.
 — Хэй, Айз, привет, ты почему здесь? — Блондинка быстро подлетает к молодому человеку и прижимается к нему, чувствуя легкий запах духов, такой привычный и такой подходящий ему.
 — Раэлль, некогда объяснять, нам срочно нужно ехать, — проговаривает парень, и голос его дрожит то ли от холода, то ли от страха.
По телу Коллар проходится ледяная волна, она застывает на месте, и голову пронзают миллиарды мыслей, от которых с каждой секундой становится только хуже.
 — Пожалуйста, не надо так, не пугай меня, что случилось, Айзек? — У девушки дрожит голос и трясутся руки, она с силой сжимает их и судорожно выдыхает, стараясь бороться с подступающей истерикой.
 — Просто закинь вещи в багажник и поехали, Раэлль, поверь мне, так нужно, — парень выглядит настолько серьезно, что девушка пугается и беспрекословно опускается на сидение, поджимая под себя ноги.
За окном валит снег, отчего-то его чистота навевает тошнотворные воспоминания о больнице, и Раэлль становится ещё хуже. Намного хуже. Она снова проваливается в пучину собственных невыплеснутых эмоций, из которых выхода уже, кажется, просто нет.
Айзек молчит и только сильнее жмёт на педаль, стараясь как можно быстрее довезти девушку до точки назначения, и что хуже всего, она даже понятия не имеет, что именно там происходит. Страх неизвестности вползает под кожу, замораживая все, до чего только успевает достать.
Она не пытается снова заговорить с парнем, только раз за разом прокручивает в голове тысячи вариантов происходящего и понимает всю критичность ситуации, когда осознаёт, что все ее догадки сводятся только к одному человеку. К Сцилле.
Она не знает, как долго едет машина, потому что каждая секунда буквально измеряется вечностью, от которой сводит зубы, и хочется прямо на ходу выброситься в окно, чтобы раз и навсегда закончить все это дерьмо.
Когда она стала такой? Разбитой, сломленной, раздроблённой на части, без возможности быть собранной обратно. Когда вся жизнь стала сводиться только лишь к тому, чтобы понять, как прожить новый день и не поймать при этом нервный срыв? Когда синонимом счастья стало саморазрушение?
***
 — Слушай, у меня плохое предчувствие, — проговаривает Крейвен, усаживаясь на стул на кухне, сжимая ладонями кружку кофе.
 — Детка, мне кажется, в последнее время ты слишком много накручиваешь. До этого ты меня убеждала, что Сцилла и Раэлль вот-вот расстанутся, но они уже два месяца живут буквально душа в душу, не ссорятся, не скандалят, черт, да у меня даже складывается ощущение, что у этих двоих наоборот все идёт в лучшую сторону, а ты разводишь панику на пустом месте. Расслабься, Тал, ты не мамочка, оставь их, не старайся все держать в руках и пытаться быть для них связующим звеном, они взрослые девочки, особенно учитывая, сколько всего они пережили. Поверь мне, эти двое точно разберутся сами, а ты в свою очередь попробуй обратить своё внимание на что-то другое, например на меня, — Белвезер подмигивает рыжей и отходит к столику налить себе кофе. — Ну же, детка, когда мы в последний раз были на свидании? Заканчивай хандрить и иди собирайся, мы обязаны провести этот вечер незабываемо.
 — Ладно, уговорила, ты всегда знаешь, как вернуть меня в нормальное состояние, — Крейвен поднимается со стула и уходит в комнату, в то время как Эбигейл с силой сжимает края столешницы до побелевших костяшек.
Она знала. Она все знала и видела катастрофу, которая надвигалась на них с бешеной скоростью, и девушка прекрасно понимала, что в тот момент, когда Талли всеми силами будет вытаскивать из западни Раэлль, Эби придётся вытаскивать Крейвен, потому что иначе она не может.
***
Сцилла сидела на небольшом диванчике в доме Хэйзел, сжимая в руках пластиковый стаканчик с дешёвым алкоголем. Она не собиралась идти на небольшую импровизированную вечеринку, но оставаться одной дома ей совершенно не хотелось. Всю эту неделю она практический каждый час проводила в компании Талли или Эби, стараясь не думать о том, что стоит только им обеим уйти, как ее накроет одиночество. Она не хотела отпускать Раэлль домой, но знала, что иначе нельзя, ей не хотелось быть совсем уж эгоисткой, так что она просто старалась держать себя в руках и не сдаваться.
 
Она не хотела пить, но, находясь в толпе людей, чувствовала себя жутко одиноко, и от этого становилось ещё хуже. Она знала, что ей нельзя пить, что это входит в часть реабилитации, но девушка думала о том, что ей просто нужно расслабиться и завтра она будет чувствовать себя отлично, а об этой ночи не узнает никто и проблем у неё не будет. Хуже всего в этой ситуации только то, что Сцилла забыла, что Раэлль приезжает сегодня.
 — Мне кажется, тебе стоит завязывать, — проговаривает Хейзел, подсаживаясь к брюнетке и пытаясь отобрать у неё пластиковый стаканчик, но та с силой сжимает его, выплескивая содержимое на светлые штаны, а после злостно смотрит на подругу.
 — Слушай, я сама разберусь, не лезь ко мне, — рявкает девушка и вскакивает на ноги.
 — Да что с тобой такое, Рамсхорн, что ты вытворяешь? — Хэйзел пытается стереть остатки алкоголя и начинает злиться на брюнетку.
 — Слушай, отцепись, успокойся и развлекайся, что тебе от меня нужно? — Сцилла закипает. Стараясь все время сдерживать потоки гнева, чтобы не провоцировать лишний раз свою девушку, сейчас под воздействием алкоголя у неё сорвало крышу и подобно вулкану из неё полилась раскалённая лава.
 — Сцил, у тебя крыша едет, давай завязывай, хватит, ты сделаешь только хуже! — Хэйзел хватает ее за руку и резко замирает, замечая небольшую синюю таблетку. — Что это? Какого черта, Рамсхорн?! — Девушка чувствует, как ее атакует гнев, и она просто не может поверить, что после всего, через что Сцилле пришлось пройти, брюнетка снова готова вернуться к наркотикам.
 — Слушай, ты понятия не имеешь, через что я прошла! Даже примерно не представляешь, какого мне жить с этим каждый гребаный день, мне нужно, иначе я сломаюсь! От одной таблетки ничего не будет! — Затуманенная алкоголем голова перестаёт работать, и Рамсхорн больше не отдаёт отчёт своим действиям. Она закидывает таблетку в рот и запивает алкоголем. Девушка не собиралась так поступать, но боль стала сильнее, а алкоголь отключил разум, так что увидев на столе уже знакомую таблетку, она вернулась в то время, когда ещё не была Сциллой, которая пыталась наладить свою жизнь.
 — Будет, Сцил. Будет, — слышит она голос сзади и покрывается ледяной дрожью, когда понимает, кому он принадлежит. Все внутри будто бы наливается железом, а туман опьянения мгновенно рассеивается. Она шагнула за грань. Пути назад больше нет.
 — Раэлль… — Шепчет девушка и тянет к ней руки, но понимает, что у неё нет шансов, когда вниз по лицу блондинки скатываются слёзы и она резко разворачивается и выходит за дверь.
Сцилла бежит следом, пытаясь ее остановить, но только на улице Коллар все же оборачивается и смотрит ей в глаза, чувствуя, как огонь сжигает все внутри неё. Все эмоции, все мысли, все воспоминания. Она больше не Раэлль и никогда снова не сможет стать той девочкой с отблесками фейерверка на лице.
 — Раэлль, пожалуйста, дай мне объяснить, — Сцилла чувствует, как вся ее жизнь рушится на осколки, и виной всему она сама.
 — Тебе нечего объяснять, я видела все своими глазами и мне больше нечего тебе сказать, — Коллар холодная, как Арктика, она выгорела изнутри и больше не чувствует ничего, у неё нет эмоций — ни злости, ни боли, ни радости. Она робот, она не человек, и поэтому голос ее звучит даже как-то металлически.
 — Раэлль, ты обещала никогда не бросать меня, пожалуйста, ты обещала, — Сцилла плачет навзрыд, она в полной мере осознаёт, что у неё нет возможности хоть что-то исправить, потому что ее никто не поймёт, потому что она обещала быть приличной девочкой ради того, чтобы остаться рядом с Раэлль, хотя самой ей становилось только хуже от невозможности высказаться, от страха быть отвергнутой, поэтому она сорвалась. Она маленькая девочка, на которую свалилась чертова туча дерьма, но никто не был готов понять ее. Рамсхорн готовы были удерживать только на своих условиях, но никто и никогда не спросил у неё, а чего хочет сама брюнетка.