Потерянный альбом (СИ)
— Вот, как говорится, и все, — хотя это «все», увы, обо мне: я свой источник, но я же и своя растрата — вот и все, — но что теперь ждет старую добрую меня, можешь задаться вопросом ты? — и что, когда и где в будущем? — ну, пока сказать невозможно — на данный момент пока все та же чушь — очевидно, что мой вояж в Эмпорию и работа в «Апейроне» — явления временные, как ни весело копаться в картотеках, — но все мы знаем, что долго это не продлится, — так что я навострила усики, приложилась ухом к земле, — среди прочего, да будет тебе известно, я вопреки Рабле задумывалась вступить в монастырь бенедиктинцев, или уж бенедиктинок, — ибо у них есть парочка традиций, что мне кажутся весьма даже ничего, — такие традиции, как скромность, молчание и возделывание земли — ну а почему бы и нет? — тоже себе святая троица, — а другая заманчивая перспектива, да будет тебе известно, — то, что, по-моему, должно тонизировать меня без меры, — отправиться куда-нибудь и изучать резонирующий, приводящий в порядок ум труд самого знаменитого ученика Юнга — то бишь старого доброго Пиаже, — чтобы немного узнать о недотепистом человечестве, пока оно не… — но не будем торопиться завершать эту мысль, хорошо? — в этой межштатной депеше ругательств не будет…
— Более того, я бы очень хотела продолжить свое погружение в Пиаже, которое несколько неформально начала за несколько месяцев до бегства из Кембриджа, — но здесь, надо сказать, исследовать доброго исследователя довольно непросто, — и кому знать, как не мне, я же пробовала, — более того, несколько недель назад, вскоре после своего славного водворения в этот заштатный городишко, я вышла на охоту за каким-нибудь неопробованным Пиаже, — давненько я уже не обращалась к чему-нибудь новенькому, — так что выехала в одну книжную лавку в городе, на главной улице, что закрывается в обед на два часа и заодно торгует открытками и украшениями для вечеринок, — но у них, увы и ах, не было ничего, — так что в следующую субботу, когда выдалось побольше времени, я направилась продолжить исследования в «Гриззард», но в универмаге нашелся только аэропортовый ассортимент, — а в, видимо, дописьменном «Кэпроне», куда я обратилась дальше, книги не продавали вовсе, — что ж, должна сказать, это уже начинало чуточку раздражать — даже весьма и весьма, — и лучше не стало, когда в следующую среду я отправилась в Лоуренсвилл, где наконец нашла книжный с отделом психологии, а потом увидела, что все две полки на восемьдесят процентов укомплектованы селф-хелпом, — последующая вылазка в Роанок-Рапидс обнаружила христианский книжный, и он на самом деле очень удобно расположен, — вот только вся литература мира в нем набита в один шкафчик и расставлена по алфавиту…
— Наконец я поняла, что придется пойти на то, чего я страшилась с первых же дней этого пиажевского начинания: предпринять экскурсию в «Питерсбург Молл», — да, знаю — отлично знаю, — но я была уверена, что там будут магазины нескольких сетей, так что смогла набраться смелости — отправилась в вечер солнечного вторника, как только закруглилась в «Апейроне», и умудрилась найти парко-место сравнительно близко — на самом деле так близко, что, выйдя из машины, даже не видела восточный и западный концы двухэтажной махины молла — и все же я шагала дальше — бормоча Си-14, Си-14 — зону парковки, — и, как всегда, стоило войти, на меня накатило старое доброе гормональное ощущение перехода: подсознательное физическое пробуждение, когда сменяешь неуправляемость на порядок, непланируемое на целеустремленное, а теплый порывистый воздух — на неподвижную, охлажденную, дышимую свежесть, — и все это завернуто в подарочное одеялко супермаркетовской музыки — я прошла по первому коридору и тут же миновала ювелирку, сигарный магазин, продавца орехов и несколько других заведений с яркими витринами — тут я попала на перекресток, где в поле зрения рос второй этаж молла над многосторонним двором с пластмассовыми скамейками, горшками с прочными кустарниками, нерабочим фонтаном и светом, преломленным и мягким, пока он не попадает на металл и не становится лазерным, — между тем по всему этому режиссированному пространству кишели гармоничные сотни людей, глядя в витрины, катая коляски и попивая газировку из банок в круглых рукавах для охлаждения, пока рядом плелась или юркала их изобильная детвора в больших кроссовках, — а звучащий кавер Let It Be от струнного ансамбля с высоким содержанием холестерина придавал всему этому ощущение безразличной хореографии Нижинского, — затем я последовала к противоположной стороне зала, где нашла карту-схему молла — черно-белую монтажную плату, где по прямоугольничкам цветов «Кэндиленда» и цифровому справочному аппарату смогла определить, что тут на самом деле в наличии два книжных магазина, — но можешь даже не спрашивать: оба — в противоположных концах этого чудовищного места — впрочем, к счастью, оба на первом этаже — уже победа! — и вот я пустилась в путь…
— Сперва я прошла мимо обувного, кафе с йогуртами, «Джей Си Пенни» [33], множества аутлетов женской одежды, магазина смешных открыток и сексуальных плакатов, нескольких галантерей с манекенами, питомцев Ноттебома [34], небольшого отдельно стоящего киоска, где делали гравировки, и очередных обувных заведений, — а потом они уже как бы сливались в одно пятно, — тем не менее люди в них входили, выходили, патрулировали округу, и все функционировало плавно — некоторые явно нашли здесь свое место, — и среди слегка дезориентирующих простора и разнообразия непрерывная и почти подсознательная музыкальная дорожка напоминала мне об исламской мысли, что заблудиться невозможно, потому что бог повсюду, — пробиваясь вперед, я решила не пробовать благоухающие подносы «Калифорни Куки Компани» и с легкостью прошла мимо печеного картофеля с начинкой в лотке, в котором как будто работали только дети, — затем немного погодя я нашла «Уолденбукс» — его наманикюренная презентабельность, сплошь пастельные оттенки и мягкость тут же вызвали в уме картину настольных ламп и мягких тапочек, — в начале магазина была набитая до отказа полка журналов, а также столики с бестселлерами, стоящими раскрытыми на торцах, — с красными объявлениями «Распродажа!» в виде закладок в каждом томе в поле зрения — там же, в начале, на нескольких столах пошире, находились тематические календари и календари со знаменитостями по пятнадцать штук в стопке, а среди промотабличек с завитыми шрифтами, захламлявших длинную стойку, сидела продавщица девчачьей внешности с пустым выражением лица, — я неторопливо вошла и нашла у стены в конце магазина отдел психологии — к счастью, там полки не разочаровали, достойный выбор Фрейда и Ролло Мэя, — но, увы, плохой улов Пиаже: только учебник Филлипса и, что приятно, «Понимая каузальность», — и я знала, что меня ждет, знала слишком хорошо: придется совершить долгий марш-бросок через весь молл во второй книжный — и да, на выходе из «Уолденбукс» я заметила целую стену компьютерных игр…
— Затем — вшух — я снова снаружи и смотрю на довольную процессию молловского народа, гуляющего с таким видом, будто присутствует в священном месте, — с моей точки обзора на краю самого потока пестрые гуляющие зеваки воплощали неприятную комбинацию: одновременно столь знакомые и столь чужие, — но, впрочем, тут я снова оказалась среди них, лавировала дальше, и последовательность возобновилась: обувные, магазин фотокамер, картины в рамках, «Снукс», женская одежда, сладости и сушеные фрукты, магазин домашней электроники под названием «Отдел 731» — и, клянусь, в противоположном направлении ни один из этих магазинов я не проходила, — затем, впрочем, я наткнулась на магазин с напольными лампами занятного вида — высокими и бронзовыми, красивыми и фигурными, — так вышло, что я искала что-то в этом ключе для своей передней комнаты, — так что решила выломаться из потока покупателей на расследование, когда бум — я с силой во что-то врезалась, — и встряхнуло меня неслабо: плечо и подбородок онемели, я ужасно напугалась, в ушах аж заревело, — и тому, с кем я столкнулась, клетчаторубашечнику лет тридцати, тоже досталось: его отбросило через ближайшую пластмассовую скамейку, и он распластался в прилегающих горшках с кустарниками — видимо, он тоже не смотрел перед собой, — так что я наклонилась над ним — и поспешила со всяческими извинениями и пожалуйста-проститеми, естественно, забыв о своей боли из-за его, — но он был милым и джентльменским: покачал головой и отмахнулся, пробормотал что-то утешительное, — и все же я ужасно себя чувствовала из-за того, что так сбила его с ног, и, пока он перегруппировался и отряхнулся, я подняла его «Волкмен», отлетевший из-за столкновения, — к счастью для меня, он казался все еще целым, — но, чтобы в этом убедиться, я поднесла наушник к уху и послушала — и была изумлена, — я имею в виду, изумлена до глубины души, — поскольку тут же услышала, что «Волкмен» играет то же самое, в точности то же самое, что играет в молле, — та же запись, с точной синхронностью, — две были едины, — и я просто изумилась, — я имею в виду, я приложила «Волкмен» к уху и убрала, потом повторила это еще несколько раз и просто слышала то же самое — что внутри, что снаружи, — музыка была абсолютно непрерывна, какая-то приторная, известная мелодия на одних и тех же духовых и струнных, в точном тандеме — иными словами, идентичные дозировки, — экзо мешалось с эндо — совершенный союз, — не осталось никакого лежачего полицейского, — сомнений быть не могло, — и голосок внутри меня издал слабое Упс! после чего я вернула «Волкмен» и произнесла еще несколько лепечущих извинений, — а затем, к счастью, удалилась — с радостью снова слилась с толпой — возможно, слегка ошарашенно, потирая плечо — и совершенно позабыв про виденную напольную лампу, — а кто знает?: у нас с ней могло и срастись…