Минус на минус
И это еще слава богу, что я хотя бы узнал, какую именно диверсию готовят эти две дурынды! Почему-то Ева никак не сообразит, что заклинатели способны слышать ничуть не хуже ведьм. Ну ладно: они поболтали, я просветился. Перекрестился на всякий случай и решил не срывать девчонке игру. В конце концов, мне так даже проще: по ходу, одну цель преследуем.
Ага, щас! Сразу, что ли, догадаться не мог, чем дело закончится?! Только после встречи с этой ведьмой я понял истинное значение фразы «пасть порву, моргалы выколю!». Она как будто действительно поставила себе задачу сделать из меня инвалида!
Тыкнула палкой в глаз! За что?! Я же просто помочь хотел в этом нелегком деле соблазнения меня, родимого! Зачем бы иначе она надевала такой корсет, если бы не хотела показать во всей красе свое декольте?! Чтобы я любовался ее глубоким внутренним миром?! Видимо, да. Или ей комплимент не понравился? Хрен разберешь эту загадочную женскую душу…
Ладно, глаз я ей простил. Допустим, сам виноват: слишком похабно прозвучало восхищение. Но за что она измывалась над помадой — я так и не понял. Терпел, наблюдая с минуту, честно старался не выказывать страха. Чувствовал себя как перед стаей лютых бездомных собак: испугаешься — бросятся. Даже решил вытерпеть пытки под название «покраска губ». Не сдержался, только когда почувствовал во рту ее пальцы. Девочка моя, я согласен подержать во рту каждый сантиметр твоего тела, но зачем же хватать меня за челюсть с такой силой, будто пытаешься выдрать ее с корнем?! Блин, да если она так меня соблазняет, то каково будет, когда попытается за что-то наказать?!
Кстати, вовремя я решил брать дело в свои руки: челюсть уже болела, но зубы еще не шатались. Обращаю внимание, что я ее не отталкивал, не обзывал и даже старался не злить. Наоборот, обнял и прижал к себе. С нежностью и лаской! Надеялся, что поймет, проникнется, так сказать, воспользуется ситуацией! Куда там! Получилось как в анекдоте: «Я за ней — она от меня, я от нее — она за мной!» Укрощение строптивой превратилось в какие-то салочки. Каюсь, не удержался и шлепнул ее по заднице — за недогадливость. Ей не понравилось. Опять крики, опять втык от Егора… чувствовал себя мазохистом в психушке…
Вплоть до того момента, когда она убрала лишнюю помаду с моих губ. Аккуратно, с трогательным выражением на лице, — и куда только подевалась мегера, красившая меня еще десять минут назад? Я просто обалдел и одновременно, честно говоря, чуть не расхохотался в голос. Боже, да когда эта девчонка не старается сделать «все, как надо», она же просто чудо! Причем такое соблазнительное, что я не сразу смог вернуться в подвал. Даже «море» не помогло, пришлось отжиматься… Черт, детский сад какой-то! Надо на нее халат надеть, что ли, пока не пришлось удирать от Егора с двустволкой. Он всю сознательную жизнь мечтал о «сестренке» и ради ее благополучия, кажется, готов пожертвовать одним из братьев.
Когда я наконец вошел в «студию», оказалось, меня уже заждались. Ева, переминаясь с ноги на ногу, стояла на бумажном полотне, а Егор с упоением делал ее снимки. «Отличные», блин, воспоминания получались: испуганная модель, застывшая в нелепых позах, конечно же захочет сохранить их на всю жизнь.
— А вот и Алекс! — бодро сообщила Полина. — Теперь мы можем сделать парную фотографию.
Егор оторвался от объектива, окинул задумчивым взглядом Богдана и готессу, потом меня и Еву:
— Что за «парная фотография»? — спросил удивленно.
— Ну это когда фотографируются две пары!
— И какая пара вторая?
Вот зря братишка, кстати, так пошутил. Со словами: «Нет у тебя воображения, скучный человечишка!» готесса отобрала у него камеру и, с предвкушением ухмыльнувшись, велела Еве оставаться на месте. А потом к ней, на полотно, загнала Егора, и началось:
— Обними сестру! Подними сестру! Не роняй сестру!
Мне даже стало немного завидно. Тем более что Еве этот процесс явно нравился: она весело смеялась и позировала так, словно делала далеко не первый раз в жизни. Егор тоже улыбался и поглядывал на сестру с видом папы, любующегося баловством родного киндера. Он держал девчонку на руках, на плечах, на спине, становился на четвереньки, изображая лося, ну то есть лошадку…
— Замечательно! Умницы! — хвалила Полина, бегая перед ними с камерой и щелкая выгодные, с ее точки зрения, кадры. Надо признать, делала она это довольно профессионально, по крайней мере, куда лучше Егора. Четверти часа не прошло, а у нее уже был довольно внушительный перечень интересных совместных поз этой веселой парочки.
Только тогда очередь дошла ко мне.
— Иди к ним, — подтолкнула меня в спину готесса. Я закатил глаза (хотя возможность хотя бы по-братски чмокнуть Еву в щеку казалась заманчивой) и ступил на «ковер». Все! Девчонка, бывшая только что самим олицетворением радости и счастья, сжалась, напряглась и уставилась на меня так, что я на полном серьезе почувствовал себя Дартом Вейдером.
— Ну-ка, семья, встаньте рядом! — скомандовала Полина. — Ева, посередине. Посередине, Ева! Ева, ты меня вообще слышишь?!
Ведьмочка жалобно пискнула и перестала прятаться от меня за спиной Егора. Я покачал головой и остановился слева от нее. Брат с радостной ухмылкой принял позу справа. Полина перевернула фотоаппарат горизонтально, подумала, вернула его обратно в вертикальное положение и вынырнула над объективом:
— Ребята, у вас что, кто-то умер? — Мы с Евой переглянулись и синхронно покачали головами. — Тогда почему такие рожи? Давайте, товарищи, не куксимся, работаем! Братья целуют сестренку с двух сторон… а сестренка делает лицо попроще!
Последняя фраза была произнесена с таким нажимом, что Ева опасливо обернулась, посмотрела на меня и вымученно растянула губы в улыбке. Блин, ну неужели я так страшно выгляжу?! У нее же улыбка Джокера из Бэтмена, и такая же тоска в глазах!
Исключительно чтобы поднять ей настроение, обнял за плечи. В ответ она вцепилась мне в руку. Да с такой силищей! Нет, это не Джокер, это Халк, мать его! Хорошо замаскированная машина для убийства.
Видимо, Полине не очень понравилось выражение моего лица, потому что она отложила фотоаппарат и махнула Еве, призывая ее подойти:
— Komm zu mir, [9] подруга. Побазарить надо.
Они отошли в дальний угол, покосились на меня (шпиёнки, прастигоспади) и принялись шептаться.
— Ева, тебе не кажется, что ты как-то неправильно его соблазняешь? — спросила готесса.
Бугага, какая гениальная мысль!
Ведьма вздохнула, потерла лоб и вдруг ответила чуть не плача:
— Да я вообще не представляю, что дальше делать! Все как-то по-дурацкому получается. Я испортила даже то, что раньше еще хоть как-то работало…
— То есть тебе все же было что портить? — с мрачным сарказмом уточнила Полина. — Ладно, не хнычь. Все еще можно исправить. Считай, что человек рад твоему обществу, если при выборе между тобой и подвалом с голодными зомби он выбирает не подвал. Вот и пользуйся этой установкой.
— Какая-то она странная…
— Возможно, — не стала спорить Полина. — Но ведь тебе стало легче? Ну? Теперь собери волю в кулак и топай обратно на ринг… ну то есть на полотно! Видишь, он пока от тебя не убегает? Значит, шанс есть. Только, подруга, ради бога, попытайся расслабиться! А то ты на прошлом фото ему так в руку вцепилась, словно пыталась ее сломать!
— Да я аккуратно! — покраснела Ева.
— Действительно?! — изогнула бровь готесса. — А чего ж он ее до сих пор потирает?
Тут я не выдержал и демонстративно коснулся пострадавшей конечности. Ева покраснела еще сильнее:
— Боже, какая неженка!
Я чуть на ровном месте не споткнулся: «неженка»?! Хорошо, что в этот момент смотрел в другую сторону. А то по моему офигевшему лицу Ева точно бы поняла, что я ее слышал.
— Не-а, девочка моя, — хмыкнула Полина. — Тут дело не в нем. Ты думаешь, я тебе почему Нимфу подсунула?
— Потому что любишь издеваться над слабыми друзьями? — задумчиво предположила Ева.