Минус на минус
— Кто тут слабый?! — округлила глаза готесса. — У тебя, Ева, в экстренных ситуациях прорезается просто нечеловеческая сила! А еще ловкость, скорость, зрение и соображаловка, между прочим. Только ты всем этим пользуешься редко. Чаще всего просто тупой силой. Прямо не ведьма, а русский богатырь какой-то.
— Слушай, — пошла на попятный Ева. — А может, ну его? Ну не получается — и ладно. Зачем мучиться, соблазнять?.. Покалечу еще…
— Ну уж нет! — решительно топнула ногой Полина. — У нас есть еще неделя, пока твоя мать не вернется, чтобы добиться результата! И мы, черт подери, его добьемся!
Я аж обернулся — таким тоном это было сказано. Неделя?! Неделя попыток Евы?! Блин, мне нужна броня!
С другой стороны, это был знак. Сообщение свыше, что пора все брать в свои руки. Ведь то, что она делает, — это не соблазнение. Если бы я своими ушами не слышал их с готессой разговор, я бы решил, что она мне за что-то мстит. Если так пойдет и дальше, меня отсюда увезут с мигалками, и хорошо, если всю оставшуюся жизнь не придется справлять нужду через трубочку. Нет уж, девчушка моя, хватит твоих экспериментов. Пришла моя очередь. Вот теперь ты держись!
Ева Моргалис
Часа через два после старта фотосессии модели начали уставать. Не знаю, каким был бы Егор (его Полина к аппарату так и не подпустила), но моя подруга оказалась очень требовательным художником. Если она говорила прогнуться, нужно было забыть о позвоночнике и замереть в позе английской буквы «s». Если сесть кому-то на шею — то сидеть до тех пор, пока фотограф не отыщет хороший ракурс. Ну и что, если плечи болят?! Нужно уметь достойно встречать жизненные трудности!
— Ладно, — наконец сжалилась готесса, когда улыбка на моем лице стала напоминать предсмертный оскал с картины Пикассо. — Объявляю получасовой перерыв. Никому не разбегаться, скоро продолжим.
— А можно пока чай приготовить? — осторожно попросила я.
Девушка подумала и милостиво кивнула.
— Только пей немного! — предупредила строгим голосом. — В туалет, как в школе, отпроситься не получится!
— Эй, сестренка! — небрежно отмахнулся от готессы Егор. Он почему-то решил, что она шутит. — Будешь готовить себе чай, мне кофейку плесни!
— А мне латте сделать сможешь? — тут же поддакнул Богдан.
— Но я не умею делать латте… — растерянно протянула я.
— Да просто в кофе молока добавь, — тоном наставника-джедая пояснил братец.
Я вздохнула: интересно, с какого перепуга Соколовы вдруг «задетектили» во мне Золушку? Мужики, блин. «Место женщины на кухне», ага?
С другой стороны, раз и правда собралась туда — почему бы не приготовить на всех?
— Ладно, — протянула, напрягая память. — Поля, тебе чай? Зеленый, с лимоном?
— Угу, — ответила подруга, перебрасывая сделанные сегодня снимки с фотоаппарата на ноутбук.
Я перевела взгляд на Шурика:
— А у тебя заказы будут?
Алекс улыбнулся так, словно я спросила что-то очень пошлое, и кивнул в сторону лестницы:
— Пожалуй, составлю тебе компанию.
— Ой, а может, не надо? — осторожно спросила я. В голове тут же появилась картинка: кухня, полумрак, мы вдвоем. Я — с подносом и Алекс с тремя ножами в сердце на полу в кипятке. Брр… Как мне потом братьям доказать, что это, во-первых, чистая случайность, а во-вторых, он сам на ножи упал? Одновременно на весь комплект…
Но братец, видимо, еще не успел осознать масштабы исходящей от меня опасности, потому насмешливо фыркнул и первым вышел из погреба. Поля покосилась ему вслед и как-то неуверенно показала мне большой палец. Так сказать, пожелала удачи. Я опять тяжко вздохнула и поплелась следом.
На кухне мы с Алексом почти не разговаривали. Он поставил чайник, я достала чашки, расставила их на подносе. Заклинатель включил огромную кофемашину, занимавшую треть рабочей поверхности, и приготовил три порции ароматного итальянского Musetti Evoluzione. Я взбила молоко для Богдана…
Забавно было вот так молча вертеться у плиты, выполняя каждый свою работу. Прежде я никогда не делила с кем-то кухню. Мама, если ей вдруг хотелось поесть дома, либо колдовала, либо давала «партзадание» мне. Полина готовить не любила и не умела. К счастью, она отлично это понимала, потому редко портила продукты. А я не умела готовить так, как показывают в кулинарных передачах: медленно и поступательно. На моей плите всегда работали все конфорки разом, и я металась по кухне сумасшедшим зайчиком, одновременно нарезая салат, заправляя суп и обжаривая котлеты. Даже сейчас я бросалась из стороны в сторону, выискивая и укладывая на блюдце лимон, наливая в пиалу мед и укладывая пирожные на блюдо. Все это время Алекс ошивался рядом, почти касался меня рукавом, но ни разу не помешал и даже не заставил его обходить! Он ухитрялся убрать ладонь со стола за миг до того, как на ее место упадет разделочная доска, уворачивался от брызг из раковины, еще и чайник с плиты успел снять быстрее меня.
— Давай сюда, — протянула я руку. — Разолью по чашкам.
Он с сомнением покосился на мою выжидательную позу и покачал головой. Склонился над сервизом, аккуратно наполнил кипятком заварочный чайничек. Я замерла рядом, горя необъяснимым желанием понаблюдать за сим увлекательным процессом…
И в этот момент в кладовой в другом крыле дома негромко хлопнуло окно.
Я дернулась. Чайник в руках у Алекса повело, и горячая струя ударила в пол. Ловкий заклинатель успел отпрыгнуть и не пострадать, но на меня посмотрел как на чуму, моровое поветрие и все семь казней египетских в одном лице.
— Прости, — молитвенно сложила я руки на груди и прислушалась.
Шурик напрягся и отставил кухонную утварь:
— Что там?
— Как можно попасть в кладовую?
— Ту, которая в подвале?
— Угу, — кивнула я. Блин, не дом, а лабиринт Минотавра какой-то… Стопятьсот комнат, в некоторых я до сих пор ни разу не была. Потому что нужен долбаный навигатор, чтобы просто туда дойти! И Алекс тут же это подтвердил:
— Только через гараж.
Я хмыкнула и решительным шагом направилась из кухни.
Братец догнал меня в дверях:
— Я с тобой.
— Э… — замялась я. — Лучше не надо.
— Почему это?
— Ну… — Вот как сказать заклинателю, что у него в доме на мгновение изменился магический фон? Он ведь тут же поднимет панику, начнет орать, меня виноватой сделает. И я, если честно, его пойму! За неполные три недели колдуны уже второй раз навещали его особняк — как тут не раздражаться?
В общем, я представила реакцию Алекса и решила, что для моих нервов будет безопаснее соврать:
— Там смотреть нечего. Ты лучше чай ребятам отнеси, пока не остыл, а я мигом вернусь.
— Ева, — нахмурился Шурик, — что происходит?
— Э… — закусила губу я. — Мне из кладовой нужно взять средство для ухода за метлами. Тряпочку и… э… воск! Вот… Только что вспомнила. Короче, я сейчас вернусь!
— Стоять!
Алекс подошел почти вплотную, поднял за подбородок мое лицо и сказал, усмехнувшись:
— В кладовой темно и страшно. Я не могу пустить тебя одну. Вдруг испугаешься?
— Шурик, ты чего? — покраснела и немножко опешила я. — Мне уже шестнадцать. Я не ребенок.
Братец уставился насмешливым взглядом и протянул, мастерски копируя тон Егора:
— Вот именно, Евочка! Тебе всего шестнадцать.
— Да что ты понимаешь, — отпрянула я и ляпнула первое, что пришло в голову: — Русалочка в этом возрасте уже за принца вышла!
— Отличный, кстати, аргумент в пользу того, что ты уже выросла, — заржал Алекс.
Я покраснела еще сильнее. Блин, ну почему в экстренных ситуациях на ум приходит такой бред?! По словам Поли, у меня, наоборот, должна просыпаться сообразительность! Ну и где она сейчас?!
В общем, пока я честно старалась придумать, как исправить свой предыдущий фолл, Алекс обнял меня за плечи и повел в гараж. И уже оттуда, через маленький предбанник, где у Соколовых хранились часто используемые инструменты (уверена, если бы не уборщица, здесь хранились бы все инструменты), мы вошли в кладовую.