Сочинения в ХД, 1816

На память вечную предбудущему роду. 
А мне, признаться в том, войны наскучил гром:
За морем хорошо, а всё милее дом,
И я пришёл теперь на зимние квартиры
Твоей послушать сладкой лиры. 
Обнимемся, мой брат! – Ты тих, сидишь в дому,
Но худо без тебя мне в поле одному: 
Не мужество одно, не мощные лишь руки, 
К победе более способствуют науки. 
Мой брат! – Ты в сей спокойный час 
Приготовляй к победам нас; 
Заменим, между тем, войну, венцы кровавы, 
На мирты, на любовь, на братские забавы – 
Известен всем давно с Венерой мой союз, 
Но к грациям пришли в компанию и муз. 
(ХД № 4).
  
Свидание Марса с Венерою
 
Из походов трудных – дальних
Возвращался бог войны, 
Сердце билося в герое, – 
О Венере думал он: 
«Скоро ль я в Олимп приеду? – 
Скоро ли увижу ту, 
С кем, бывало, в час покоя
Гром войны я забывал? 
(Хоть украдкой от Вулкана,
Тем счастливее я был!) 
В дальних я земля̀х походом
Был и видел красоты̀, 
Но те красоты̀ земные,
А то мать любви – красот». 
Так герой в пути мечтает – 
Конь летит под ним стрелой, 
Всадник бодцем подстрекает:*
Вот приехал уж домой. 
Марс от радости трепещет,
С потного вскочил коня, 
Всходит скорыми шагами
На широкое крыльцо: 
Он в палату входит Зевса,
Где собрание богов, 
И к престолу громовержца
Смело подступя – отдал 
Первое почтенье Зевсу – 
По поклону всем богам. – 
Ищет взорами Венеру:
«Где богиня красоты? 
Где предмет моих желаний?
Где утех и счастья край?» 
Тут Эрмий с лукавым взглядом,
Покачавши головой,
Показал ему Венеру. – 
Марс поспешно подскочил, 
Но – увидевши старуху – 
Бог войны остолбенел, 
Ахнул громко – рот разинул – 
Три шага̀ ступил назад. – 
Все богини засмеялись,
Боги начали чихать – 
Сам Юпитер усмехнулся
И герою так сказал: 
«Что с тобой за перемена?
Неужели средь войны 
Трепетал ты так от страха?» –
«О, Юпитер! Пощади 
От насмешек в час ужасный, –
Марс, стеная, отвечал, –
С адом лучше мне сразиться,
Чем увидеть, что теперь. – 
То, что было ангел света,
Что ты сделалась теперь!» – 
Тут Венера, взявшись в боки,
Подступила, искривясь: 
«Что за дерзость? – закричала, –
Что ты смеешь говорить? – 
Та ль награда за утехи,
Что со мною ты вкушал? – 
Если б я и постарела,
Разве ты помолодел?» – 
«О, Венера! (если можно
Так тебя ещё назвать) 
Я ведь воин – я мужчина:
Как же можно укорить, 
Что белѝзны и румянца
Нет на Марсовом лице? – 
Если б мудрая Минерва
Похудела от трудов, 
Если б добрая Церера
Загорела от жаров, 
Если б гордая Юнона,
Прѐзря красоту лица, 
В чувствах царских и высоких
Находила красоты̀; 
Мудрость – пользу почитая,
Я колена б преклонил, 
И любви утратя сладость,
Меньше бы несчастлив был. 
У тебя ж, скажи бесстрастно, 
Что осталося теперь?» – 
«Ах, злодей! – тебе ль так смело 
Предо мною говорить? – 
Боги! – Знаете вы сами – 
Как обидел он меня:
Вас, когда судьба велела 
Марсу россов защищать,
Сей изменник – ночью смело, 
Даже граций не спросясь,
В терем мой пришёл тихонько: 
(Я в слезах тогда была) 
Тихим шагом и печальным
Он подходит ко одру, – 
Голосом умильным, страстным 
Он прощается со мной. –
Что он говорил – не помню – 
Но – о, Боги, в этот миг 
Что я чувствовала в сердце?!
Жалость – стыд – любовь – боязнь. 
Я забылась... и, в минуту,
Пояс мой украл злодей, 
Пояс тот, что был причиной,
Что Парис и в наготе 
Предпочёл меня богиням
Мудрости и горних мест. – 
Нет сил боле – вы судите,
Что без пояса краса?.. 
Если правда есть в Олимпе,
Пусть злодей сей приметь казнь! – 
С тех пор вяну и старею; 
О! – почто бессмертна я?
Смерть не лучше ль для Венеры, 
Чем с морщинами лицо?» 
Боги – даже и богини 
Сжалились тогда над ней.
«Что ты скажешь?» – грозным тоном 
Марса Юпитѐр спросил.
«Я – не знаю – и – не вижу 
Никакой обиды в сем: