Харьковский Демокрит. 1816. №№ 1-6

Но нет надежды никакой, 
Как словно грекам подле Трои. 
Проходят девять уж ночей
И столько ж дней.
Но нет детей. 
Десята наступила ночь, 
Яйцо под Марьей разрешилось, 
Её желанье совершилось, 
И Марья получила дочь. 
У женщин, видно, больше жару, 
У женщин, видно, больше пару, 
Чем в нашей братьи у мужчин. 
И вот причина, что не сын, 
А вышла дочь на свет скорее; 
Вы, женщины, мужчин жарчее.
Прошло пар нисколько часов, 
Прошли не наши, а такие
Часы огромные – какие
Находятся у должников,
А может быть, и этих шире.
Но нет! Я вам готов божиться,
Сии часы с часами их
Никак не могут уравниться,
Их час бывает дней в четыре,
В неделю, в месяц, в целый год…
Но лучше-ка зажать нам рот
И к сим часам не прикасаться,
Должник бывает лих, 
Ещё он вздумает за них 
Прицепку сделать и ругаться.
Читатели, прошу, простите, 
Вперёд не стану отступать, 
И, если слушать вы хотите, 
Опять начну я продолжать. 
Мы все имеем недостатки, 
У всякого есть свой порок: 
Подьячий брать охотник взятки, 
Философ любит винный сок, 
Певец Утая – отступленья, 
Педант – без умолку кричать, 
Иной – чужие сочиненья 
На свой манер переставлять, 
Льстец рад пред барином большим 
Хоть в три погибели согнуться, 
Когда ж учёных два столкнутся, 
То в целых не остаться им:
Наверное, что подерутся…
Но нет! Довольно отступать, 
Я слишком далеко отбился,
Уж может быть, – кто может знать – 
И дед Затей наш разрешился. 
Он, бедный, потерял терпенье,
Яйцо с досады раздавил, 
И этим самым ускорѝл
Сынка любезного рожденье. 
Мслвч. 
________________
2
  
Интерес
 
(Сатира)
Учёные умы, позвольте мне узнать, 
Доколь вы будете нам книги издавать?! 
Доколе будете, запѐршись в кабинете, 
Чернилом убелять тьму сущую на свете? 
Уж и без вас давно все люди говорят: 
Кто праведен, тот прав, кто грешен – виноват.
Вы ж, если смыслите, так покажите средство,
Как можно избежать, на свете живши, бедства? 
А если и сего нельзя уж вам сказать, 
То хоть скажите нам – кто злу всему есть мать?
«Законы слабые», – один нас уверяет, 
«Примеры вредные», – другой предполагает, 
Но третий, возразив, с досадой вопиет: 
«От роскоши всё зло произошло на свет». 
Поклон мой сим умам и мыслям их вернейшим,
Поклон всем авторам викариям первейшим. 
Я твёрдо верую, и присягну сей час, 
Что книги их нигде не учат худу нас, 
Но кто, читая их, уж плохо ныне видит, 
Тот неужель мужей великих тех обидит, 
Что и свою им мысль приложит для суда? 
Спроситься, кажется, не есть ещё беда; 
Один лишь Аруэт* себя той спесью славил, 
Что посторонние умы в умы не ставил, 
А я так думаю, что тем не погрешу, 
Когда умней себя о чём ни есть спрошу? 
А именно, вот что мой ум не постигает: 
Не интерес ли зло на свете всё рождает?* 
Не он ли главная причина есть тому, 
Что без греха прожить не можно никому? 
Сам дьявол, где ко злу всё средство потеряет,
В пособие его всегда употребляет. 
Припомните, когда ходил он за Христом 
И царство показал богатое перстом, 
Употреблял свои все хитры покушенья, 
Чтоб сына Божия довесть до искушенья, 
То милость обещал, то милости просил 
И, наконец, с стыдом во ад отослан был; 
Припомните, как вся тогда геенска сила 
Подпоры более ни в чём не находила, 
Но злой ведь Вельзевул и тут не позабыл, 
Что интерес ещё ему на помощь был: 
Прибегнул к сладкому сему для смертных яду
И к козням новые доставил средства аду. 
В чём сам дух хитростей успеть никак не мог,
Увы, в том интерес тотча̀с ему помог! 
Прельщён Иуда им, и предан Бог на муки. 
О, интерес, твои его убили руки! –
Но остановимся о том мы продолжать, 
Чего без ужаса нельзя воображать. 
Рассмотрим лучше связь дел нам людей подобных, 
Разумных, дураков, святых и преподобных. 
Рассмотрим пахаря, у коего все дни 
В предмете с тернием загоны лишь одни; 
Зачем он трудится? За тем ли, чтоб оралом
Чин выпахать себе и выйти генералом? 
Иль силится чрез то добиться ко кресту, 
Имея круглый год лицо своё в поту? 
Иль хочет он святым соделаться от плуга? 
Иль лестно для него названье царска друга? 
Нет! Он охотою и в старосты нейдёт; 
Так что ж причиною таких его работ?