Прекрасный секрет (ЛП)

 Когда она закрыла глаза, на ее лице было ясно написано разочарование. Но потом все изменилось: Руби открыла глаза и посмотрела на меня кокетливо и скромно одновременно. Она развернулась, сделала несколько шагов вглубь комнаты и забралась на кровать.
 ­– Но если бы мог себе позволить, как бы ты прикоснулся ко мне? – спросила она, аккуратно складывая одежду и убирая ее в открытый ящик шкафа.
 Я едва обдумал вопрос, когда из меня уже рвался ответ:
 – Отчаянно.
 И шагнул к ней.
 – Грубо?
 – Я… Нет, – сбился я. – Я бы никогда…
 – Мне нравится представлять твои грубые прикосновения, – перебила она, успокаивающе мне улыбаясь. Вот еще один клочок ткани оказался на кровати – наверное, топ, – она расправила его и тоже отправила в ящик. – Когда твои большие заботливые руки дрожат от желания коснуться меня, и ты так нетерпелив.
 – Я мог бы, – признался я, а когда она посмотрела на меня, взглядом прося о большем, я пробормотал: – Я уже нетерпелив, – я едва мог дышать; опущенные по бокам руки дрожали. – Я стараюсь, быть осторожным, но безуспешно.
 Толкнув бедром, она закрыла ящик и сделала шаг ко мне.
 – Ты сорвешь с меня одежду, прежде чем мы доберемся до кровати, – подыграла мне она, теребя бретель своего топа и давая мне время и возможность ее остановить.
 Ни за что на свете я бы этого не сделал.
 Скользнув ладонями по груди и ниже, она взялась за нижний край и потянула топ вверх… и полностью сняла его.
 Мое сердце перестало биться, а когда пошло снова, по ощущениям оно стало раз в десять больше прежнего и во столько же раз увеличило скорость.
 Не отрывая взгляд от моего лица, Руби уронила шелковую вещицу на пол.
 Я смотрел на ее обнаженную грудь, на эти пышные изгибы, маленькие розовые соски и совершенную светлую кожу. Сглотнув, я пытался усмирить свой бешеный пульс. Я хотел прикоснуться к ней, целовать. Хотел оказаться сверху над ней, двигаясь внутри.
 Она сделала шаг назад, затем повернулась и направилась к кровати.
 – Руби, – я не знал, что еще сказать. Ее имя вырвалось инстинктивно. То была почти мольба.
 – Ты прикасаешься к моей груди, будто делал это уже сотни раз, не осторожничаешь, – она повернулась ко мне лицом, пробежала руками по округлостям, прижала их друг к другу и грубо сжала розовые вершинки. – Сосешь их. Словно жаждешь.
Господи.
 – Я уже жажду.
 – Тебе нравится моя грудь. Иногда ты ведешь себя с ней очень бесстыдно.
 Я чуть не задохнулся. Никогда в жизни я не играл в такие игры.
 – Бесстыдно?
 – Да. Ты потираешься между ними.
 Я ощутил прокатившийся по коже жар и вполне объяснимую пульсацию в брюках.
 – Потираюсь?
 – Своим членом.
 Мой рот наполнился слюной, когда я посмотрел на ее губы и представил их там.
 – Но прямо сейчас ты хочешь меня голой, – это был вопрос, аккуратно припрятанный под утверждением.
 Большими пальцами она подцепила пояс своих шортиков, снова позволяя мне ее остановить.
 Я чуть не зажал себе рот ладонью, чтобы громко не застонать. Выпитое сделало меня самоуверенным:
 – Хочу.
 Она спустила шорты вниз по бедрам, соблазнительно ими покачивая. Под ними на ней не было нижнего белья, и ее обнаженное тело было гладким и мягким. Ничего прекраснее я в жизни не видел.
 – Тебе нравится смотреть на меня, – а это не было вопросом. Мое выражение лица позволяло ей прочитать каждую мою мысль.
 Например, как сильно я хотел оказаться над ней, быть таким жадным и бесстыдным, как она и предлагала.
 Или же как мне хотелось чего-то чуть более невинного – коснуться ее гладкости между ног.
 Тяжело сглотнув, я ответил ей:
 – Ты единственная, на кого я хочу смотреть, дорогая.
 Руби села на кровать, подвинувшись ближе к центру, после чего легла на спину и развела ноги.
 – Тогда… смотри.
 Не испытывая ни капли стеснения, я впился взглядом ей между раздвинутых ног. В ушах грохотала кровь, и я прислонился к шкафу для поддержки.
 – Матерь божья.
 Она пробежала пальчиками вверх по ногам, минуя колени, к бедрам. А потом, видя, что я наблюдаю за ней, пальцами одной руки провела по влажной коже своего лона.
 – Еще тебе нравится меня пробовать, – прошептала она.
 Я только и смог, что, сглотнув, кивнуть. Ничто в мире не доставит мне большего удовольствия.
 – Но ты любишь дразнить.
 Услышав нотку игривого недовольства в ее голосе, я посмотрел ей в лицо и почувствовал, как мои брови сошлись на переносице.
 – Вот как?
 – Да, – сладко заскулила она. – Это просто ужасно. Ты заставляешь меня упрашивать, чтобы твой рот наконец оказался на моем клиторе.
На ее… клиторе? Чувствуя, что перед глазами начинает плыть, я провел рукой по лицу. Происходящее – все это ­– стремительно выходило из-под контроля.
 – Что… То есть, как я это делаю?
 Слегка пожав одним плечом, она отвечает:
 – Ты целуешь внутреннюю сторону бедра и мои складки, – круговыми движениями она погладила у себя между ног. – И проводишь языком там, где я влажная, – скользнула указательным пальцем чуть ниже, ставшим блестящим от ее возбуждения. – Видишь, где?
 Я едва не наклонился вперед к кровати. Мой голос был еле слышен:
 – Еще как.
 – И вот как ты дразнишь меня. Ты не касаешься меня здесь языком, – движение пальца чуть выше и маленький круг вокруг клитора. – И так до тех пор, пока я едва не стану молить о пощаде.
 Я сделал шаг к кровати.
 – Мне это кажется немного нечестным.
 Руби хихикнула и улыбнулась.
 – Так и есть, да?
 Чувствуя пульсацию крови по венам, я начинал ощущать ту власть, что имел над ее телом. Всего лишь глядя на нее. Невозможно было не обратить внимания на ее реакцию.
 – Я стану так делать только потому, что люблю, как твоя кожа покрывается румянцем, когда ты начинаешь по-настоящему нуждаться в этом, дорогая.
 Она приоткрыла рот, резко вдохнув.
 ­– Но мне это уже нужно.
 – Нет… это все еще только желание, – поправил я ее. – А пока я попробую на вкус твои бедра.
 Ее бедра приподнялись на кровати, а пальцы послушно двинулись к внутренней стороне.
 Мое сердце отбойным молотком билось о грудину. Мне безумно сильно хотелось присоединиться к ней в этой игре.
 – Твоя грудь идеальна.
 Застонав, она закрыла глаза.
 – Я всегда оставляю на ней одну руку, пока целую тебя внизу.
 – Ты так и делаешь, – согласилась она, скользя одной рукой вверх и накрывая ладонью грудь. – И мне это нравится. Но то, как ты дразнишь меня, сводит с ума. Пожалуйста, я хочу почувствовать тебя.
 – Всего лишь один легкий поцелуй, дорогая.
 С благодарностью застонав, Руби снова коснулась пальцами клитора и вскрикнула.
 – Дай моему языку скользнуть в тебя.
 Ее глаза распахнулись, когда, глядя на меня, она ввела внутрь один палец. Я наблюдал, как он исчезал и появлялся, погружался в нее и выходил, прежде чем встретиться с ней взглядом. Она казалась на грани слез.
 Я потерялся в этой игре, был одурманен одним ее видом. Я не был похож сам на себя. И ни на кого другого.
 Это она сделала меня таким.
 – Мне нравится твой вкус?
 – Ты знаешь, что да.
 – Из-за него я становлюсь взвинченным, правда? Он делает меня…
 – Твердым, – закончила вместо меня она.
 Засмеявшись, я шагнул ближе и уперся коленями в матрас, оказавшись в паре десятков сантиметров от нее. Наклонившись, я положил руку рядом с ее бедром, стараясь при этом не прикасаться к ней.
 – Я уже до боли тверд, дорогая. Хочу сказать, что это будоражит во мне собственнические чувства. Заставляет хотеть драться с каждым мужчиной, кто знал твой вкус.
 Она прерывисто вздохнула.
 – Ты твердый?
 – Что ж, посмотри сама.
 Она перевела взгляд на молнию моих брюк, увидев прижатую там выпуклость.