Другие времена, другая жизнь

Несмотря на минимальные результаты, осмотр кухни занял немало времени. Они уже обсуждали, куда им пойти поесть, прежде чем заняться книжными полками, как вдруг в квартире зазвонил телефон. Звонил Бекстрём — поинтересоваться, не нашли ли они ключей от банковского сейфа.
— Этот чертов слеподыр Вийнблад ничего не нашел, — объяснил он. — А я случайно узнал, что их было аж два.
Ярнебринг наугад заглянул в верхний ящик письменного стола. И в самом деле, в пустом ящике, в глубине, втиснутый между дном и боковой стенкой, обнаружился ключ.
Странно, подумал Ярнебринг, возвращаясь к телефону, если бы у меня был письменный стол, я бы хранил в верхнем ящике всякие нужные мелочи. Почему у Эрикссона там ничего нет?
— Нашел, — доложил он в трубку.
— Замечательно! — обрадовался Бекстрём. — Приходи прямо сейчас, пойдем посмотрим, что у него там, в Торговом банке.
Хольт решила остаться.
— Поезжай, а я займусь книгами, — сказала она, и Ярнебринг вряд ли смог бы объяснить, почему он почувствовал нечто вроде разочарования, когда в одиночестве сел в служебную машину и повернул ключ зажигания.
Бекстрём был в на редкость приподнятом настроении. Оказывается, утром поступил интересный сигнал.
— Терпеть не могу, когда чего-то не знаю, — заявил он. — Ты помнишь, у нас остались пустыми три часа — между двенадцатью и пятнадцатью, в двенадцать Эрикссон ушел с конференции, а в пятнадцать вернулся на работу.
— Что-то такое помню, — сказал Ярнебринг. — Если ты не забыл, этим занималась Хольт.
— Да-да, — отмахнулся Бекстрём. Его нелегко было сбить с мысли. — Теперь все ясно. У него банковская ячейка в отделении Торгового банка на Карлавеген, как раз на полпути от ЦСУ В полвторого в четверг он там объявился и спустился в хранилище, где просматривал содержимое своей банковской ячейки до двух сорока пяти, то есть час с четвертью. Позвонила девушка из банка. Она прочитала в каком-то таблоиде, что его убили. Думаю, будет интересно.
Через час они уже стояли в хранилище Торгового банка под наблюдением корректного банковского клерка и ждали, пока молодая кассирша откроет ячейку двумя ключами — тем, который хранится в банке, и тем, что принесли они. Она возилась довольно долго и наконец вытащила на свет божий банковский сейф — довольно большой.
— Прошу меня извинить, — решительно сказал Бекстрём, натягивая резиновые перчатки, — мне бы хотелось взглянуть первому.
Ну и клоун, подумал Ярнебринг. Сейф был пуст. В нем ровным счетом ничего не было, даже пыли.
— Черт! — жалобно выругался Бекстрём, когда они уже ехали назад на Кунгсхольмен. — Он, должно быть, все оттуда забрал.
Поздравляю, мысленно усмехнулся Ярнебринг. Вот теперь я не сомневаюсь, что снова имею дело с добрым старым Бекстрёмом.
— Вполне может быть, — сказал он серьезно. — Особенно если вспомнить, что сейф пуст.
— Час с четвертью! За час с четвертью можно весь банк опустошить, не только этот ящик. А через пять часов какой-то сукин сын его кончает… — размышлял вслух Бекстрём.
Никогда не доверяй случайным совпадениям, случайность всегда подозрительна, подумал Ярнебринг, но, чтобы не усложнять мыслительный процесс для этого жирного болвана, выразился по-другому:
— Если учесть, что последний раз он был в банке месяц назад, несомненно, совпадение в высшей степени странное.
— А откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Бекстрём.
— Спросил у клерка, — ответил Ярнебринг, а про себя добавил: пока ты строил глазки этой маленькой кассирше.
Он довез Бекстрёма до Кунгсхольмена, поставил машину в гараж, заглянул в следственный отдел — нет ли новостей? Новостей не было. У него свирепо сосало под ложечкой, поэтому он, не мудрствуя, заскочил в ресторан управления и наконец-то пообедал.
В ресторане он встретил пару старинных знакомых, они теперь работали в государственной комиссии по убийствам. Они разговорились, пошли вместе пить кофе, и, когда он вернулся на Родмансгатан, было уже совсем темно.
 
— Как с книжками? — спросил он, переступая порог квартиры Эрикссона.
— Хорошо, что ты пришел. Я только что закончила.
Ни хрена себе, подумал Ярнебринг, но вслух, разумеется, не сказал.
— Быстро работаешь. Нашла что-нибудь интересное?
— Не знаю, интересное или нет, но кое-что мне показалось необычным. Что у тебя?
— У меня? — с нажимом произнес он. — Потом расскажу. Давай, выкладывай свои открытия.
— Начну с начала, — сказала она. — Боюсь, тебе покажется странным…
Давай-давай, подумал он. Чтобы тебе не сомневаться, дошло ли до дядюшки Бу или не дошло.
— Слушаю, — отозвался Ярнебринг.
Она перелистала все книги, чтобы посмотреть, нет ли там заметок или вложенных листков. Вообще говоря, стандартная библиотека состоятельного шведа, такую можно найти чуть ли не в любом приличном доме. Собрания сочинений — все известные шведские писатели, классики — Достоевский, Бальзак, Пруст, Музиль, Манн, Хемингуэй и другие, кроме этого — нашумевшие современные писатели, и шведские, и иностранцы, много книг по истории — главным образом биографии знаменитых людей, энциклопедии и словари. Все в соответствии с характером Эрикссона и его вкусами. Книги, естественно, в алфавитном порядке — по фамилиям авторов.
— И что же тебе показалось необычным?
— Вот это. — Она кивнула на стопку книг, штук двадцать, лежавших на журнальном столике.
Бекстрём был не из тех, кого мог бы надолго выбить из колеи пустой лотерейный билет в банковском хранилище. Добравшись до своего стола, он первым делом убедился, что разработка намеченной им версии идет полным ходом.
Поскольку фикусы из ведомства омбудсмена уничтожили отменную картотеку гомосексуалистов, он за неимением лучшего попросил Гунсан пошарить по базам данных: не фигурирует ли Эрикссон в судебных архивах? Коллега Дуболом получил задание поговорить с сотрудниками, занимавшимися ограблениями, сотрудники из группы по наблюдению за ресторанным бизнесом должны были выяснить, не всплывало ли имя Эрикссона в каких-либо эпизодах, связанных с сексуальными отклонениями. Наконец-то он нашел применение трем молодым кретинам из полиции правопорядка: они были посланы в забегаловки и клубы, где обычно встречались гомосексуалисты. Результаты оказались, мягко говоря, скромными.
Если даже Эрикссон и подвергся за последние годы какому-либо нападению, он об этом не заявил.
Гунсан сообщила, что в базе истцов его фамилии нет.
Скоро в полиции останутся одни бабы, подумал Бекстрём. Куда мы идем?
Дуболом тоже вернулся ни с чем, да Бекстрём и не рассчитывал на успех.
Таких, как Эрикссон, и надо убивать, подумал Бекстрём.
Три недоноска из полиции правопорядка кое-что накопали. В одном клубе на Свеавеген один из посетителей, как ему показалось, узнал Эрикссона по фотографии. Он же назвал место, куда, по его мнению, Эрикссон ходил довольно часто.
— Он напомнил ему одного гомика в коже, которого он видел летом, — доложил самый молодой из них. — Такие тусуются в клубе «СМ» на Волльмар-Укскулльсгатан в Сёдере. Это клуб для тех, кто любит… ну, пожестче, — пояснил он.
Чертовы кретины, подумал Бекстрём, имея в виду не тех, кто любит пожестче, а тех, кто сидел напротив него.
— Я займусь этим сам, — буркнул он. — Напишите адрес.
Все эти книги были с автографами шведских писателей. И те, кому автографы предназначались, тоже были шведами, если судить по именам. Кроме романов были еще пара биографий известных шведов, одна книга по истории и две научные.
— Может быть, купил у букиниста? — вслух подумал Ярнебринг. — Есть же такие люди — собирают автографы.
— Я сначала тоже так подумала, — покачала головой Хольт. — Но кое-что не сходится.
— Что именно? — спросил Ярнебринг, не удержавшись от улыбки.
— Во-первых, все книги изданы между тысяча девятьсот шестьдесят четвертым и тысяча девятьсот семьдесят пятым годом, — ответила Хольт. — Во-вторых, эти книги никто не читал, даже не листал, разве одну или две. А в-третьих… Я, конечно, не библиофил, но они все такие разные, эти книги… Мне кажется, коллекционеры собирают более… однородные объекты, что ли…