От ненависти до любви (СИ)

   По молодости ( с четырнадцати лет Мистраль жил один ) он пытался завести несколько более менее постоянных связей, но столкнулся с тем, что все его любовники и любовницы начинали лезть в его жизнь, в лучшем случае совали нос в дела, требуя внимания к себе и меркантильных выгод которые давала связь с ним. Мистраль отсекая первое, не видел ничего предосудительного в том, что бы, не обеспечить второе, но этого оказывалось всегда мало. Требовалось больше. И вот словно желая подчеркнуть свою территорию и закрепить некоторый статус, партнёры активно начинали хозяйничать в его доме, заниматься перестановками и переделками интерьера, строя планы на будущее, не понимая, насколько раздражает и бесит Мистраля подобная бесцеремонность.
   А когда встречали отказ, начинали обижаться, возмущаться, обвинять его в холодности и высказывать десятки мелких гадостей за спиной или скандалить в лицо, считая очевидно, что подростком не сложно манипулировать.
   Мистраля всегда поражала человеческая глупость, жадность, корысть, желание утвердиться за чужой счёт. Женщины требовали денег и внимания, строили планы на замужество, мужчины желали денег и власти. И всем, абсолютно всем, от него всегда было что - то нужно. Титул Мистраля, его финансовые возможности, лишали его права быть в их глазах человеком, но всего лишь неким образом, который мог что - то дать.
   Даже умнейшая из женщин красавица маркиза Сенжаль, сумевшая вскружить ему голову, совершенно влюбившая шестнадцатилетнего Мистраля в себя и влюбившаяся сама, как она позднее писала в мемуарах, пожелала совершенно немного: "Всего лишь сместить некоторых неугодных и назначение посла в Итанию". Мистраль обеспечил ей и то и другое, цинично купив ночь любви, для того, что бы безразлично выставить красавицу на утро, навсегда зарёкшись для себя заводить какие либо отношения и связи.
   Сколько слёз маркиза пролила в подушку, проклиная свой несдержанный язык в мемуарах не упоминалась, точно так же как и о том, какой ценой она получила назначение на поприще, где совершила нимало известных деяний оставивших след в истории.
   В мемуарах маркизы, Мистраль удостоился лишь несколько слов, получив определение недосягаемый и ледяной принц, что собственно не вызвало в его душе ни малейшего отклика.
   На момент вступления в пору семнадцатилетия, большая часть человеческих проявлений и эмоций, не оставляли внутри Грандина ни малейшего следа. Лесть, подхалимство, лицемерия, фальшь, ложь, подлость, попытки давить на жалость, шантаж и угрозы, бесконечные интриги светского общества - перестали затрагивать Мистраля, нацепившего совершенную непробиваемую маску человека, слишком занятого, что бы размениваться на пустяки, "всё, что не имело цели и не несло лично для него никакой выгоды".
   Он с головой ушёл в учёбу и дела с дядей, ставшего единственным, грамотно направляющим подспорьем, на пути к вершине, которую Мистраль видел в будущем.
   Он великолепно понимал, что министр Рандо откровенный и честный с ним, открыт и дружелюбен, исключительно в той мере, которая дяде казалась полезной "для себя" и вся их особенная близкая связь представляет собой отношения начальника - подчинённого. Грандина использовали, как и множество других и Ран не видел причины не позволять этого делать. Он делал тоже самое. Прекрасно зная, что станет преемником, готовился занять этот пост с детства, не болея наивностью относительно чужих мотивов.
   Сложись обстоятельства иначе, не обрати дядя внимание на несомненную одарённость мальчика и не выбери племянника из числа других претендентов, их родственные корни, не представляли бы для Рандо никакой ценности, несмотря на то, что в первую очередь на решение министра повлияли именно они. Политика "свои люди" всегда имеет особое значение.
   Рандо тяготился родственниками, невыгодными, не способными принести пользу, но вынужденный поддерживать вежливый этикет соблюдал светские условности, нанося редкие обязательные визиты вежливости, помогал финансово и ничего сверх того. К Грандину разумеется подобное не относилось. С десяти лет, министр Рандо числился его неофициальным опекуном со всеми вытекающими последствиями.
   Мистраль не питал никаких иллюзий по этому поводу, цинично понимая случись что, и дядя не задумываясь швырнёт его под ноги. Более того, он полностью разделял подобные убеждения, считая, что в любых отношениях, человек должен руководствоваться в первую очередь разумом, во вторую выгодой, и лишь в десятую всё остальное.
   Но вот теперь кажется, сделался абсолютным глупцом. Глупцом, не мыслящим себя без другого человека.  Несусветная, непростительная глупость. 
   Мистраль рисковал. Страшно рисковал. Но надеялся, что сумеет справиться с ситуацией и удержать случившееся под своим контролем, до того, как вскроется, что он некомпетентен, позволяя себе допускать ошибки на которые не имел права. Дядя не признавал ошибок, и никогда не прощал ни одной из них, безжалостно наказывая за любое неповиновение, не физически, но создавая все условия для того, что бы Мистраль сожалел о случившемся, в полной мере понимая, второго шанса не будет. Дядя не уступит ему кресло, пока не убедится в том, что Мистраль полностью, абсолютно и во всём безупречен и Грандину приходилось сильно постараться, что бы убедить его в этом.
   Рандо никогда не спрашивал об этих отношениях. Мистраль прятал их, скрывая связь и не желая распространяться о ней, за пределами стен академии, где студенты могли заводить любые интрижки, позволять себе сумасбродства и по общему мнению, это не считалось серьёзным или достойным внимания. Парочки складывались, пары распадались, юность одна и ей многое простительно. Именно на это сделал ставку Мистраль. В академии прощалось всё. В противном случае он никогда бы не пошёл на обнародование. Но просчитав все варианты развития события, пришёл к выводу, что это единственно правильное решение, грамотный ход.
   Ибо Ран не тешил себя надеждой, что дядя может не знать о них. Даже несмотря на то, что они никогда не обсуждали это вслух. Сердечные и личные дела Мистраля касались только Мистраля. И дядя с детства, давал племяннику понять, что Ран может рассчитывать на уважение и признание себя в качестве взрослой и самостоятельную личность, способной разобраться с собственными проблемами в той мере, что бы это не доставляло хлопот окружающим. Но высказывая доверие к способностям и уму Мистраля, вряд ли дядя не считал возможным шпионить за ним, что бы находиться в курсе ситуации. На его месте, Мистраль бы сделал тоже самое, поэтому, не обманывался.
   Но встречаясь по делам, Рандо никогда не заводил речь об Ири Аре.
   А Мистралю хватало ума и благоразумия не только не распространяться, но и сделать так, что бы эти личности попросту не пересекались между собой.
   Придёт время и он представит их друг другу.
   Но сейчас он хранил и берёг Ири, всячески ограждая неопытного юношу, от тёмной стороны своей жизни и той грязи, которую она представляла.
   Когда придёт время сделать выбор, Мистраль будет находиться рядом. Возьмёт Ири за руку, научит всему и лично проведёт через этот неприятный жестокий океан, всячески поддерживая, оберегая советами, помогая не оступиться, и не запутаться в сложном хитросплетении стратегий и тактик.
   Но пока Ири Ару представлялась возможность, "просто жить", Мистраль делал всё возможное, что бы его возлюбленный "просто жил". Легко, беспечно, без проблем, обязательств и ответственности, в той особенной неповторимой поре безответственного сумасбродства и юности, которой был лишён сам.
   И поэтому, разыскивая сейчас решившего сыграть в прятки любовника, Мистраль улыбался. Испытывая предвкушение, нетерпение, волнение и лёгкий трепет при мысли, что когда он его разыщет, обязательно стребует себе награду. И не представлялось секретом какую.
   В кармане позвякивали ключи, от комнаты отдыха, в которой он запланировал опробовать новый диванчик, завезённый совершенно недавно, не стоило даже гадать с чьей подачи.