Собрание сочинений. Том 3

 Лусинда 
 
 
Я, Флорело, рождена
 
Под несчастною звездою.
 
Дни проходят чередою,
 
А на сердце — боль одна;
 
Боль, что ни на миг единый
 
Не дает легко вздохнуть
 
С той поры, как в дальний путь
 
Я пустилась из Медины.
 
Следую в цыганском платье
 
За возлюбленным своим,
 
Чтоб, неузнанная им,
 
Все о нем могла узнать я.
 
Но надежды нет мне в мире,
 
Я не верю ничему.
 
Пресловутому письму
 
Месяца уже четыре.
 
Или умер он давно,
 
Иль пустился в Новый Свет;
 
Разницы большой тут нет:
 
Смерть, разлука — все одно.
 
 
 Флорело 
 
 
Разве мог он, получив
 
От родителей посланье,
 
Продолжать свои скитанья?
 
Я уверен, что он жив.
 
Более того, замечу:
 
Коль предчувствия не лгут,
 
То сегодня же он тут
 
Попадется вам навстречу.
 
 
 Лусинда 
 
 
В день, когда песок, что ныне
 
Устилает берега,
 
Превратится в жемчуга;
 
В день, когда из ясной сини
 
Ливень золотой прольется;
 
В день, когда мы, взяв ведро,
 
Сможем черпать серебро,
 
Словно воду, из колодца;
 
В день, когда мы сможем брать
 
Угли голыми руками,
 
А река, что перед нами,
 
Потечет от моря вспять;
 
В день, когда, как флот Энея,
 
Корабли, что тут стоят,
 
Превратятся в рой наяд; [14]
 
В день, когда на каждой рее
 
Розы расцветут живые;
 
В день, когда диск солнца вдруг
 
Обновит извечный круг,
 
Встав на западе впервые;
 
В день, когда слетят с небес
 
Наземь звезды и планеты,—
 
Здесь, на набережной этой,
 
С ним я встречусь. В день чудес.
 
 
 Флорело 
 
 
Все устроит рок могучий.
 
Что в неведенье своем
 
Мы несбыточным зовем,
 
То подстраивает случай.
 
Здесь, как я уж говорил,
 
Встретишься с людьми любыми,
 
И не только что с живыми,—
 
С выходцами из могил.
 
 
 Лусинда 
 
 
Упования мои
 
Заблудились в дебрях горя.
 
В яростном житейском море,
 
Бросив руль своей ладьи,
 
На родные берега
 
Взором я гляжу усталым
 
И несусь, гонима шквалом,
 
В гавань своего врага.
 
 
 Флорело 
 
 
Не довольно ль маскарада?
 
 
 Лусинда 
 
 
Я не вижу в нем вреда.
 
 
 Флорело 
 
 
 
Что ж, пускай. Но уж тогда
 
Говорите так, как надо.
 
 
 Лусинда 
 
 
Если о любовной муке
 
Может рассказать цветок,
 
И луна, и мотылек,
 
Если скорбь есть в каждом звуке:
 
В диком реве водопада
 
И в журчании ручья,—
 
Может быть, смогу и я
 
Разговаривать как надо.
 
Хоть слова людские слабы,—
 
Грустной повестью своей
 
Из бесчувственных камней
 
Выжать слезы я могла бы.
 
 
 Флорело 
 
 
Я, сеньора, не о том.
 
Вы цыганкою одеты,
 
И должна одежда эта
 
Быть в согласье с языком.
 
Вы могли бы без труда
 
Здесь прослыть цыганкой истой,
 
Если бы не слишком чистый
 
Выговор. Вот в чем беда.
 
 
 Лусинда 
 
 
Ну, а нравится тебе
 
Вид мой?
 
 
 Флорело 
 
 
Вид? Он без изъяна.
 
Что ж, красавица гитана,
 
Погадай мне о судьбе.
 
 
 Лусинда 
 
 
Ручку мне позолоти,
 
Розанчик ты мой пригожий.
 
 
 Флорело 
 
 
Браво! Вот теперь — похоже.
 
 
 Лусинда 
 
 
Ну, тебе пора идти.
 
Я же здесь, в тени укромной,
 
Притаюсь.
 
 
 Флорело 
 
 
Да будет так.
 
 
 Лусинда 
 
 
О возлюбленный мой враг!
 
О дон Лопе вероломный!
 
 
 Флорело уходит. 
  
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
 
 Лусинда одна. 
 Лусинда 
 
 
Свирепый ящер, обитатель Нила,
 
Умеет стонам подражать людским;
 
Стенаньем привлеченный пилигрим
 
Становится добычей крокодила.
 
 
 
Хоть я себя цыганкой обрядила,—
 
С египетским сородичем своим
 
Не сходна я: того, кто мной любим,
 
Притворной бы слезой не погубила.
 
 
 
Я — пилигрим любви. Пришла сюда
 
За ускользнувшим счастием в погоне.
 
Читать судьбу мне велено судьбой.
 
 
 
Твоя рука победою горда,
 
Но я по линиям ее ладони
 
Прочту свою победу над тобой.
 
 
  
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
 
 Лусинда в глубине сцены, Фахардо, Кастельянос. 
 Фахардо 
 
 
От нее мне столько мук,
 
Что теряю я терпенье.