Отравлен тобой. Искупление (СИ)

— Брось! Неужели ты думаешь, что Север станет что-то с тебя требовать? Мне кажется, будь его воля, он бы вообще не хотел, чтобы ты работала. 
— Стеф, давай не будем об этом. Не хочу обсуждать Рената... Вчера мне хватило обсуждений с родителями, — вздохнув, я откидываюсь на подушку, испытывая яростное желание закрыть глаза и погрузиться в забытие. 
— Игнат рассказал мне... ну, что твои родители были в больнице. Прости, Север ему обмолвился, что сам позвонил твоему отцу. Как... как вы пообщались? 
Я пожимаю плечами. 
— Да никак, в целом. Они пытались убедить меня вернуться к ним. Бросить работу и не страдать ерундой. 
Держаться подальше от Рената. 
Этого я Стефе не говорю. Как и того, что вчера Север при родителях признался, что влюбился в меня. 
Влюбился. 
Наверное, я сама до конца в это не верю. 
Но глупое дурацкое сердце почему-то болезненно сжимается, когда я думаю об этих словах. Когда вспоминаю страх, который заполнил глаза Рената там, на дороге... 
Может быть я, как и Стефания, попала под удар Стокгольмского синдрома? Может быть... Но ведь прошло уже столько времени. Всё должно было пройти. 
— Ну я не стану тебя ни от чего отговаривать, — качает головой подруга. — Знаю ведь, что это бесполезно, — лёгкая улыбка касается её губ. — Ой, чуть не забыла! 
Вскочив, Стефа бросается к большой сумке на ремне, которую оставила у входа в палату. 
— Север просил передать. Это ноут и там мобильный интернет. Чтобы ты не скучала. 
— Вот это точно пригодится. Смогу работать дистанционно. 
— Лучше кино какое-нибудь посмотри. 
Стефа кладёт ноутбук рядом со мной на постель.
— Ладно, отдыхай. Завтра тоже к тебе приеду. Если что-то нужно, пиши или звони обязательно. 
Кивнув, чмокаю подругу в щёку, а когда она уходит, сразу включаю ноут, вставляю модем и открываю браузер с текстовым редактором. 
Я напишу эту статью. Которую должна была написать. Только мысли сейчас вовсе не о том, какая машина подходит девушкам и о преимуществах, а скорее о безопасности транспорта. 
Пальцы на миг замирают над клавиатурой, пока слова неспешно складываются в первое предложение, после чего я начинаю щёлкать по клавишам. 
Спустя час первый набросок статьи готов. Я удовлетворенно перечитываю текст и киваю самой себе. 
Неплохо. 
Мне нравится. 
Открыв почту, решаю загрузить файл и отправить Северу. Он должен проверить. 
Время три. Вчера он сказал, что заедет сегодня. Но пока, видимо, работает. 
Господи, Рин, неужели ты так ждёшь его приезда? 
Это так глупо. 
Но как бы там ни было, стоит мне отправить файл на его почту, я начинаю без конца обновлять страничку, чтобы увидеть ответ, который долго не приходит. 
Я успеваю сходить в процедурный кабинет, поесть лепёшки, приготовленные Стефой, а ответа всё нет. 
В итоге в больницу приходят мои девочки-соседки и только в этот момент приходит сообщение. Правда, не на почту, а на телефон. 
"Ты на больничном, Рин". 
"Мне скучно, я хочу работать". 
И снова тишина. 
Ни тебе комментариев по статье, ни поправок. 
Ну и плевать! Переключаю внимание на девчонок, стараясь убедить себя, что мне вообще всё равно, что он скажет. Но когда и девочки уходят, а потом приезжает Аня, и она в итоге уходит, а Рената как не было, так и нет, и ответа по статье тоже, я начинаю чувствовать острое одиночество. 
За окнами уже темно. Ренат не звонит. Не пишет. 
Он обещал приехать... 
Рин, ты самая настоящая идиотка! 
Ты сама решила не впускать его больше в свою жизнь, а теперь сидишь и шмыгаешь носом? 
Возможно, всему виной травма головы или лекарства, я не знаю, но я действительно кладу голову на подушку и начинаю плакать. 
Почему я так сильно хочу его увидеть? 
Марианна
Я стою в пустыне, на краю самого высоко бархана, и смотрю вдаль. Солнце невыносимо печёт, хотя моя голова замотана платком. По золотистому песку к палаткам бедуинов бежит мальчик. Его белая рубашка прилипла к телу. Он кулаками вытирает заплаканные глаза.
Мне хочется броситься вниз. Туда. К нему.
 
Хочется догнать и прижать к себе. Успокоить. Но что-то меня держит. Будто запястье кто-то обхватил.
Рывок, и я оказываюсь лицом к лицу с... Севером.
Его янтарный взгляд опаляет. Пальцы сжимают мою руку, затем он резко обхватывает меня второй рукой и прижимает к себе. Горячие сухие губы накрывают мой рот. Я делаю судорожный вдох, пытаясь вобрать в себя больше воздуха, но он настолько раскален, что обжигает лёгкие.
— Ренат, — прерывисто выдыхаю.
Хочу ухватиться за плечи, хоть как-то удержаться, потому что мне кажется, что мы начинаем лететь с бархана вниз, и нас засасывает в вихрь песчаная буря.
— Хабиби? 
Резко распахиваю веки и упираюсь взглядом в янтарные глаза Севера. 
Где я? 
Явно не в пустыне. 
Всё ещё в больнице. И, кажется, сейчас утро... 
Подтягиваюсь на кровати, сфокусировав взгляд на Ренате. Он сидит рядом. Его пальцы чуть касаются моих рук. 
— Что... ты тут делаешь? Вчера же не приехал, — продираю слова сквозь пересохшее горло, не успев их тщательно обдумать. 
Будет теперь считать, что я ждала его и скучала... 
Север тянется к тумбе, наливает воды из бутылки в стакан и протягивает мне. 
— Вчера нужно было уладить рабочие вопросы по максимуму, чтобы освободить сегодняшний день. 
— Освободить для чего? Для меня? — жадно глотаю воду, будто действительно в пустыне побывала. 
Ренат какое-то время молчит, опаляя меня янтарным взглядом. 
— Хочу кое-что тебе предложить. 
— И что же? Это связано со статьёй? Ты прочитал? 
— Прочитал, но речь не об этом, — Ренат вытягивает руки вперёд и складывает пальцы в замок. — Мы оформим выписку из больницы, но только при одном условии. 
— Каком? — я сощуриваюсь. 
— Пока врач окончательно не убедит меня в том, что ты поправилась, ты будешь жить у меня. Под моим надзором. Медсестра будет приезжать и ставить необходимые уколы и капельницы. 
Дыхание сбивается и на какой-то момент вообще прекращается. 
— Что... ты хочешь, чтобы я переехала в твою Московскую квартиру? 
— Дом. У меня не квартира, а дом. И да, я хочу, чтобы ты временно туда переехала. Так мне будет спокойнее. И ты сможешь работать оттуда, раз тебе не терпится. 
— Ты же понимаешь, что это невозможно? — отвожу взгляд и качаю головой. — Я не могу к тебе переехать. И это не обязательно. Я могу жить у себя... Девочки за мной присмотрят. 
— Моё условие, чтобы присматривал за тобой именно я. 
— Ты специально это делаешь, Ренат. Ты... перевезешь меня к себе и потом не отпустишь! — выкрикиваю это, зажмурив веки и яростно сжав края простыни. 
Север не отвечает. Но точно смотрит, так как его взгляд я всегда ощущала на физическом уровне и сейчас ничего не изменилось. Он жжётся как пламя. 
— Я отпущу тебя, хабиби, если ты захочешь уйти. Обещаю. 
— Отпустишь? Как уже было один раз, верно? 
Распахиваю глаза и смотрю в упор на Рената. 
Мы же оба знаем, что я бы не сбежала, не доехала до консульства, если бы Север сам не решил даровать мне свободу. 
— Я отпущу тебя, Рин. Если попросишь, то навсегда. 
С трудом проглатываю скопившуюся во рту слюну, стараясь не выдавать своего волнения и напряжения. 
Не уверена, что это хорошая идея — поехать жить к Северу. Но, наверное, всё лучше, чем торчать здесь, в больнице... 
— Хорошо... Я согласна. Но ты не переходишь границу между нами. 
— Об этом ты тоже, видимо, забыла, хабиби. Только если ты сама захочешь этого. 
— Ты тоже, видимо, забыл. Я никогда не захочу, — вздергиваю подбородок и тут же ловлю лёгкую, чуть заметную улыбку на губах Рената. 
Будто он и не ожидал другой реакции. 
— Тогда собирайся, Рин. Я пока подпишу необходимые документы. 
Он поднимается и выходит из палаты. Каждый раз, когда он вот так уходит, я ловлю триггер. Сцена в консульстве, когда он уходил, а я бешено кричала ему в спину, машинально давит воспоминаниями.