Отравлен тобой. Искупление (СИ)

В тот момент я должна была быть счастлива. Я получила свободу. А по факту, кроме боли я ничего не чувствовала ещё долгие недели. 
Влюбился... 
Но раздавить меня всё равно решил... 
Вот бы ему было так же больно, когда я буду уходить... 
  
Глава 11
 
Глава 11
Марианна
— Радует, что здесь окна моей комнаты выходят на улицу, — произношу серьёзно, пройдя вглубь спальни, которую Ренат выделил специально для меня.
Дом у него выполнен в стиле модерн, что довольно непривычно после восточного риада. Практически в каждой комнате есть хотя бы одна стена полностью из стекла, что даёт невероятную панораму на заснеженный двор, усаженный елями. 
Тут как в сказке, только теперь не в восточной, а в русской. 
— Нравится? 
Я поворачиваюсь к Ренату. Он стоит в дверях, привалившись плечом к косяку. 
— Здесь красиво, — отвечаю честно как есть. — Надеюсь, это не твоя спальня? 
— Нет. Моя соседняя. Приходи, если захочешь. 
— Ты шутки шутишь? 
— Я говорю открыто о своих желаниях, хабиби. 
Шумно выдохнув, я отворачиваюсь к письменному столу, который стоит напротив прозрачной стены, а за ней сугробы, ели и, кажется, я даже видела белку. 
— Рабочее место отличное. Можно сутками работать, когда за окном такой вид. 
— Сутками не стоит. Лучше не налегать. Помни, что ты на больничном. Дай своему организму окончательно восстановиться. 
— Ты так и не сказал про статью. Тебя всё устроило? — опершись бёдрами о стол, снова смотрю на Севера. 
— Я уже сбросил тебе на почту поправки. Но, в целом, статья получилась отличная. Ты умничка, Рин. 
Прикусив губу, чтобы сдержать улыбку, которая невольно рвётся из-за похвалы Рената, я опускаю взгляд в пол и смотрю на собственные ноги, это кажется безопаснее, чем прямой взгляд на мужчину. 
— А что насчёт арендованного мерседеса? Тебе ведь придётся выплатить за повреждения машины... Из-за меня. 
— Я улажу этот вопрос сам. 
— Я готова отдавать часть зарплаты, чтобы вернуть деньги... 
— Хабиби, прошу, давай без глупостей. Ты ведь знаешь, сколько стоит мерседес и сколько времени тебе придётся что-то выплачивать?
Конечно, я в курсе, что несколько лет мне точно придётся потратить на возмещение ущерба. И конечно мне хочется сказать, что я это сделаю. Я ведь ушла от родителей, оставила привычный образ жизни, устроилась на работу, значит, и с этим смогу справиться. 
— Я знаю, о чем ты думаешь, Марианна. Но ты должна кое-что понять. Ты самое гордое и благородное создание из всех, кого я знал. Тебе больше ничего не нужно делать, чтобы доказать это. Ты всё уже доказала. Я уважаю тебя, Рин. Это не изменится. Не думай об аварии и ущербе. Подумай о себе и своём здоровье. Работа никуда не денется. Я лишь хочу, чтобы ты поправилась. 
Он отталкивается от косяка и поворачивается, видимо, чтобы уйти. 
— Обосновывайся пока. Я вернусь вечером. И, да, — он резко останавливается и снова поворачивается ко мне. — Можно вопрос? Что тебе снилось в больнице? Ты назвала моё имя. 
Волна жара мощным потоком заливает щёки и шею. Я делаю судорожный вдох, открыв рот, и тут же захлопываю его, так как не знаю, что ответить. Во сне Ренат целовал меня посреди песчаной бури. Во сне я снова хотела побежать за мальчиком, которым он был когда-то... 
— Я... я не помню. 
— Не помнишь? 
— Нет. Не помню, — качаю головой, опустив взгляд. — Когда вспомню, расскажу. 
— Вот как? Ну, ладно. 
Он всё-таки уходит. 
Напряжение немного спадает и щёки остывают, когда Север скрывается из поля моего зрения. 
Ничего. Я справлюсь. 
Он наверняка дома будет только по вечерам. Это не так уж много. 
Проведя ладонью по волосам, перевожу взгляд на сумки с вещами. Мы с Ренатом заехали в квартиру, которую я арендую с девчонками. Слава богу, никого из них не было, и мне не пришлось объяснять, куда это я собираюсь. 
После больницы первое, что мне хочется сделать, это принять душ и переодеться в чистую одежду. Дождавшись, когда машина Рената уедет со двора, достаю бельё, фуболку и шорты, после чего иду в ванную. 
 
Она тут вполне обычная. Не купель. И нет кувшинов с вербльюжьим молоком. 
После душа чувствую себя более живой. Исследую дом, чтобы точно знать, где и что находится, затем сажусь за работу. 
Поправок от Рената совсем немного, так что я довольно быстро довожу статью до ума и снова скидываю ему на почту. 
Охранники у дома, разумеется, тоже есть. Но они не внутри. Я замечаю несколько человек снаружи и в машине. Когда приезжает медсестра, они пропускают её в дом, чтобы она могла поставить мне капельницу. 
Почему я согласилась поехать сюда? 
Если честно отвечать себе на этот вопрос? 
Да, понятно, что в больнице находиться не хочется, но это ведь временно, но я выбрала предложение Севера... Будто бессознательно хочу быть ближе к нему...
Когда за окнами темнеет, включаются уличные фонари, отчего двор ещё больше напоминает сказочный. Я брожу от окна к окну, наслаждаясь видами, сразу готовя себя к тому, что и по этому месту, наверное, буду скучать. 
Я ведь скучаю по риаду. 
По своему плену... 
Время восемь. Не знаю, во сколько вернётся Ренат. По статье он до сих пор не ответил. 
Пользуясь тем, что его нет, решаю осмотреть его комнату. Это единственное помещение, куда я ещё не входила. 
Осторожно открываю дверь, будто крадусь, хотя в доме кроме меня ни души, и на цыпочках прохожу внутрь. 
Здесь так пусто. 
Он давно этот дом купил? В спальне как будто ни разу не спали, ну или редко спят... 
Единственное, что указывает на то, что тут кто-то обитает, это одежда в шкафу. Рубашки и брюки, пиджаки, галстуки. 
От них исходит запах духов Рената. Я вытягиваю одну из рубашек и не могу удержаться от того, чтобы не приложить её к носу и не сделать глубокий вдох. 
Сумасшедшая. 
Я безумная. 
— Можешь сделать то же самое, только с рубашкой на мне, хабиби. 
Резко отшвыриваю вещь и поворачиваюсь, стукнувшись рукой о дверцу. 
Ренат стоит на пороге комнаты и наблюдает за мной, слегка сощурив янтарный взгляд. 
— Я не слышала, как ты приехал. Как ты вошёл настолько бесшумно?
— Ты просто была занята, поэтому не заметила. Здесь нечего стыдиться, мне тоже нравится, как ты пахнешь, Рин. 
— Мне не нравится, как ты пахнешь, Север. Это... духи вкусные. А не ты. 
Улыбка касается уголков его губ. 
— Как скажешь, хабиби. 
Оттолкнувшись от двери, Ренат идёт ко мне, сунув руки в карманы брюк. 
— Я сейчас в душ, если ты не против. Потом поужинаем. 
— Я... я не против. Ты можешь пойти в душ, разумеется, — ещё сильнее теряюсь от его приближения, и когда Север оказывается совсем близко, начинаю переминаться с ноги на ногу, не зная, что делать дальше. 
— Можно мне взять свои вещи? — он выгибает бровь. — Или ты хочешь в душ вместе со мной? 
Тут до меня, наконец, доходит, что я все ещё стою рядом со шкафом. 
— Я уже сходила в душ! — выпаливаю, сделав резкий шаг в сторону, а затем приставным шагом отхожу к двери, глядя, как Север наблюдает за мной.
— Жаль, — отвечает он, усмехнувшись. 
Соберись, тряпка! Что ты как на него реагируешь?! 
Всё дело в его признании в больнице... 
Выйдя из комнаты Севера, практически бегом лечу на кухню, где на большом столе по центру обнаруживаю несколько коробок из ресторана. 
Нужно чем-то себя занять, чтобы отвлечься. 
Всё-таки это была плохая идея — согласиться жить у него. 
Начинаю разбирать коробки. Разумеется, блюда восточной кухни заполняют запахами помещение кухни. 
Я расставляю всё на столе, вдруг осознав, что очень голодна. 
Вспоминаю, как готовила для Рената первый раз и накормила его жёстким как деревяшка мясом. Улыбка невольно касается губ. Сейчас воспоминания о плене отливают внутри больше какой-то болезненной теплотой...