Поточи свой клинок. Том 1 (СИ)

Теперь уже Лакхесис откинула Рамми невидимым тараном.
— Ну же, не будьте такими унылыми! — посмеялась одержимая принцесса. — Пробудите мой интерес попытками похитрее! Покажите всё, на что способны!
Рычащий Брук с неослабевающим упорством вновь и вновь старался дорваться до Амилии, чтобы вновь и вновь отлететь от магического удара. Лабдорис тщетно бросала огненные шары, молнии, ледяные копья и режущие вихри в купол с Джильдой.
Глава культа всё время оставалась предельно сосредоточена на колдовстве и целиком доверяла магической защите, сотканной Лакхесис. Как бы ни слепили вспышки молний при столкновении с прозрачным куполом, как бы ни плясало пламя на волшебном барьере, какой бы оглушающий шум ни ударял по слуху, Джильда фокусировалась только на своём заклятье.
Красное сияние теперь исходило не только от её рук, но и окутало тело Амилии. И с каждым мгновением свечение усиливалось.
— О, нет, заклятье подходит к завершению, — ужаснулась Лабдорис, когда принцесса засияла как раскалённое железо. — Если чары не сбить — Лакхесис воплотится.
На сей раз волшебница не пробовала атаковать, но вложила остаток сил в сотворение барьера вокруг Брука. После многочисленных падений его тело покрывала мраморная пыль вперемежку с кровью. Однако варвар не обращал внимания на боль и пёр к принцессе.
Ударная волна врезалась в магический щит, прикрывающий Брука, и Лабдорис застонала от напряжения, ведь на неё пришлась вся отдача. Варвар сделал несколько новых шагов.
Принцесса обрушила на щит очередное заклятье, и волшебница упала на одно колено. Брук приблизился к Амилии ещё на пяток шагов.
От следующего удара на щите появились трещины, из глотки волшебницы вырвался хриплый крик, а варвар подошёл уже так близко, что занёс Молот Святости.
Под тяжёлым магическим давлением защита Лабдорис со звоном разбилась на множество осколков как стекло. Но к этому моменту Брук подобрался на дистанцию удара. Молот Святости устремился в голову принцессы. И впервые за всё время во взгляде владычицы демонов страх вытеснил надменность.
Брук вложился в удар всем телом и всей душой. Внушительный боёк Молота попал по лицу Амилии. Удар, которым варвар расколол бы даже череп дракона.
Но от головы Молот отскочил так, как если бы Брук всадил по железной скале. Отдача заставила его попятиться, а вот принцесса даже не качнулась. Да что там качнулась — ни один мускул на лице Амилии не дрогнул.
Замешательство овладело Бруком всего на мгновение. Взревев, он нанёс новый удар, немногим слабее первого. Молот отскочил от головы, опять не причинив и малейшего ущерба.
На тело Амилии посыпалась целая серия из разнообразных атак. Варвар бил и сбоку, и сверху вниз, и снизу вверх, и вполсилы, и со всей мочи. Результат всегда получался один: легендарный Молот Святости; оружие, благословлённое богиней света Имоджен, надежда Спасателей и всех обитателей этого мира, оказался бесполезным против Лакхесис. Наверное, с бо́льшим успехом можно было хлестать стебельком по камню.
Амилия сбросила показной испуг и, самодовольно улыбаясь, позволяла беспрепятственно стучать по себе. Но недолго. Принцесса без размаха ударила кулачком в широкую мускулистую грудь Брука, и он отлетел ещё дальше, чем когда нарывался на невидимый магический таран. Лабдорис и Рамми ошарашенно наблюдали, как варвар врезался спиной в колонну, и в полубессознательном состоянии сполз на пол.
— Глупцы, — ухмыльнулась Лакхесис. — Позвольте угадать: вы вычитали в какой-нибудь книжонке, что меня однажды сразили таким-то молотом. Что-нибудь в этом духе, да?.. Поздравляю, вы клюнули на мою ложь. Этот Молот… Я его создательница.
Все, включая очухавшегося Брука, не верящими глазами уставились на чудо-оружие.
— И я же выдумала легенду ещё до переселения в тело принцессы. Более того, под моим началом создали несколько таких оружий, которыми меня якобы изгоняли в прошлом. И моими слугами запрятаны они в разных местах. А глупые герои убивались почём зря, лишь бы раздобыть артефакты. Вот только на Молоте не благословение Имоджен. И святость его не подлинна. За всеми магическими плетениями, что обвивают оружие, кроется моё проклятье. По сути, будет правильно называть это не Молотом Святости, а Молотом Порока. И он не может навредить мне.
 
Принцесса осмотрела Спасателей, наслаждаясь их потрясённым видом.
Инкубы и служительницы ускорились, совокупляясь с ещё большим рвением. Все вместе приближаясь к точке наивысшего наслаждения, они надрывно кричали.
— Слышите, как стараются? — Амилия прикрыла глаза, словно внимая прекрасной музыке. — Так они восхваляют меня, так мне возносят молитвы. И это для моих ушей звучит слаще любого священного гимна, ничто не сравнится с пением нестройного развратного хора. Он так дик и естественен… Наступает миг моего воплощения!
Брук непроизвольно потянулся к Молоту, но замер, так и не донеся пальцев до рукояти. Рамми трусливо пряталась за колонной. Лабдорис ещё не успела восстановиться после сломанного волшебного щита, и потому не могла творить боевых заклятий. Как и пораженчески наблюдать за воплощением Лакхесис.
Собравшись духом, волшебница шагнула вперёд и закричала, неожиданно обращаясь к давней знакомой:
— Адская шлюха! Ты слышишь меня⁈ Адская шлюха!!
Джильда бровью не повела, пока купол над головой испытывали на прочность испепеляющие заклятья. Но сейчас, когда внезапно услышала оскорбительную кличку из студенческого прошлого, её щека чуть заметно дрогнула.
А Лабдорис распалялась ещё больше, стараясь вкладывать в слова как можно больше язвительности:
— Ну, каким было на вкус семя тролля, которое тебе подлили в жратву⁈ Хорошо же мы поржали в тот момент, когда ты отхлебнула сперму нелюдя! Думаешь, я не поддерживала других в розыгрышах над тобой⁈ Да я в столовой захохотала во весь голос, когда ты скривила морду после первой ложки!
Лабдорис лгала, она никогда не относилось с одобрением к насмешкам над Джильдой или кем-либо ещё, не говоря уже об участии в этом. Но сейчас это было неважно.
— А какая потеха вышла, когда тебя усыпили заклятьем и разрисовали с головы до ног! Понравились надписи на теле? Помнишь, что там было? «Адская шлюха», «подстилка гоблинов» и тому подобное! Кстати, это я накалякала член на твоей щеке!
Злобная гримаса исказила лицо Джильды, она зажмурилась и пожалела, что щит Лакхесис не закрывает также от звуков извне.
— Особенно мне понравилось чарами срывать с тебя одежду в парке, прямо на глазах у всех парней факультета! Да, я это сделал, шлюха ты адская!
Джильда выругалась про себя, её концентрация немного сбилась. Но этого не хватало, чтобы глава культа допустила грубую ошибку и запуталась в плетении чар. Получилось разве что чуть задержать завершение заклятья. Амилия светилась так ярко, что на неё невозможно было смотреть без рези в глазах.
Через боковую дверь в зал вбежала другая троица Спасателей.
— Амилия! — крикнул Ансгар.
Быстро сообразив, что к чему, Сидмон атаковал принцессу. Но не схватился за привычные лук и стрелы, а запустил в неё кинжал. Удивительное дело, однако он без сопротивления пролетел все магические щиты, окружавшие эльфийскую принцессу, и вонзился в бедро.
Демонический рёв сотряс своды зала, разбились большие витражные окна, и тысячи осколков, сверкая в лучах дьявольского свечения, разлетелись по помещению. Одержимые в зале, в храме, по всей Нхасе и далеко за её пределами разом протяжно завопили. От всех этих звуков, казалось, сейчас разверзнется земля вплоть до самых глубин преисподней.
Началось воплощение Лакхсеси.
И оно же одновременно смешалось с изгнанием из тела Амилии. Ведь тот кинжал, что Сидмон вонзил в её бедро, по просьбе Ансгара изготовила Великая Мать как раз чтобы спасти принцессу.
Из её широко открытого рта медленно и с натугой, будто дитя из чрева матери, выползал красный вихрь. Поднимаясь над лицом эльфийки узкой красной воронкой, он затем расширялся, изгибался дугой, и тянулся к полу уже широким хоботом. Амилию трясло, её руки и ноги судорожно дёргались.