Поточи свой клинок. Том 1 (СИ)

В Лабдорис демоница запустила магический таран, после чего волшебница резко плюхнулась, запрокинув ноги за голову, так что мантия задралась и открыла туго натянутые трусики. Джильда воспользовалась моментом, и скопила колдовскую силу, чтобы расправиться с противницей в уязвимый для неё момент.
— Сейчас так вдарю, что твои «колбы» разлетятся по залу! — пригрозила глава культа, зажигая в ладонях зелёные огни.
Брук ничего не смыслил в магических боях. Но у него хватило соображения, что если сейчас не помешать главе культа, то с Лабдорис случится что-то страшное. В тот момент другие Спасатели сами были подавлены Лакхесис и не могли прийти на помощь. А под рукой не оказалось камня, чтобы метнуть его в Джильду.
Зато рядом развалился истощённый инкуб. Брук схватил его чуть выше копыта, раскрутил, и бросил в Джильду через весь зал. Попал вскользь, чуть задев руку главы культа, но этого хватило, чтобы сбить концентрацию. Изумлённая Джильда уставилась на плюхнувшегося инкуба, а затем медленно повернулась.
И когда она остановила взор на Бруке, тот кинул в неё одержимую служительницу. Джильда слишком поздно дёрнулась в сторону — голое женское тело врезалось в неё подобно метательному камню катапульты. Главу культа сбило на лопатки, и придавило служительницей. Судя по тому, что Джильда не шевелилась после падения, её оглушило. А вот Лабдорис вновь поднялась на ноги.
Это так воодушевило Брука, что он стал метать инкубов и служительниц уже в Лакхесис. Но, в отличие от своей приспешницы, демоница легко избегала живых снарядов или просто сбивала их встречными ударами.
Теперь, когда не мешала Джильда, Спасатели вновь все вместе навалились на Лакхесис. Однако Лабдорис понимала, что долго так продолжаться не может. Из-за неидеально проведённого ритуала демоница воплотилась ослабленной. Но с каждым мгновением её мощь восстанавливалась. Скоро Лакхесис вступит в своё полное могущество, и тогда играючи сметёт израненных Спасателей.
Без святой магии Хильды не справиться. Лабдорис понимала это, но любые попытки дозваться до впавшей в ступор жрицы — проваливались. Не помогла привести в чувство и пара добротных оплеух. Сознание Хильды было где-то очень далёко от храма Имоджен…
Падение постепенно замедлялась, и Хильда сама не заметила, как мягко опустилась на внезапно появившийся каменный пол. Поднявшись, она обнаружила себя в просторной комнате без окон, но с множеством дверей без ручек. В помещении не было источников света, однако Хильда могла хорошо разглядеть всё. Каменным являлся не только пол, но и стены, и потолок.
Потоптавшись немного, жрица наугад толкнула одну из дверей. Та беззвучно отворилась. Переступив порог, Хильда оказалась в точно такой же комнате. Озадаченно оглянувшись, жрица выбрала другую дверь.
И вновь та же самая комната. Куда бы ни шла Хильда, она всегда заходила в ту самую комнату. Страх охватил жрицу, вскоре перешедший в панику. Она беспорядочно заметалась, запрыгивая то в один проход, то в другой. Она неслась то вперёд, с силой распахивая двери, то назад. Бежала до тех пор, пока не выбилась из сил. Но так и не смогла выбраться из дверного лабиринта.
Успокоившись и подумав, что лучше искать выход осмысленно, Хильда пробовала уловить некую закономерность в перемещении между комнатами. Исследовала пол, стены и дверные петли. Ударом рогами оставляла царапинки там и сям, чтобы отслеживать свой маршрут.
Всё это никак не помогло, так что Хильда невольно припомнила плутания по Бесконечному лесу. При этом не хотелось есть или спать. Однако жрице настолько осточертело бродяжничество по лабиринту, что она попросту улеглась и задремала.
Проснулась всё там же. Вновь повторялось долгое блуждание.
Хильда взывала к друзьям или богине, плакала, иногда подолгу молча и меланхолично сидела в углу комнаты. Чтобы через час или два продолжить путь. Иногда сильно щипала себя или били ладонями по щекам, но боли не чувствовала.
Не имея временных ориентиров, жрица не могла сказать, как долго она скитается в поисках выхода. Сутками? Неделями? Месяцами? Или уже прошёл целый год? Казалось, уже ничего больше не существует кроме этого кошмара с дурацкими дверьми. А храм, Спасатели, демоница — всё это теперь виделось как далёкий и полузабытый сон.
 
Позабылась и цель блужданий по лабиринту. Хильда переходила из одной комнаты в другую просто так, в силу привычки. Взгляд жрицы сделался пустым и ничего не выражающим…
Однако во взоре появилось изумление, когда, в бессчётный раз переступив порог, Хильда увидела, что одна из дверей распахнута, и через проход струится свет. Жрица встрепенулась, и побежала туда.
В следующем помещении уже другой проход был открыт точно так же, но Хильда заметила, как туда скользнул чей-то силуэт.
— П-п-п-од, — выдавливала из себя жрица, отвыкшая от речи, как если бы годами не общалась с разумными существами. — Подожди!
Хильда ринулась следом. Некто прошёл через другую дверь, но теперь жрица успела немного разглядеть фигуру: человек в плаще и капюшоне. Она последовала за незнакомцем.
— Ты ведёшь меня⁈ — кричала Хильда. — Куда⁈ Или это чтобы пробудить во мне несбыточную надежду, и тем самым доставить новые мучения?..
В какой-то момент жрица заметила, что у человека есть седая борода. Девушка продолжала преследовать его.
И, наконец, погоня завершилась. Незнакомец вывел Хильду в абсолютно белое и безграничное пространство. Проход и комната за спиной испарились. Человек тоже подёрнулся дымкой, и начал развеиваться. Но прежде чем исчез, он достал из-за пазухи флягу, и отхлебнул. Когда старик пропал, жрица уловила лёгкий запах хмеля.
— Ты выдержала искушение владычицы ада, — прозвучал откуда-то сверху мелодичный голос, в котором причудливо сочетались как мягкость, так и властность. — Пускай вера твоя далеко не совершенна, ты отвергла предложение Лакхесис.
Как только унеслось эхо последних слов, говорившая явилась перед Хильдой. Сверху к ней спускалась величественная женщина в белой мантии с золотистыми узорами. Над светлыми волосами сиял нимб, а за спиной расправлены ангельские крылья.
— Богиня!
На глазах жрицы заблестели слёзы, когда она посмотрела в голубые очи… Имоджен? Опускаясь, крылатая женщина плавно протянула ладонь к Хильде. Поколебавшись, жрица подняла руку навстречу.
И когда их пальцы чуть соприкоснулись, вспышка ослепила Хильду. А в ушах тихо, но отчётливо слышалось:
— За верность прими мою благодатную силу…
Метать обмякшие тела в демоницу варвару быстро наскучило. За неимением иного оружия, Брук взял ногу обнажённой девичьей скульптуры, обломанной у талии, и с этой импровизированной булавой попёр на Лакхесис. Она даже позволила ударить себя, только выставив блок рукой. Столкнувшись с тонким запястьем, мраморная нога разлетелась на куски. Не дожидаясь контратаки демоницы, Брук отбежал, всё ещё держа кусок скульптуры — теперь обломанной до колена…
В другой раз варвар попытался применить к Лакхесис тот же приём, что даровал ему победу в противостоянии с орчихой Грайей на эльфийских руинах. А именно — прорваться в клинч, и трахнуть демоницу, чтобы погрузить в состояние берсерка. Закончилось тем, что получил от Лакхесис коленом в подбородок, и лишился пары зубов…
Когда зрение вернулось к Хильде, перво-наперво она увидела, как Лакхесис прижимает к стене Лабдорис, держа её за горло и подняв вверх, так что ноги не достают до пола. Красное лицо волшебницы исказила гримаса боли. Оглянувшись, жрица заметила, что у других Спасателей дела идут немногим лучше: все изрядно побиты, кто на четвереньках, кто сидит, а кто едва стоит, держась за что-нибудь. Опустив взор вниз, Хильда обнаружила, что её ладони светятся.
Лакхесис занесла когтистую руку, чтобы вспороть живот Лабдорис. Но удара так и не нанесла. Потому что почувствовала в зале присутствие святой силы. Причём очень большое скопление силы. Демоница медленно повернула голову, чтобы взглянуть через плечо.