Поточи свой клинок. Том 1 (СИ)

Сперва Хильда захотела тут же запустить в Лакхесис потоком света всю дарованную божественную мощь. Но жрица осознала, что её нельзя преобразить в ударное заклятье или хоть защитное.
Под ногами Хильды валялся проклятый Молот Святости. Подталкиваемая наитием, жрица двумя светящимися руками схватилась за рукоять. Вся божественная сила перетекла в Молот, изгоняя из него порочную магию Лакхесис и наполняя его подлинной святостью. Он ярко засиял, и теперь воистину сделался чудо-оружием, благословлённым богиней Имоджен.
Молот весил, наверное, целый пуд, но Хильда смогла без видимого труда поднять его, словно игрушку.
— Вот как, — процедила сквозь острые зубы Лакхесис. — А это становится немножко интереснее!
Она разжала хватку, и Лабдорис упала на колени, после чего тяжело закашлялась. Демоница повернулась к Хильде, и уверенно зашагала к ней.
Хоть жрица подняла Молот, её навыки обращения с таким оружием были далеки от сноровки бывалого воина. Она лишь немного владела булавой. И Хильда понимала, что пускай даже у неё освящённый Молот, пускай даже Лакхесис ещё не восстановила свою мощь — демоницу самостоятельно не одолеть.
Потому Хильда просто бросила оружие в сторону. Но светящийся Молот не упал, а поплыл прямо по воздуху.
Оружие остановило своё полёт, когда на рукояти крепко и звучно сомкнулись мозолистые пальцы, привычные к тяжести больших секир, мечей и молотов. Брук перехватил Молот на боевой манер, и удовлетворительно кивнул Хильде.
— Сокруши зло, великий герой севера! — воскликнула жрица.
— Ну что ж, — спокойно промолвила Лакхесис. — Сила возвращается ко мне. Хватит играться с вами. Я испепелю тебя!
Демоница расправила руки, и вдоль них пошли красные разряды, скапливая энергию на ладонях. Воодушевлённый Брук взревел, и побежал на Лакхесис, более не чувствуя усталости и боли, которой успел натерпеться от всех падений, порезов, простых и магических ударов. После прикосновения богини Хильда восстановила свои собственные силы, и сейчас она разом направила их на сотворение магического щита вокруг варвара.
Красные молнии Лакхесис ударили в незримую преграду, она выдержала, но некоторые разряды пробились, и теперь жалили Брука в разных местах. Заклятье демоницы обжигало кожу, рассекало плоть и выбивало воздух из лёгких.
Это замедлило варвара, он ступал к Лакхесис так, будто тянул по песку сани, доверху загруженные каменными блоками. Да ещё словно шагал босыми ногами по колючкам, пока в глаза и нос попадает едкий дым.
Там и сям надламывался магический щит Хильды. Крепкий и выносливый как любой его родич-варвар, Брук был способен выдерживать разные испытания. Но сейчас колени дрожали; у него предательски мелькнула мысль, что не выдюжит, что вот-вот ноги подогнуться; упадёшь, а подняться уже не получится. Боль от прорывающихся молний, пускай и ослабленных щитом Хильды, становилась невыносимой.
В этот момент единственное, к чему смог мысленно обратиться варвар, так это к далёким северным землям своего племени. Племени, в котором смерть в бою почётна, а спасовать пред лицом опасности — несмываемый позор.
— Умереть… но сделать, — неслышно выдавливал из себя слова Брук, влача ноги.
Он вспомнил боевой клич родичей, хотел его выкрикнуть во всю мощь лёгких, но с окровавленных уст срывался только неразборчивый шёпот. И всё же Брук тихо повторял клич раз за разом, прогоняя так пораженческое настроение.
И тогда его сердце взорвалось неудержимой яростью. Брук погрузился в состояние берсерка. Он впервые достиг его без совокупления, просто взвинчивая себя, как и любой другой нормальный родич.
Боевой раж вытеснил боль и усталость, открылось второе дыхание; вздулись мышцы, покрываясь сетью толстых жил. Глаза заливал пот, только расплывчатый крылатый силуэт виднелся. Брук с рычанием шёл к нему, не обращая внимания на нескончаемый поток молний.
— Умри-умри-умри! — тараторила Лакхесис, непрестанно посылая красные молнии, и поражённая упорством варвара.
Приблизившись, он смог выкрикнуть боевой клич. И вместе с ним вдарить истинным Молотом Святости по голове Лакхесис.
 
Казалось, завопила сама адская бездна. Демоница задёргалась, её кожа сменила цвет на пепельный, а глаза полезли из орбит. Брук нанёс ещё один удар, от которого откололся рог. Когда Молот обрушился в третий раз, тело Лакхесис посыпалось прахом, остался только стоячий костяк.
Через несколько мгновений он развалился, упав в кучку дымящегося праха.
 Эпилог 
В главном зале постепенно приходили в себя служительницы храма. Растерянно осмотрев голых сестёр, они запоздало замечали, что сами без одежды. Тогда девушки коротко вскрикивали или охали, после чего прикрывали причинные места, и суетливо озирались в поисках хоть какой-нибудь накидки.
— Почему я вся липкая? — недоумевала служительница, оглядывая блестящие на всём теле пятна, и дрыгая измазанными белым пальцами.
Во взоре сидящей рядом сестры мелькнуло озарение, заставив её потерять дар речи и спрятать покрасневшее лицо ладонями.
Подобное пробуждение случилось со всеми одержимыми от окрестностей Нхасы и до побережья Бабеля, хотя к одним ясность мышления возвращалась дольше, чем к другим. И все пребывали в полном конфузе, не понимая, почему очнулись голышом в объятиях незнакомых людей, да ещё иной раз прямо посреди улицы, и почему в памяти полнейший провал.
Исчезли инкубы и суккубы, будучи затянутыми обратно в преисподнюю. В храмовом зале только потухшая пентаграмма и прах Лакхесис напоминали о вторжении демонов. Брук носком сапога аккуратно перекатывал её рогатый череп. Хотя владычица ада отнюдь не умерла, удалось только сразить её воплощение, тогда как дух вернулся на домен похоти.
Лабдорис заметалась по залу, ища Джильду. Как помнила волшебница, варвар оглушил главу культа, метнув в неё служительницу. Девушка, послужившая живым снарядом, была здесь — морщилась от боли и ощупывала вывихнутую ногу. А вот Джильды след простыл.
— Она не могла далеко уйти, — пробормотала Лабдорис. — Нужно нагнать её.
Но никто не откликнулся на призыв, все были слишком уставшими после битвы с Лакхесис.
Ансгар первым делом бросился к неподвижной принцессе, и проверил пульс. Убедившись, что Амилия жива, друид извлёк из ноги клинок, и захлопотал с исцеляющими заклятьями. Ансгар колдовал не жалея сил, и вскоре это было вознаграждено: рана отчасти затянулось, а принцесса пришла в сознание.
— А…А… Ансгар? — выдавила она из себя, остановив полусонный взгляд на друиде.
— Слава богам, ты узнаёшь меня и можешь говорить! — он ласково положил ладонь на лоб Амилии.
— Голова раскалывается, — простонала эльфийка. — И всё тело ломит.
— Не напрягайся, — облегчённо вздохнул друид, поглаживая её золотистые волосы. — Не напрягайся, принцесса. Всё хорошо. Теперь всё будет хорошо…
В это время магистр ордена вместе с рыцарями света с трудом отбивался от демонов, которые всё же сумели на рыбацких лодках наладить переправу к противоположному берегу. Глава паладинов сознавал, что здесь и сейчас его последний бой, что скоро демоны сразят всех. Глава паладинов сознавал это, но бился храбро, невзирая на ранения и усталость, ибо лучше пасть в сражении, чем попасться в лапы демонов живьём.
Однако в какой-то момент адские порождения одновременно впали в замешательство, а кто-то из них вовсе развеялся как дым.
— У них получилось, — понял магистр. — Они сделали это… Они одолели Лакхесис… Сынки! Победа будет за нами! Адские твари чувствуют, что их владычица изгнана в свою смрадную дыру. Навались, пока они в смятении!
И, подавая пример, первым контратаковал растерявшихся демонов. С боевым девизом на устах, паладины ринулись вперёд за своим лидером. Битва была далека от завершения, и не всем суждено пережить этот вечер, но в ней наступил решающий перелом.
Брук бодро шагал по степной дороге, держа направление в сторону горных хребтов. От вольного ветра глаза слезились, а голову холодило. Но варвар не отворачивался, не прятался за капюшон или шарф. Напротив, он подставлял лицо освежающим порывам и широко улыбался.