Пробуждение. Пятый пояс (СИ)

Я и сам понял, что вот-вот. И нет, Прозрение молчало, но у меня ведь есть не только оно.
Всё это время, что мы петляли по городу, проходя мимо домов, я слышал за заборами голоса и быт тех, кто остался дома: жён, детей, стариков.
Так почему же на этой улочке так тихо? Что за странное ощущение в воздухе?
Восприятие Предводителя, которое до этого расслабленно скользило по крышам и стенам домов, сгустилось, соткалось за одним из заборов, позволяя мне увидеть сам двор.
Двор как двор. Чисто выметенная утоптанная земля, узкая, но обильно зеленеющая грядка вдоль задней стены, кривое дерево, в тени которого дремлет старик.
Следующий двор.
Пусто.
Восприятие Предводителя тут же перенесло меня в дом. Молодая женщина сидит полулёжа, прижимая к груди младенца. Оба спят. На полу расколотая миска с какой-то жижей.
Я остановился, опуская руку к поясу и напоминая себе — копьё, не Пронзатель.
Прищурился, таким незамысловатым образом пытаясь сосредоточиться на восприятии Предводителя, сгустить его, отыскать того, кто прячется от меня.
Неужели я не сумею отыскать ловушки без подсказки Седого?
Вернее, нет, ловушка — это не то, чего мне нужно ожидать и что нужно искать.
Засада.
Засада под качественным амулетом или формацией.
А что мне подсказывают уроки Седого о формациях?
Что высококачественные формации способны скрывать вообще всё, включая даже желание убить. Это я понимаю, даже помню, как формация всего лишь в Первом поясе, у подножия Братьев, скрывала от меня Указы над всеми теми, кто ждал меня и Волков на выходе из Миражного.
Но любая формация небезупречна. Обнаружить её можно либо по границе искажения силы Неба, либо подвергнув прямой атаке.
Неспешно, заставляя невидимых мне наблюдателей напрячься, поднял руку. Пока невидимых мне наблюдателей. Неспешно наполнил меридианы силой и стихией.
Яростный Дождь Пронзающих Капель
По мостовой впереди и позади нас застучали десятки водных клинков, высекая из камней искры.
Ничего.
Я не вижу ни единого пустого места, где моя техника бы внезапно исчезла, не вижу нигде переливов формации, в границу которых бились бы клинки техники.
Значит, не в лоб. Значит, не посреди улицы. Значит, размер формации гораздо больше, а противники хитрей.
Растянул восприятие Предводителя как можно шире, цепко отмечая, где кто из жителей, а затем, не дожидаясь, когда техника использует вложенную в неё энергию, толкнул из себя волну силы, щедро добавив к ней нити стихии и с десяток змеев.
Волна силы затопила улицу от забора до забора, хлынула сквозь них, не замечая преград, покатилась дальше по улице вдоль домов, затопила дворы, рванула в дома, тщательно оббегая спящих и беспомощных перед ней, взметнулась выше…
Вот оно!
Впереди, слева, на заборе.
Именно там, волна силы упёрлась в невидимую преграду, заставила воздух дрожать, словно в жаркий день.
Я дождался, когда волна силы накроет всё вокруг, дойдёт до предела моих возможностей и потянул силу и стихию обратно. В этой уловке больше нет надобности. Странное место только одно — здоровенный идеальный шар на заборе в полусотне шагов от меня.
Едва духовная сила вернулась ко мне, как странное, неуловимое ощущение, что тревожило меня, резко исчезло. И так же резко начала жалить невидимая сталь в спину.
Формацию маскировки сняли.
Из пустоты возникло девять фигур, стоящих на высоком каменном заборе. И три из них мне знакомы.
Мужчина средних лет и два старика с сединой. Семья Витран, у которой я перехватил эликсир.
Дарсовы тупицы. Они позабыли, как им досталось от Седого на аукционе? Откуда такое бесстрашие?
Через миг, отвечая на мой незаданный вопрос, Седой рухнул на колено, хрипя, а над ним засияли алым десятки нитей, складываясь в узор паутины.
Седой хрипел, но вот мыслеречь его была спокойна и обычна:
— Продолжай, молодой магистр.
Я выдохнул сквозь зубы и зашипел, выплёскивая в ругани миг испуга:
— Да как вы посмели? Освободите его!
Сам старший от семьи Витран спрыгнул на землю вместе с двумя стариками, а вот остальные шестеро, крепкие, полные сил идущие всех возрастов, кто перепрыгнул на другую сторону улицы, кто остался на этой стороне, но все они неспешно зашагали прямо по заборам в мою сторону, приближаясь и подсказывая мне, что в копье и Вуали не будет надобности.
 
— Освободить? — заговорил старший Витран и злорадство в его голосе можно было черпать ведром, — Только если ты будешь умолять меня, сопляк. Давай, начинай.
Правильно было бы сделать задуманное молча и сразу, но я не удержался:
— Знаешь, тупица, самым правильным поступком было бы забыть о нас.
— Самомнения тебе не занимать. Мне стоит сначала раздавить твоего телохранителя, сопляк?
Полные тупицы, они даже не поняли, что за технику я только что применил, не поняли, что Седой лишь притворяется попавшим в ловушку, не поняли, что своей медлительностью, своей болтливостью лишь дают мне время.
Но и самому нужно не зевать.
Я сглотнул и сделал шаг назад, затем дрожащим голосом сказал:
— Погодите, к чему прибегать к таким крайностям? Эликсир, да, так же? Давайте я просто отдам его вам.
— Думаешь, этого хватит загладить моё унижение на аукционе?
— Что ещё?
— Что ещё? Тебе от страха совсем мозги отшибло? Выгребай всё, что есть в кольце.
— Всё?
— А ты думал? — усмехнулся старший Витран и спросил, давя силой. — Нефрит Души есть?
Вопрос был хорош. Но отвечать я уже не собирался, как не собирался и останавливаться.
Половина из них была слабей меня. Над всеми, после исчезновения формации сияли печати. Всех их отделяла от смерти только защита амулетов, которая давно сдалась. Сейчас и последняя, девятая печать стала моей.
Через миг я вскинул руку, заставляя сиять над ней обращение переделанных Шипов, и одновременно вписал во все девять украденных печатей единственный символ.
Смерть.
Тяжесть на плечах стала нестерпимой, словно я взвалил на себя целый дом, но через мгновение она исчезла, а все противники рухнули на землю.
Всё, что было над их головами — старые контракты, чужие Указы, моя Смерть — всё истаивало, исчезало, потому что те, к кому всё это было привязано — были мертвы. Все, включая Властелинов Духа.
Я торопливо оглянулся.
Улица была всё так же пуста. Даже не знаю, это мне так везёт, либо же они каким-то образом и об этом побеспокоились.
Седой прекратил хрипеть, встал, а алая паутина над ним лопнула, разлетаясь на клочья и угасая.
— Быстро ты, молодой магистр.
Я недовольно глянул на этого притворщика и ткнул рукой в тела.
— Займись, комтур.
— Слушаюсь, молодой магистр, — с отчётливо различимым смехом ответил он мне.
Ему понадобилось пять вдохов, чтобы проверить их шеи, а затем просто и незатейливо убрать мертвецов в кольцо.
Нефрит души обнаружился у троих. Теперь тот, у кого вторые части, знает, что они погибли и видел, кто их убил, видел, как я вскинул руку и использовал какую-то технику. Это лишь для того, чтобы немного прикрыть обстоятельства смерти.
Граница формации обнаружилась в полусотне шагов дальше, и в неё уже бились встревоженные стражники, но мы успели выйти за ворота до того, как в городе поднялась тревога.
Не успели мы отлететь от города и на пару ли, как Седой с предвкушением в голосе сообщил:
— Есть ещё одни и вполне нам по силам. Как удачно, но нужно поторопиться, молодой магистр.
С этими словами он скользнул ко мне, ухватил под руку и потянул за собой, добавляя мне скорости.
Замедлились мы только ближе к вечеру, когда начало темнеть. Немного покружили, выискивая удобное место, а затем опустились на землю, готовясь.
Не прошло и трёх сотен вдохов, как преследователи догнали нас, но едва летевший впереди просел в воздухе, начал заваливаться, коснувшись зоны запрета, как они остановились, отпрянули, нарезая круги, а затем неспешно спустились на песок в сотне шагов от нас. Снова знакомые лица — семнадцатая ложа. С охраной и слугами, видимо: всего под двадцать человек. Достаточно много даже для нас, если это опытные в схватках идущие, но не тогда, когда спустя всего двадцать шагов зоны запрета полётов начинается запрет техник, а в песке в десяти шагах от меня прикопан Флаг Призрака.