Жена неверного маршала, или Пиццерия попаданки (СИ)

Тем более, это было еще интереснее, так как передо мной раскинулся город чужого мира.
Орлиан стоял на возвышенности – в живописном скалистом ущелье.
Вдали виднелись густо поросшие зеленью скалы, с которых низвергались кипучие водопады. По голубому небу медленно плыли огромные белые облака.
Город построили на двух берегах величественной реки, несущей свои волны с восточной стороны. Хотя, может, и не с востока вовсе – никогда не умела определять стороны света.
Через реку проходил величественный мост с колоннами и пышными арками, украшенными гербами и флагами.
На флагах, дураку ясно, был изображен белый орел на синем фоне. Помешаны они тут на орлах – это факт.
Столица Орлании поражала воображение своими высотными замками и особняками с разноцветными крышами – голубыми, зелеными, красными. Многие были построены из белого камня, кирпича или мрамора, имели легкую, летящую архитектуру и стремились ввысь.
Имелись и дома попроще, поприземистее, и бедные кварталы с хижинами и лачугами – ни о каком белом мраморе тут уже речь, конечно, не шла.
Все, как и у нас до жути банально – знать жила богато, бедняки перебивались с хлеба на воду. Извечное расслоение общества и экономическое неравенство, чтоб их!
А я-то размечталась, что хотя бы в другом мире будут розовые пони, единороги и «от каждого по способностям, каждому по потребностям»!
Мир был старинным, магическим и я приготовилась увидеть на улицах кареты, запряженные лошадьми.
Каково же было мое удивление, что помимо карет мне встретилась парочка самых настоящих автомобилей!
Правда, с современными машинами из моего мира они имели мало что общего.
Это были эдакие ретрокары, которые здесь называли фаэтонами. Благодаря нескольким картинкам, выуженным с жесткого диска Манон, я узнала – изобрели их недавно и пока что фаэтоны считались в диковинку.
Кстати, примечательно, что работали они на механике и магии одновременно.
Вот бы на таком прокатиться!
Но фаэтоны здесь были достоянием знати. Имелся такой и у Кайрана. Только он, конечно же, ни разу не катал на нем Манон.
Девушке оставалось только с грустью смотреть из окна, как Кайран сажает в фаэтон Сериллу и они отправляются на свидание в ресторан или еще куда.
Свою связь с леди Бешеной Клубникой маршал Альберон совершенно не скрывал. Даже, наоборот, нагло выставлял напоказ.
Вот коз…
Ладно, не будем о нем, а то я опять стану злиться и не смогу разобраться в воспоминании Манон, из которого ясно, как добраться до места моего назначения.
Прогулка по городу доставляла искреннее удовольствие. Я разглядывала дома, экипажи, витрины магазинов и людей, которые попадались навстречу.
Местная мода представляла собой нечто среднее между викторианским Лондоном и дореволюционной Россией.
Мужчины носили сюртуки, фраки, шейные платки и цилиндры. У женщин были платья с юбкой в форме колокола, затянутой в корсет талией и широким у плеча рукавом, сужающимся к локтю. Довольно скучно – никаких открытых плеч или шеи.
Зато дамы вовсю отрывались на шляпках! В моде были большие плоские шляпы с замысловатыми и громоздкими украшениями: цветами, перьями, или целыми объемными драпировками из тканей.
Интересно, сколько они весят? Как вообще носить на голове такой ансамбль?
Кстати, я была без шляпы – наверное, поэтому на меня косились с явным неодобрением.
Черт, я уже, кажется, даже начинаю привыкать к косым взглядам!
Плохая привычка, ну ее нафиг!
Я засмотрелась на роскошно одетую даму, катившую в открытом экипаже. Вернее, на ее шляпу, на которой был устроен настоящий мясной натюрморт, и похихикала.
Цветы и даже фрукты я еще могу понять, но вот красиво уложенные на головном уборе колбасы и сосиски – это уже, по-моему, перебор!
Впрочем, дама с мясной композицией держалась с такой надменной важностью, как будто на ее голове сияла, по меньшей мере, императорская корона.
Но вот карета проехала, открыв противоположную сторону улицы, и я увидела там…
Я увидела там маленькую девочку лет семи-восьми.
 
Она стояла на перекрестке, а люди толкали ее, торопясь пройти мимо.
На груди у девочки был большой лоток, который она поддерживала руками.
Такую штуку я опять-таки видела в исторических фильмах. Это было старинное приспособление для уличной торговли, эдакий переносной прилавок. К деревянной доске крепились ремни, которые одевались продавцу на плечи.
Вот и получалось, что этот прилавок торговец носил на себе.
У девочки был огромный, явно рассчитанный на взрослого мужика, а не на такую малышку. Она стояла, пошатываясь от тяжести, и с трудом держала доску.
На доске были аккуратно разложены очень страшненькие и совершенно неаппетитные с виду пирожки. Несуразные, подгоревшие, к тому же еще и разного размера.
Маленькая продавщица выпечки с надеждой заглядывала в лица прохожим, но все куда-то спешили, толкались, бежали. Нехитрый товар никого не интересовал.
Некоторые и вовсе брезгливо отворачивались.
Ребёнок выглядел неухоженным – давно не мытые и тем более нечесаные светло-русые волосенки торчали во все стороны, чумазое личико было выпачкано в саже.
Точно так же, как и дырявое платьишко девочки, из которого она давно уже выросла.
Когда-то на нем даже были кружева, но сейчас они потемнели и были ободраны.
Совершенно потерянный, брошенный и никому не нужный ребенок. Точно так же, как были никому не нужны ее пирожки.
Я ждала, пока проедут фаэтоны, чтобы перейти на ту сторону улицы и подойти к девочке, но тут…
Несколько мальчишек, стоявших неподалеку от нее, о чем-то шушукались и ухмылялись, поглядывая на девочку.
И вдруг один из них подбежал и со всей силы дернул лоток, опрокинув его содержимое.
Девочка не выдержала, пошатнулась и упала вместе с лотком.
Несчастные хлебобулочные изделия полетели прямо в лужу, а так же под ноги проходящим людям. Какой-то важный полный господин споткнулся и зло закричал.
Но почему-то не на виновников, а на девчонку.
Пацаны загоготали, показывая на нее пальцем:
– Вот и собирай свои угольки, брошенка! Брошенка-брошенка, ха-ха-ха-ха!
Девочка заплакала. Ползая на коленках, она пыталась поднять лоток и собрать выпавшие пирожки.
Этого мое сердце не выдержало и я рванула через дорогу экипажам наперерез!
  
ГЛАВА 20
 
– Жить надоело, курица безмозглая?
Вслед мне неслись и куда более крепкие выражения. Но я уже была на другой стороне улице.
– А ну п-шли отсюда! – злобно рявкнула на заливающийся мальчишек.
– Ты еще кто?
– Ведьма! Не свалите сию же минуту – прокляну! Мертвецов с кладбища подниму и к вам домой отправлю. По два, нет, по три скелета. К каждому!
Мальчишек как ветром сдуло.
– И чтоб больше не смели ее задирать!
Я присела рядом с плачущей малышкой и протянула монетки, которые у меня были.
– Можно мне пирожок?
Она с удивлением посмотрела своими большими серыми глазами и вроде бы даже перестала плакать.
– Они упали. Все теперь грязные.
– Вот этот не упал.
Я подняла с лотка пирожок, который земли не касался. Правда, он все равно выглядел неаппетитно.
– Он с чем?
– С вареньем. Вишневым, – всхлипнула малышка. – У нас только варенье осталось, последняя банка…
– М-м-м, вкуснятина, – я даже глаза закрыла от неземного удовольствия. – Сама делала?
– Ага. Правда, вкусно? – зарделась девочка.
Слезы высохли, и она даже готова была улыбнуться.
– Зуб даю, – поклялась я.
Хотя вряд ли правомерно клясться такими зубами, как у Манон – торчащими, как у мудрого кролика.
– Жалко, что больше никто, кроме вас, не попробовал, – помрачнела малышка. – Я так старалась! Последние продукты потратила. Думала, если продам пирожки, мы сможем заплатить налог...
Слово «налог» в ее устах прозвучало обреченно.
– Какой налог?