Жена неверного маршала, или Пиццерия попаданки (СИ)

– За мамину пекарню. Мы там живем. Если не заплатим – сборщик налогов господин Барбароса ее отберет и выгонит…
– Вы живете в пекарне с мамой? Как она называется?
– «Господин Крендель». Это мама название придумала. Живем мы там с папой, – девчушка наивно пояснила. – Мама от нас ушла, потому что мы были плохие, и ей с нами стало скучно.
Она явно говорила чужими взрослыми словами, отчего у меня защемило сердце.
К горлу подступил тяжёлый ком.
– Давай-ка я отведу тебя домой, к папе.
– Не надо к папе! – испугалась девчушка. – Сейчас – не надо к папе! Он там с ярыжками кабацкими. Их прогнать никак невозможно. Как ярыжки уйдут – тогда можно.
Звучит еще ужаснее.
– А как тебя зовут?
– Миша, – застенчиво улыбнулась девочка.
Прямо как будто солнышко выглянуло.
С помощью осторожных наводящих вопросов я выяснила, грустную историю Миши.
Оказалось, родная мама Мишель умерла давным-давно. Спустя какое-то время ее отец женился на другой – симпатичной хозяйке ближайшей пекарни по имени Паулита.
Но она не стала злой мачехой – наоборот, нашла с Мишей общий язык. Девочка очень ее полюбила и даже звала мамой. Увы, девушка оказалась вертихвосткой и сбежала с любовником.
Тем более, в пекарне дела пошли из рук вон плохо – долги, налоги...
Отец Миши стал топить горе в вине, из-за чего магический дар покинул его. Оказывается, в этом мире магия могла оставить человека из-за затяжной депрессии и злоупотребления спиртным.
Так папа Миши потерял любимую работу и все, что у него было. И совсем пошел по наклонной.
Осталась только пекарня, которая уже не приносила никакого дохода – ведь ей надо было заниматься.
А отец Миши печь совсем не умел и коммерческой жилкой не обладал.
Теперь он только и делал, что пил вместе с дружками прямо в этой самой пекарне. Частенько друзья оказывались очень буйными и громили помещение. Тогда соседи вызывали гвардию, которая в этом мире, как я поняла, была вместо полиции.
Бедняжка Миша целыми днями слонялась по улице.
А тут сборщик налогов, господин Барбароса потребовал подать. Пьяный отец Миши только разругался с ним и послал подальше.
Но умненькая девочка понимала, что сборщик вернется. И налог все равно надо будет заплатить – иначе гвардейцы вышвырнут их на улицу.
– Я постаралась испечь пирожки, как это делала мама… – грустно сказала Миша. – Я сильно-сильно старалась…
– И у тебя замечательно получилось! – подбодрила я (кстати, на вкус пирожок был не то, что на вид, а очень даже ничего – способности к кулинарии у малышки определенно были). – А знаешь что? Пойдем со мной! Поедим, а еще обязательно придумаем что-нибудь с этим мерзким сборщиком налогов!
Свой путь я держала в ресторан Сильвестра Лафайета с пафосным названием «Златой орел».
Во-первых, необходимо справиться у дедули о наследстве, оставшемся мне от погибших родителей.
А во-вторых, увидеть родственника и оценить его, так сказать, вживую.
В конце-то концов, я – дочь его горячо любимого сына, который погиб по воле несчастного случая. Правда, дед терпеть не мог мать Манон и даже считал, что она изменяла.
Иначе, почему у его красавца-сына родилась такая дурнушка?
Ненависть Сильвестра к невестке перенеслась на внучку. В отличие от кузин и кузенов, обласканных дедом, Манон была в семействе гадким утенком и всегда это чувствовала. Ее задвигали, а прилежные и примерные кузины и кузен издевались над ней, когда никто этого не видел.
Все попытки Мани пожаловаться разбивались о глухую неприязнь деда.
Но посетить его в любом случае стоило. Сильвестр являлся главой семьи Лафайет и мне нужно было понять, чего от него можно ждать.
– С вами? Но я, наверное… Наверное, не вашего круга, леди… – неуверенно прошептала Миша.
– Глупости какие! Пошли!
Я приобняла девчушку.
– Но лоток... Его надо отнести, а то папа будет ругаться.
– Он все равно уже старый и на ладан дышит. И фиг бы с ним! – я махнула рукой и увлекая девочку.
– Если вы и ведьма, леди, то очень добрая, – шепотом сказала Миша и пошла со мной.
 
Такой доверчивый ребенок, которому отчаянно не хватает материнской ласки и заботы!
У меня аж слезы выступили, быстро смахнула их локтем.
Что ж придется Сильвестру принять сегодня не одну, а двух почетных гостий.
Ну ничего, не развалится дедуля!
  
ГЛАВА 21
 
Ресторан «Златой орел» был расположен на Златоглавой площади ­– огромной и очень красивой.
Мое воображение сразу же потрясла большая золотая статуя орла перед рестораном.
Птица распрямила крылья и хищно изогнула голову, как будто хотела настигнуть дичь.
Из раскрытого клюва орла журчал водопад, образовывающий небольшое озерко вокруг камня, который служил птице опорой.
Статуя находилась посреди поросшей пальмами аллеи, сверху накрытой сетью из миллионов крошечных золотистых огоньков.
Да уж, не зря это место считалось одним из самых пафосных в Орлиане!
Я видела, как к ресторану подъезжают богатые экипажи и блестящие фаэтоны, из которых выходят разряженные в пух и прах люди.
Миша прижалась к моей руке, глядя на окружающую обстановку, чуть ли не с суеверным страхом.
Как сама она призналась, до того ей еще не приходилось бывать в таком богатом квартале.
Но путь наш лежал не в сам ресторан, а в красивый особняк, который был расположен рядом и соединен с ним при помощи большой теплицы, заставленной экзотическими цветами.
Именно в этом особняке и проживал мой теперешний дед Сильвестр Лафайет.
Так как «Златой орел» был его детищем, то и поселиться он предпочел рядом с рестораном. Дедуле Сильвестру нравилось держать руку на пульсе. Он мог заявиться на кухню ресторана в любой момент, чтобы лично проконтролировать, как готовится то или иное блюдо.
Работники кухни ресторана боялись его, как огня. Но зато если человек выдерживал эту нелегкую практику в ресторане деда, то затем путь в мир высокой кухни ему был открыт.
Работников «Златого орла» с руками отрывали в других ресторанах, а еще они открывали свои заведения и становились именитыми кулинарными критиками.
Когда я попыталась войти на территорию дома деда, то путь нам с Мишей преградила охрана.
– Мэтр Сильвестр не раздает милостыню!
– Какую еще милостыню? – опешила я. – Вообще-то я его внучка и хочу увидеться с дедом.
– А это кто с тобой, «внучка»? – парень в ливрее брезгливо указал на Мишу. – Проваливайте отсюда подобру-поздорову, нищенки! И не смейте шастать по дворам богатых господ!
Не успела я и слова сказать, как меня и девочку грубо вытеснили за ограду и закрыли ворота.
В принципе, можно понять, что эти ребята меня не узнали – ведь Манон воспитывалась в загородном особняке, а в ресторан дед ее брал по пальцам можно перечесть, сколько раз.
Но нельзя же быть такими грубыми!
Разозлившись, я схватилась за кованую решетку и зашипела от боли – она оказалась горячей – раскаленной, как утюг.
Похоже, лакеи включили магическую защиту.
– Ну вот, я же говорила – нас не пустят в такой красивый и богатый дом, леди, – вздохнула Миша. – Можно к нам, но сейчас у папы с дядьками самое веселье начинается. Опять будут бутылки магией бить до самого утра… Но это ничего, я знаю одно хорошее место для ночлега, леди Манон.
– Где?
– Под мостом, – чистосердечно ответил ребенок. – Я там иногда ночую, если на склад удается пробраться.
– Нет, Миша, ни под каким мостом мы сегодня ночевать не станем!
Я взяла девочку за руку и решительно зашагала ко входу в «Златой орел».
Какая-то женщина в мехах и драгоценностях, с которой мы шли наравне, демонстративно отвернулась.
К ней тут же бросился хостес, проорав на всю округу «О, графиня Сальсони!». Рассыпаясь в любезностях и целуя графине Сальсони руки, он пообещал сопроводить ее к лучшему столику.
Благодаря крайней степени отвлеченности встречающего мы с Мишей прошли в сверкающее золотом и зеркалами фойе.