Никогда больше (ЛП)

— Но я…Почему я?
— Я помню, что почувствовал что — то сильное, увидев тебя. Я не могу описать это или сказать тебе, что именно, но это было хорошо и непринужденно. Это было ошеломляюще. Я вспомнил мужчину, с которым ты была. У меня скрутило живот при мысли, что он тебя не заслуживает.
Судьба, в конце концов, существовала, даже если выбор был за нами.
— Так что это похоже на то, что нас соединили звёзды.
— Я каждый день приходил на занятия ради тебя, — он повернулся ко мне лицом, и сумрак ночи отразился в его радужках. — Даже несмотря на то, что ты бывала там всего раз в неделю, я приходил всегда, потому что не хотел упустить тебя. Ты вдохновила меня.
— Твои картины, — прошептала я. — На всех них вуали, как на моих платьях. Это из — за меня? Из — за платьев, которые были на мне? — и снова его молчание скрывает правду. — Хотела бы я знать. Жаль, что я не нашла тебя.
— Я не хотел, чтобы меня видели, точно так же, как не хотел, чтобы ты узнал меня получше. Тогда мне нечего было тебе предложить. Я был никем.
— Твоего сердца было бы достаточно, Аякс, — я сделала прерывистый вдох. — Я хотела увидеть тебя, но ты мне не позволил.
Он сунул руку в карман пиджака и протянул мне свои часы.
— Открой.
Я открыла часы и не видела ничего, кроме циферблата.
— Я не понимаю.
— Открой потайное отделение под часами.
Я послушалась, и мои глаза удвоились при виде того, что было внутри.
Призрачные муравьи разбежались по мне. Моё сердце пропустило несколько ударов.
Я была слепа. Всё это время.
— Ты нашел его, — выдохнула я.
Я провела кончиками пальцев по четырехлистному клеверу. Аякс нашел моё письмо. Всё это время он хранил мой клевер у себя.
— Я не забыл, что ты сделала для меня, — сказал он. — И ты была права. Моё желание исполнилось.
Я закрыла часы и вернула их ему с дрожащей улыбкой, полной эмоций.
— Ты стал Спектром.
— Нет. Я снова встретил тебя.
Я была его желанием.
О, моё сердце.
Моё сердце остановилось.
Я застыла.
Дыхание участилось.
Глупые слезы подступили к уголкам моих глаз.
Это чувство у меня внутри. Мне пришлось положить руку на своё глупое сердце. Я хотела почувствовать это всю свою жизнь, и теперь я сходила с ума.
Этого не могло быть, не так ли?
Моё сердце больше не принадлежало мне.
Он сильно нахмурился.
— Я кое — что скрыл от тебя.
— Ты можешь сказать мне, — каким — то образом удалось ответить мне, моё тело невозможно было контролировать или сдерживать.
— В детстве мы с Арчи были противоположностями. Он был непослушным, безрассудным ребенком, который попадал в неприятности, но у меня были проблемы с отождествлением себя с эмоциями. Я не знал, как выразить их, дать им название, и не испытывал никакого сочувствия. Я был пустотой, но очень чувствителен к своему окружению. Мои родители отвели меня к психиатру, который использовал термин алекситимия для моего определения. Он сказал мне рисовать свои чувства в качестве психотерапии, и с того дня я рисовал, чтобы справиться с неизвестным.
Я сжала губы, видя, через какую эмоциональную слепоту он прошел.
— В своём первом письме ты назвала меня призраком, и ты была права. Вот почему я выбрал имя Спектр. Я перестал существовать. Когда моя мать заболела, я пообещал себе, что увековечу воспоминания о других людях, которые могли чувствовать. Я изучал их лица и эмоции, которые не мог описать или идентифицировать с собой. Вот почему я не хочу быть на виду у всего мира.
Потому что Спектр боялся быть замеченным. Боялся справиться со своими эмоциями, которые были ему неизвестны, и боялся смысла, стоящего за ними. Это было всё равно что потеряться посреди темного океана, не имея возможности увидеть, что находится под ним, или когда придут следующие волны, чтобы опустошить тебя. И я хотела быть его лодкой или светом, пробивающимся сквозь облака.
— Ты думаешь, это слабость, — прошептала я.
Он думал, что люди будут осуждать его за это, что его не поймут.
— Точно так же, как ты думаешь, что показывать свои эмоции — это слабость, но это не так”.
 
Для него это была сила, потому что он не мог их показать. Вот почему он создал “Грустную девушку”. Моя боль была такой сильной, что передалась и ему.
Я заставила его почувствовать.
Я была лодкой.
— Большую часть времени я чувствую пустоту, а если бы и чувствовал что — то, то не выражал эмоции так, как это сделали бы другие, — продолжил он. — Я всегда изолировал себя. Это к лучшему. Мне никогда не нравились люди, и я не стремился к контакту с ними.
— Кого это волнует? — улыбнулась я. — Это похоже на те сказки, которые хотят заставить нас поверить, что мы принадлежим к разным категориям — злодей, нищий, принцесса, — но все мы люди. Мы все достойны быть главными героями. Возможно, ты не совсем такой, каким тебя ожидают увидеть люди, но ты — это ты. Кто — то уникальный, кто чувствует себя по — своему.
Он нахмурил брови.
— Это тебя не пугает?
— Нет, точно так же, как тебя не напугало то, как я испытываю свои эмоции.
А это намного сложнее.
— С тобой всё по — другому, — сказал он. — В тебе так много эмоций, что я понимаю их, я могу чувствовать их, даже если иногда мне трудно их интерпретировать. Ты создаешь во мне что — то такое, чего со мной никогда раньше не случалось.
Мое сердце бешено колотилось в груди.
— До меня?
— Да, моя муза, — он возвышался надо мной, нас разделяло несколько сантиметров. — Ты первый человек, который заставил меня что — то почувствовать внутри. Я был гребаной пустотой. Я рисовал, потому что отчаянно хотел чувствовать. Чтобы быть похожим на других. И когда я увидел тебя, ты показала мне, каково это — быть живым.
— Ты не должен бояться рассказать миру, кто ты такой. Потому что Спектр — это часть тебя, ты — это они оба. Художник, которого я раньше несправедливо ненавидела, и таинственный Аякс — очень приятный сюрприз, — я улыбнулась, его душа заговорила с моей.
Я была его лодкой, спасающей его от темноты, в которой он заблудился, а он был моей крепостью, отправляющей меня к вершинам разноцветных облаков в волшебной вселенной, чтобы я не гнила на унылой и пустой земле.
— Ты не могла бы подробнее рассказать мне о том, что ты чувствуешь сейчас?
Я кивнула и поднесла его руку к своей ключице.
— У меня мурашки по коже, потому что я напугана. Я боюсь перестать ненавидеть тебя, и к чему это нас приведет, — его пальцы коснулись моего сердца. — Моё сердце бьется очень быстро из — за того, что может произойти дальше. А потом… — его рука скользнула по моей талии, притягивая меня ближе к себе. — Я чувствую, что хочу, чтобы ты ещё больше увлек меня за собой и поддался этой сказке, но…
Но он твёрдо решил уехать, а я остаться.
Он был мужчиной, у которого не могло быть отношений, потому что он был призраком, а я была его грустной девушкой.
— Ты слишком много думаешь, — натянутая усмешка тронула его губы. — Я никогда не смотрел сказки, пока не встретил тебя.
И он сделал это ради меня.
— Что ты смотрел? — меня охватил интерес.
— Всё. Это было довольно утомительно, и их слишком веселые, банальные песни поселились у меня в голове.
— А сейчас ты что — нибудь чувствуешь? — мой голос ослаб, я придвинулась ближе к нему, чтобы ничто не прошло между нашими телами. — Ты хочешь этого?
— Я всегда этого хотел. А теперь хватит слов.
Его губы сомкнулись на моих, и на этот раз наш поцелуй стал мягким и медленным. Он чувствовал, его тело выдавало слова, в которых он не признавался. Я всегда называла его холодным и бессердечным, но я ошибалась. Он был полной противоположностью.
— Я хочу тебя, — я издала беспомощный стон.
Мы прервали поцелуй, и Аякс огляделся вокруг.
— Ищешь местечко для быстрого секса или что — то в этом роде? — пошутила я, скрывая нервозность.
— Между нами не будет быстрого секса, Аврора, — он схватил меня за руку. — Я овладею тобой целиком, медленно и мучительно. Я покажу тебе, как сильно жажду тебя, потому что я, чёрт возьми, сгораю изнутри.