Ключик (СИ)

Нужно. Но, гори оно все огнем, как же она отвечала ему, когда Сейм ее поцеловал. Робкая, неуверенная девочка обратилась в живое пламя в его руках, настолько мощное, что едва не спалило их обоих. Сейм сжал зубы и глухо застонал, когда тело, чуть только успокоившись, снова налилось жаром и отозвалось болезненной тяжестью в паху от того, как он, облизнув губы, ощутил вкус Джимми. Самый лучший из возможных. И теперь единственно желанный. Его руки задрожали, желая снова ощутить ее изгибы и восхитительную кожу гладких бедер.
— Твою мать, вот же ж наказание, — пробормотал мужчина и отошел от машины подальше. За спиной послышался звук открываемой дверцы.
— Сейм, я что-то сделала неправильно? — девушка, горевшая ярче солнца в его объятиях, исчезла, и вернулась робкая Джимми, и, кажется, в ее голосе он даже слышит слезы.
Черт, эгоистичный придурок! Стоит тут, беспокоясь только о себе и тех целях, что планирует достичь, и совершенно не думает о том, что может сейчас переживает Джимми. Осел!
— Джимми, маленькая моя, все в порядке. Прости меня, я… черт, я слегка увлекся, и мне нужна минутка.
— Если что-то не так, то мы можем все отменить, — тихо сказала девушка.
Сеймас сделал глубокий вдох и с усилием выдохнул, очищая и беря под контроль свой разум и эмоции.
— Ни в коем случае. Мы запланировали свидание, и я ни за какие богатства мира не откажусь от него, — Сейм обернулся и тепло улыбнулся Джимми, стоящей около машины. Он должен быть спокоен и собран. Ага, конечно. Но при виде этой хрупкой, маленькой женщины его грудь сжимало как тисками, а нутро превращалось в средоточие желающего все пожрать огня. Хоть, на хрен, руки себе связывай, чтобы теперь, когда он уже знал, какая Джимми на ощупь, не касаться ее снова и снова. Она стояла там и смотрела на него, а в его размягченных вожделением мозгах застряла навязчивая картинка, как он подходит и опускается перед ней на колени. Как целует ее ноги и снова задирает подол этого проклятого платья. Как добирается ртом и трясущимися руками до ее лона и ласкает сквозь уже влажную тонкую ткань. Как жадно втягивает ее аромат и ловит языком вкус. А Джимми будет дрожать и стонать. Будет впиваться в его волосы и толкаться навстречу его лицу, требуя дать ей еще больше наслаждения. И он даст… О Господи Боже, он даст столько, сколько она захочет. Столько, сколько никогда не хотел дать никому.
— Сейм? Все в порядке? — голос Джимми, совсем не стонущей от его ласк, возвращает его на землю.
Да что же это такое? Он же успокоиться хотел. Успокоился, мать твою! Снова такой стояк, что и ходить-то непонятно как!
— Джимми, садись в машину. Мы сейчас едем.
Да, сейчас они поедут. Как только он обуздает свое гребаное богатое воображение и сможет видеть реальную дорогу, а не фантазию, где Джимми, голая и мокрая от пота и собственного возбуждения, раздвигает ноги, чтобы открыть ему дорогу в его нирвану. Мог бы — сам бы себе в морду двинул, чтобы встряхнуть мозги.
Спустя пять минут Сейм все же сел в машину. Смотрел он строго перед собой, и в салоне повисла еще более напряженная тишина, чем даже в начале их пути. Подъехав к уединенному дому подполковника Лейна, Сеймас заглушил двигатель. Девушка снова нервно теребила ткань своего платья. Он повел себя, как озабоченный идиот, и вот она сидит теперь снова зажатая и далекая.
— Я быстро, — Джимми взялась за ручку двери.
— Постой! — Сейм поймал ее руку. Какая же все-таки она маленькая по сравнению с его лапищей. И так правильно при этом эта ладошка прячется в его ладони. Так, словно там и должна быть до конца времен.
— Джимми, я, возможно, напугал тебя своим поведением.
— Что? Нет. Нет, конечно.
— Не нужно лгать, просто потому что ты такая добрая и не желаешь меня обидеть. Я понимаю, что этот поцелуй и… то, что было дальше, слишком быстро для тебя. Мне следует лучше контролировать себя и дать тебе гораздо больше времени. Единственное, что хоть немного оправдывает меня, это то, как безумно ты меня привлекаешь. Ты даже представить не можешь, как невыносимо я… как я хочу быть ближе. Но я не собираюсь торопить тебя. Ни в чем. Просто иногда мои желания берут верх, и я слегка теряю голову.
Девушка расслабилась, и загадочная улыбка заиграла на ее губах, вызывая опять у Сейма сильнейшее желание поцеловать. Делать это снова и снова, пока они оба опять не опьянеют… Стоп!
— Но ведь то, что ты теряешь голову, это совсем не плохо. Значит, я действительно нравлюсь тебе, — взгляд из-под длинных ресниц, от которого опять начинает сладко ныть в груди.
— Нравишься? — Сейс закрыл глаза, чтобы не выдать, насколько дальше ничего не выражающего «нравишься» зашли его чувства к этой девушке. — Если бы ты знала… Я обязательно все расскажу тебе. Позже.
Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в центр ладони. Одно касание, в которое хотелось вложить такую бездну эмоций.
Громкий стук по стеклу заставил их обоих подпрыгнуть, разрушая без остатка всю интимность момента. Подполковник Лейн стоял перед их джипом, и его лицо явно не сулило ничего хорошего. Челюсти мужчины были сжаты так, что желваки побелели и гневно суженые глаза пронзали их насквозь.
Они вышли из машины одновременно, но Сейм быстро обошел машину и встал чуть впереди Эммы, готовый принять на себя отчетливо читаемую злость ее приемного отца.
— Лейтенант Сеймас, боец Джимми, потрудитесь мне объяснить суть того, что я только что имел неудовольствие наблюдать в этой машине, — ледяным голосом отчеканил подполковник.
  
Глава 15
 
Эмма едва открыла рот, чтобы ответить отцу, как Сейм шагнул вперед, практически прикрывая ее собой, как делал на задании.
— Подполковник, сэр, я и боец Джимми в данный момент находимся в увольнительной. Я осмелился пригласить ее на свидание, и она оказала мне честь, согласившись, — ответ лейтенанта прозвучал несколько высокопарно-старомодно, прямо как в тех книгах, которые девушка читала. Но, несмотря на холодную вежливость, вся поза и тон мужчины говорили о скрытой упрямой агрессии и желании защитить ее от чего бы и кого бы то ни было. Даже от гнева собственного отца. Пару минут мужчины мерялись взглядами, словно Эммы тут и вовсе не было. При этом девушка почти могла видеть, как стремительно растет напряжение. Казалось, еще секунда, и между мужчинами выгнется, искря дугой тысячевольтного электричества, или начнут бить молнии прямо с ясных небес. Эмма, наверное, никогда не видела отца настолько взбешенным. Если бы взглядом испепеляли, то он сжег бы сейчас не только Сейма, но и все живое на милю вокруг. И Эмму это сбивало с толку. Что такого ужасного в том, что лейтенант пригласил ее на свидание? Почему это привело отца в такую ярость?
Мощь убийственного взгляда подполковника была просто сокрушительной, но Сеймас был не из тех, кого можно напугать или хотя бы заставить попятиться, стараясь давить морально. Он спокойно выдержал этот мужской вариант игры в гляделки и без слов дал понять, что так просто не отступит. Тогда тяжелый взгляд отца обратился на Эмму, и она оробела от той степени злости, что в нем отражалась.
— Боец Джимми, то, что мне сообщил лейтенант Сеймас, соответствует действительности? — подполковник явно обращался к ней с подчеркнутой ледяной официальностью.
— Да, сэр. Все так и есть, — вытянулась по привычке в струнку Эмма.
Лейн резко вдохнул и поднял глаза к небу, будто просил у высших сил терпения. Но потом опять вернул свое прибивающее к месту внимание девушке.
— Боец Джимми, отправляйтесь в дом и ожидайте меня, — Эмма покорно кивнула и практически помчалась в указанном направлении. Возразить или не подчиниться отцу? Да такое ей и в голову не могла прийти. Подполковник же, проводив девичью фигурку с поникшими плечами, обернулся к Сейму, чтобы поймать его тревожный взгляд, направленный на Джимми.
— А вы, лейтенант Сеймас, можете садиться в машину и отправляться туда, куда посчитаете нужным в свой выходной. Можете навестить один из тех домов терпимости, чьим постоянным клиентом вы были до сих пор.