Ключик (СИ)
— Ты! — ткнул он пальцем в Кироса. — Сука! Я тебя помню!
Кирос удивленно подняв брови, опустил глаза на свой пах, а потом поднял их снова.
— Когда сегодня утром мылся в душе, я был стопроцентным кобелем. Не думаю, что за несколько часов что-то радикально поменялось, — ухмыльнулся блондин.
— Захлопни пасть! Давай, на улицу выходи, разберемся! — волосатый махнул рукой и покачнулся.
— А ты сегодня один или опять в теплой компании? — вальяжно откинулся Кирос, и на его лице ясно читалось предвкушение.
— Я никогда не бываю один! — выпрямился горе-агрессор с пьяной удалью. — Что, теперь зассал?
— Что ты, ми-и-илый, — похабно протянул Кирос. — Иду, иду, мой хороший.
— Кир, кончай это. Сейчас разборки с местным пьяным отребьем нам не нужны. Чего вы не поделили? — раздраженно нахмурился Сейм.
— Да брось ты, командир, немного веселья никогда не бывает лишним, — подмигнул блондин, поднимаясь.
— А я тоже вспомнила его, — сказала Пич. — Это тот самый придурок, который подкатывал к Джимми, когда я ее в бар расслабиться привела.
Сейм зарычал, вскакивая, и Пич сделала виноватые глаза.
— Прости! Это все в прошлом. Клянусь!
— Мы еще поговорим об этом, Пич, — угрожающе произнес Сеймас. — А сейчас Кир, пожалуй, прав. Стоит немного развлечься.
И он, схватив пьяного байкера за отвороты куртки, поволок того к выходу, вынуждая буквально бежать за собой. Похоже, сегодня он все же найдет выход хоть малой части своей злости.
Глава 18
Эмма поморщилась, когда высокий тощий медбрат стал вводить ей препарат. Сегодня это ощущалось почему-то еще болезненней, чем вчера. Хотя, скорее всего всему виной ее общее разбитое состояние.
— Простите, док, а на эти витамины, что вы мне вводите, возможна аллергия? — тихо спросила девушка, опуская рукав футболки.
— Аллергия? У тебя что, появилась какая-то реакция? — с любопытством уставился на нее мужчина.
— Я не уверена. Но после первого раза вроде как в жар бросает и тошнит. Это нормально? — про усиливающуюся боль и тяжесть внизу живота и пояснице она решила пока промолчать, списывая это на стресс. Она хотела поговорить об этом с отцом, для того и ехала вчера, но произошедшее позже совершенно выбило ее из колеи, и она просто забыла, слишком погрузившись в переживания.
— Ну, я думаю, сегодняшний анализ крови покажет, как обстоят дела, — долговязый медбрат кивнул на пробирки с кровью.
— Тогда я могу идти?
— Больше ничего не хочешь мне сказать? Может, еще какие-то ощущения, жалобы, — Эмма покачала головой. — Иди, боец Джимми.
Эмма подходила к тренажерке, прекрасно зная, что все уже там, и наверняка лейтенант зол на нее. Вчера после его отъезда она ушла в свою прежнюю комнату и пролежала весь вечер, отказавшись от ужина. Она все ждала, когда отец начнет снова отчитывать и наставлять ее, указывая на глупость и ошибки, но как ни странно мужчина оставил ее в покое. Ранним утром, когда они ехали на базу, тоже не сказали друг другу больше пары слов. Отец только все время косился на нее, и на его лице отражалась смесь тревоги и сочувствия. Расстались они, попрощавшись сухо и официально.
Сейчас же Эмма стояла перед дверью в тренажерку и пыталась справиться с вновь накатившей тошнотой и диким сердцебиением. Что ждет ее внутри? Наверняка не особо теплый прием. Даже не имея никакого опыта в вопросе отношений мужчин и женщин, Эмма понимала, что ее вчерашний отказ от дальнейших встреч разозлил СС. Так что, скорее всего, впереди нелегкие времена. Но самым удручающим был не страх перед гневом Сеймаса. Гораздо худшим была необходимость видеть этого мужчину снова. Пока его не было перед глазами, Эмме почти удалось убедить себя, что все, что между ними происходило: и притяжение, и лишающие воли взгляды, и обжигающие прикосновения были просто каким-то наваждением, случайной потерей контроля с ее стороны. Она всего лишь выбита из колеи и этой новой жизнью, и реальными заданиями, вот, видимо, и дала невольно лейтенанту повод думать, что она желает с ним интимной близости. А то, что он тоже пошел ей навстречу… Ну, если она правильно поняла отца и почерпнула из книг, то мужчины вообще не видят никакой проблемы, чтобы получить сексуальное удовлетворение при любой представившейся возможности, и партнер не так уж важен. Так что, вполне логично, что, увидев в ее каких-то действиях некое обещание, СС решил не упускать возможность. Тем более еще и задеть таким образом ее отца за живое…
От этих мыслей тошнотворный комок поднялся к горлу, и глаза предательски защипало. Эмма обхватила себя руками и прижалась потным лбом к стене, сильно зажмурившись. Боже, что же это такое? Почему чем сильнее она пытается вбить в себя все те железные доводы, что озвучил отец, тем сильнее восстает против этого все ее существо? Чем больше она старается мыслить логически и отстраненно, тем ярче и чаще перед ней вспыхивают воспоминания о том, как Сейм говорил с ней, будто выворачиваясь на изнанку и открываясь до предела. Как смотрел, словно она самое совершенное, самое удивительное создание, виденное им в жизни. Как касался ее… Как целовал…
О Господи, этот поцелуй словно сжег в ней какие-то предохранители, и теперь их ничем не заменить, не вернуть уже как было некогда. Ее губы, кожа помнят, как ощущалось каждое головокружительное и жадное движение рук и языка мужчины. Его, ни на кого не похожий, запах одурманивал, и сколько Эмма ни гнала его от себя, он все равно окружал ее фантомным коконом. И то, как она сама, будто обезумев, отвечала ему, не убрать из памяти. Ласкала губами, бесстыдно пила его опьяняющий вкус, вцеплялась дерзкими пальцами, дурея от того, как под ними сокращаются железные мускулы. В тот момент не было ничего более правильного, более необходимого, и все, о чем молило и тело, и ошалевший разум — это движение вперед. Туда, где больше не должно остаться между ними никаких преград, где их окончательно поглотит эта темная стихия, что Эмма каждый раз видит в глазах Сейма. Она хотела утонуть, отдаться ее воле, позволить случиться всему, о чем шептали предчувствия и глубоко спрятанные инстинктивные желания.
Вздрогнув, девушка прижала пальцы к пульсирующим губам. Нужно избавиться от этих мыслей, убить эту слабость.
Выпрямившись, она открыла дверь и на секунду замерла, потому что ей показалось, что именно о ней и была речь, так все уставились.
— Прошу прощения, лейтенант, — зачастила она, глядя на армейские ботинки Сейма. — Я опоздала, так как была вызвана в санчасть.
Эмма с трудом подавила желание закусить губу, ожидая, что лейтенант обрушится с насмешками. Волна боли снова прокатилась от диафрагмы и осела противной тяжестью внизу живота. Неожиданно мужчина шагнул ближе и поднял ее лицо, нежно обхватив пальцами подбородок.
— Санчасть? — невыносимые карие глаза обеспокоенно шарили по ее лицу. — Джимми, ты плохо себя чувствуешь? Какие-то проблемы?
— Нет, сэр, — испуганно моргнув, ответила девушка чуть слышно. — Со мной все в порядке.
— Очень странно, потому как выглядишь ты неважно, — взгляд Сейма медленно скользнул по ее губам, прежде чем вернуться и снова захватить в беспощадный плен, лишающий любых разумных мыслей и способности хоть как-то сопротивляться.
Пространство опять моментально сжалось до крохотного кусочка изолированной от всего сущего мини-вселенной, в которой в этот миг не было ни наблюдающих за ними остальных бойцов, ни базы, ни всех непреодолимых обстоятельств, ни всего остального мира вообще. Были лишь они, двое, спрятанные, бережно хранимые тем темным огнем, что сейчас диким потоком изливался из глаз Сейма. Огнем, способным быть неумолимо смертоносным для всех чужих и таким смиренно теплым, обжигающе ласковым для нее одной.
Громкий звякающий звук заставил Эмму буквально подпрыгнуть на месте, разрушая наваждение.
— Я в полном порядке, — дернула головой девушка, опуская взгляд и краснея от мысли, что лейтенант прикасался к ней столь интимно на глазах у остальных.