Мой ледяной принц (СИ)
— Да? — искренне изумился Маркуша.
Он наивен и чист, как роса поутру.
— Да.
Марк сделал глоток, поежился, но стойко допил до конца. Его идеальная физиономия наконец-то приобрела выражение сожаления и лютой усталости.
Да, вместо сахара я положила соль. А что?
Я не только независимая, но еще и злопамятная.
Ну, и перчика слегка. Не повторяться же.
Потом я поставила на стол свои вкуснейшие оладушки с салатом. Сделала ему еще одну чашку кофе (без сахара, без соли. И без перца. Пусть освежиться.), довольно таки крепкого.
Затем, мы приступили к дегустации.
— Что скажешь? — поинтересовалась позже, откладывая вилку.
— Очень…
Уставился на меня в упор.
И что мне думать?
Очень невкусно. Очень вкусно.
Вариантов тьма.
У меня опускаются руки. Где моя похвала?
— Потрясающие, — добавил вовремя.
Еще немного и у несчастной лопатки нашлась бы работа. Но увы.
— Тогда я помою посуду, — встала и пошла к раковине.
А Маркуша следом.
Поворачиваюсь и брови приподнимаю, мол, чего тебе?
А он меня томным взглядом окидывает.
Почему мне кажется, что в воздухе витает напряжение? Эти искры между нами совсем обнаглели. Даже позавтракать нормально не дадут.
— Лиззи, — опять этот его хрипловатый голос. Руки протягивает, за талию обнимает.
Наступает. Все ближе.
Надо бежать. Или?
Нет, надо бежать. С парнем явно что-то не так. У него глаза еще сильнее потемнели.
К столешнице меня прижал. Отступать, явно, не намерен.
Неужто я так вкусно готовлю? Вот правду говорят: путь к сердцу мужика лежит через желудок.
Буду делать ему оладушки каждый день.
Наклоняется, а я как под гипнозом. И сердце тук, тук, тук. Как молоточком отбойным по груди. А аромат от него… любимый… хвойный. Это, наверное, гель для душа.
Тук, тук, тук!
Сейчас ледяной мальчишка меня поцелует.
Это могло бы сопровождаться фейверками.
Но нет… я не могу.
Мы нормально не объяснились.
У него же есть девушка поважнее.
Вот пусть ее и целует!
А я гордая.
Лопатку выхватываю и выставляю ее между нами. Прямо ему на его симпатичный лоб давлю.
Хорошая моя, помощница. Нельзя же просто так ее здесь держать. Я нашла ей применение.
А Маркуше, похоже, она не нравится. Я сразу это поняла.
— Синичкина, — шипит предупреждающе. — Хватит сопротивляться…
— Да что ты, — отвечаю протестующе, отодвигая его лицо лопаточкой. — Она сама.
Еще и пристукиваю ему пару раз по лбу. Для пущего эффекта.
Со звуком таким отупелым. Ту-ту-тум!
— Синичка! — кричит.
В глазах взрывные нотки.
Злится. Но отступает.
И все-таки, хорошая вещь. Надо домой забрать. Пригодится.
Буду лупить Аленушку.
— Лиззи… почему ты не хочешь?
Стоит такой злой и красивый. И губы у него красивые. Так и манят.
— Хочу!
Само вырывается.
— Просто ты не слишком настойчив, — стараюсь реабилитироваться и показать свой изящный девичий характер. — Не понимаю, как ты вообще в хоккей играешь? Теперь понятно, почему вы в этот раз проиграли. Тебя даже лопаткой легко уделать…
Вот зря это я.
Что я там говорила? Пора бежать.
Свою помощницу из рук выпускаю, с ошалелым криком мчусь от взбешенного парня наверх.
Преследователь не отступает.
Это его волшебная лопатка спровоцировала. Я не виновата.
— На этот раз не отделаешься, птичка! — выкрикивает предупреждающе. В его голосе нет ни капельки смеха. Он словно гром и молния.
А мне смешно. Игра продолжается.
Внутри закипает сильное предвкушение.
Эмоции переполняют. Лицо начинает пылать.
Второй этаж. Дверь. Дверь. Дверь. Какую выбрать?
Заскакиваю в одну из и… и взволнованно приоткрываю рот. Ого.
Огромная домашняя библиотека.
Из панорамных окон пудрово-розовые рассветные лучи изящно окрашивают каждую книгу. Медленно, плавно, словно бесшумное вихревое движение, световые аккорды проникают в каждый уголок.
На полу около окон расставлены темные горшки с цветами и множество величественных пальм, украшенных маленькими атмосферными лампочками.
Гармония зелени домашних фикусов и пальм усиливает ощущение приближенности к лесной преграде.
Словно дымка свежего дождя струится между извилистыми деревьями.
Выглядит нежно и роскошно.
Настоящие джунгли.
Просто эстетическая сказка.
Не хватает пения экзотических птиц для полноты живописной картины.
И только снежные горы за окном не вписываются в этот тропический интерьер.
Но мой противник приближается, и я выдвигаясь на носочках, прячусь за одной из массивных полок.
Вокруг царит терпкий аромат пергамента, свежесть дерева и бархатистые цветочные нотки.
Я замираю.
Слышу твердые шаги. Ледяной мальчишка идет за мной.
Глаза прикрываю. Будто от этого я исчезну.
Прислушиваюсь к каждому его движению. К его прерывистому шумному дыханию.
А эмоции все сильнее поглощают. Чувства пульсируют внутри. Невероятный калейдоскоп. Я в панике. И в предвкушении. Теряю чувство реальности.
Глаза не открываю.
Была ни была.
По запаху ощущаю ледяного мальчишку.
Хвоя. В джунглях.
Этот безумный запах хвои внезапно обвивает меня.
В губы впивается.
Глава 36
Хочуха
— Нужно помочь Ире в подготовке к свадьбе, — сказала мать, раскатывая новый пласт теста. — Аленушка участвует в готовке, а ты помоги с декором.
— Разве свадьба не летом?
— Решили перенести на начало весны. Времени не так много, чуть больше месяца. А работы непочатый край.
— Куда торопятся?
— Тебе то что? Зачем задаешь столько глупых вопросов?
— А что, наш обеспеченный Олежка уже не может оплатит услуги организатора? — поинтересовалась я, яростно защипывая пельмешку.
— Он перевел денег Ирке, чтобы она сама решала, но она часть отдала нам, — проскрипела мать, сжимая губы. — У нас долгов за дом много. А тебе что, сложно помочь сестре? На празднике полгорода будет, а может и больше. Я опозориться не хочу.
— Не сложно, — покачала головой, позевывая. — Не опозоришься. Я давно обнаружила в себе дизайнерские способности. Гости писаться будут от счастья. Жди озеро под ногами.
— Угу. Способностей у тебя навалом. Да еще каких! Думаешь, не знаю, что опять дома не ночевала?
— Ой, мам, — отмахнулась я. — Ничего ты не понимаешь, у нас с Маркушей любовь, может.
— Любовь, — засмеялась мать, положив начинку в тесто. — Придумаешь, тоже. Где ж ты в наше время видела настоящую любовь. Любит он тебя до поры до времени, а потом сбежит, сверкая пятками. Мужчины все такие, Лизка.
Я вздохнула и потерла глаза, изобразив удивление. После такого поцелуя мне вообще сложно представить, что он меня не любит.
— Надо не тянуть быка за рога, а под венец парня вести, пока не сбежал, — продолжает она учить меня жизни.
— Ага. Прям завтра с Маркушей и распишемся. А сегодня мне надо сделать домашку, — встала и потянулась, с улыбкой на пол-лица.
Мать досадно глянула на меня и опустила глаза.
— Я имела в виду Димку. А что про родителей Маркуша рассказывает? — осторожно начала она. — Что нового у них?
— Да ничего, — удивленно ответила. — Они уехали. Не смотри на меня так, я все-равно в гостевой комнате спала.
Мать лишь вздохнула тяжело.
— Кстати, утром Димочка приходил, — скосила на меня глаза. — Я сказала ему, что все в силе.
— Да, куда уж тебе до моего скромного мнения.
— Сама виновата, — прокричала мать, когда уже уходила с кухни. — Ты сама согласилась! Не надо обижать парня! Я тебе не позволю! Лиза! Он хороший мальчик!
Я вернулась к себе в комнату и села на конспекты, но мысли постоянно утекали к ледяному мальчишке.
Как он меня целовал…
Рука сама собой потянулась к лицу. Пальцы быстро заскользили по губам, сминая их. Я почувствовала приятное жжение и томление во всем теле. Особенно внизу живота.