Игрок 2 (СИ)
Конечно,мне нечего сказать студентам касательно медицины, но за мной опыт, которого нет ни у кого сейчас. И вполне можно посвятить эту лекцию мотивации. А уж в чём в чём, а в этом я большой специалист.
Без мотивации мне, в прошлом инвалиду-колясочнику дорога была одна- на дно жизни, ну или в петлю. Так что да. Мне есть что сказать этим юношам и девушкам.
Через полчаса аудитория была полна, и я, прочистив горло, начал:
— Здравствуйте, товарищи студенты. Меня зовут Евстигнеев Фёдор Михайлович, ваш деканат попросил меня поговорить с вами об одной очень важной теме. О том, что двигает человеком, что заставляет его совершать поступки с большой буквы 'П’и что, на самом деле отличает советского человека, человека будущего, от тех, кто так и не преодолел в себе косность, трусость, мещанство и другие пороки…
* * *Настя сидела на самом верху аудитории и с лёгкой долей ревности смотрела на своих подруг студенток. Которые были очарованы её внезапным знакомым. Да и сама она тоже попала под действие его чар. То, как и что говорил этот уверенный в себе мужчина действительно завораживало.
— Насть, ну какой мужик, — услышала она голос соседки, — ты только посмотри на него! Какой мужик! И кольца на пальце вроде нет. Нет, надо с ним познакомиться. Вот как закончит, сразу подойду и всё сделаю.
— Дура ты Машка, на кой чёрт ты ему сдалась, — вступила в разговор ещё одна подруга Насти, — а вот я другое дело! Даже не пытайся меня опередить.
Это ещё сильнее заставило Настю ревновать, и она твёрдо решила что, нет уж девочки, я сама. Тем более что Фёдор представился её семье как её же жених. А раз так, то подвиньтесь!
Глава 11
— Я планирую посвятить себя науке, — говорит мне бойкая блондинка, невзначай подхватывая под руку. — Вы очень верно сказали, доктор, надо ставить перед собой глобальные цели! Может, я изобрету лекарство от рака и спасу тысячи жизней! Это ведь лучше, чем всю жизнь возиться с сопливыми носами!
У блондинки очаровательные локоны, подхваченные атласной голубой лентой, чуть вздёрнутый носик и решительные взгляды на жизнь. Зовут её Мария, если я правильно запомнил.
— А вот я детей люблю, — атакует меня с другого фланга жгучая брюнетка Ирина, — педиатрия, это самая благородная специальность! И в семейной жизни это полезнее, чем вечные симпозиумы и конференции. А вы как считаете, доктор?
Девушки взяли меня в оборот, едва я успеваю сойти с кафедры. Вот оно — бремя славы. Напор студенток-медичек едва не сбивает меня с ног, да и вырываться из такого приятного плена не слишком-то хочется.
— Вообще-то, я кое-кого ищу, милые дамы, — пытаюсь я перевести разговор в конструктивное русло, — вы не знаете случайно…
— Вообще-то, он ищет меня, — слышу я, — Ириша… Мариша… познакомьтесь с моим женихом! Фёдор, ну куда же ты пропал? Я ведь тебя жду.
— Женихооом? — разочарованно тянет брюнетка.
— И ты молчала! — упрекает её блондинка.
— Вы бы всё равно не поверили, — заявляет Настя, — решили бы, что я хвастаюсь.
Она небрежно чмокает меня в щёку, словно делала уже это десятки раз, и занимает место рядом со мной, невзначай оттесняя соперниц.
Невооружённым взглядом заметно, как их интерес к звезде столичной медицины испаряется на глазах.
— На этот раз я тебя спасаю, — шепчет мне Настя, склонившись к моему уху.
— Не думаю, что моей жизни угрожает опасность, — я оглядываюсь на её подруг.
— О, ты зря так считаешь, — улыбается она, — они весь год потенциальных женихов обсуждают. Так что проглотили бы тебя и даже косточек не оставили.
Про себя я всё же сомневаюсь в способностях хищниц с первого курса. Встречались на моём пути и сердцеедки позубастее. Но мне не хочется разочаровывать Настю, уж больно гордой она выглядит.
— Ты уже сдала зачёт? — уточняю.
— Да, всё отлично! — она помахивает зачёткой, — свободна, как ветер! Пока девчонки, до понедельника!
— Приятно было познакомиться, — добавляю я, и мы покидаем Медицинскую академию, оставив Иришу и Маришу за спиной.
* * *— Фёдор, скажите, — спрашивает Настя, сразу же переходя на «вы», едва мы остаёмся одни, — так вы писатель или доктор? А то я, если честно, запуталась.
Мы шагаем по улицам Симферополя, который, к моему удивлению, я совершенно не знаю, хотя бывал тут десятки раз. Такова судьба транзитного пункта на пути к южному отдыху, в котором люди массово сгружаются с поездов только чтобы пересесть на автобусы или троллейбусы и отправиться к конечному пункту назначения.
Всё что остаётся в памяти, это вокзал с колоннами, фонтан с голубями и шумная площадь перед ними.
— На самом деле писатель, — отвечаю, — тут вот какая история вышла…
Неожиданно для себя я рассказываю Насте про то, как спас на Набережной едва не утонувшую студентку и как меня перепутали со столичным доктором. Девушка сначала слушает с недоверием, но потом всё сильнее проникается историей.
Услышав про путаницу в газете, она заливается хохотом.
— Вам бы комедии снимать, Фёдор… или книжки писать… ой! — она округляет глаза, понимая, что сглупила.
— Настя, давай на «ты», — предлагаю, видя её смущение, — мы тут уже, можно сказать, всему свету о нашей помолвке объявили, так к чему этот официоз? Мы с тобой на брудершафт, конечно, не пили, но можем хотя бы мороженое съесть…
— Не надо мороженое, давайте… — поправляется Настя, — давай лучше купим трубочки с кремом? Здесь в Симферополе продаются самые лучшие трубочки с кремом во всей вселенной!
— Не возражаю, — отвечаю я.
Из сквера мы сворачиваем на Пушкинскую, где приходится отстоять небольшую очередь. Очевидно, Настя не преувеличивает, и трубочки действительно пользуются заслуженной популярностью.
Но это действительно того стоит. Взяв сразу четыре штуки, мы на время прекращаем разговор, наслаждаясь этим шедевром кулинарии.
— Ну как? — спрашивает Настя с таким гордым видом, словно лично испекла их.
— Вкусно, — подтверждаю я. — В жизни не пробовал ничего вкуснее.
И действительно эти трубочки на скамейке под цветущим каштаном в компании Насти кажутся мне вкуснее любых деликатесов из Ореанды. Такое вот удивительное состояние у меня сейчас.
— Не понимаю, — удивляется Настя, — если ты не доктор, то почему же нам лекцию читал? Как ты вообще в нашей Академии оказался?
Я рассказываю ей вторую часть истории своего перевоплощения в доктора, связанную с ялтинской квартирной хозяйкой.
Эти подробности уже не так обязательны для понимания ситуации, но если честно, мне просто нравится смотреть, как Настя смеётся.
— Я и предположить не мог, что встречу Валентину Алексеевну в кабинете у вашего проректора, — завершаю я рассказ. — Деваться мне было некуда, пришлось произнести вдохновляющую речь. К счастью, мне по писательским делам удалось пообщаться со многими медработниками, так что, надеюсь, не ударил в грязь лицом.
— Машку с Ириной ты точно вдохновил, — хохочет Настя. — Погоди, так ты специально ради меня приезжал?
— Получается, что так, — киваю. — Мы с тобой договорились встретиться в пятницу, но меня в Ялте не будет. Вот и приехал обсудить всё заранее, чтобы мы с тобой не разминулись.
— Вот оно что, — в голосе Насти слышатся нотки огорчения. — А где ты будешь?
— В круиз отправляюсь, — поясняю, — по заданию Интуриста буду оказывать помощь в подготовке брошюры для иностранных гостей.
Почему-то я жду удивления, даже зависти. Успеваю даже пожалеть, что выложил так сразу информацию про своё плаванье. Ведь мог придумать и любую другую причину, менее экзотическую. Но Настя спрашивает совсем о другом.
— Надолго?
— Всего на неделю.
— Так это же ерунда! — машет она ладонью, — у меня всё равно сессия. Вот через неделю и увидимся.
— Нужно ли? — спрашиваю. — Мы ведь решили определиться, как сообщим твоим родителям о том, что мы с тобой не вместе. Может быть, это как раз удачный повод? Скажешь, что я отбыл в командировку, когда вернусь — неизвестно.