Колонисты Пандоры 3 (СИ)

В итоге мы не справились, и как только таймер обнулился, индикация на рядах капсул начала поочерёдно тухнуть.
— Эй, летите сюда! — окрик сержанта, заставил нас оглянуться.
Павлов обнаружил такую же панель.
Добравшись до следующей секции, мы прочитали сообщение об отключении и увидели включение уменьшаться десятиминутного таймера. Майор с сержантом остались рядом с панелью, а я понял, что отсюда мы ничего не сделаем, рванул дальше.
Облетев оставшуюся часть уровня, нахожу ещё восемь панелек, каждая из которых контролировала по тысяче капсул, находящихся в отдельной секции. И везде повторялось моргающее сообщение с десятиминутным таймером.
Попробовав ещё раз обойти систему с помощью продвинутого импланта, я только убедился в своих опасениях. Отсюда невозможно выключить таймер. Вернувшись к спутникам, описываю проблему и, указываю на переборку, отделяющую нас от следующего уровня.
— Бросайте тут всё. Нам надо подниматься на самый верх.
— Но люди, — попытался возразить сержант.
— Молодой человек, твой командир прав, — неожиданно поддержал меня Абрамов. — Если этот процесс и можно остановить, то либо с терминала, находящегося на каждом десятом уровне, либо из командного центра.
Я уловил в его голосе тень возродившейся надежды. А в глазах офицера появилась решимость.
Вскрыв следующий уровень, мы обнаружили, что все капсулы в рабочем состоянии и, не останавливаясь, рванули дальше. Следующая остановка была на двести тридцатой палубе.
Добравшись до терминала, я снова попытался прекратить процесс отключения от питания, убивающий по тысяче человек каждые десять минут. И меня снова ждала неудача. Аварийная система не позволила зайти дальше получения объективных данных об энергопотреблении, причём только тех уровней, находившихся ниже. Зато удалось выяснить, что процесс глобальный. Если у нас ничего не получится, то погибнут все земляне, запертые в работающих капсулах.
А дальше пошла гонка со временем. На вскрытие каждого уровня мы тратили примерно по две минуты. Как только переборка начинала уходить в стену и появлялась щель, туда устремлялся майор, чей скафандр был не таким громоздким, как наши. Ровно через две минуты мы нагоняли его по самому короткому пути и принимались качать уже подготовленный к работе гидравлический рычаг.
В итоге мы должны были тратить по четыре минут на каждый из четырёхсот тридцати уровней, отделявших нас от верхних палуб. А в это время, где-то внизу, каждые десять минут отключалась очередная тысяча человек, которым так и не удастся проснуться после эвакуации с Земли.
Ветка слышала все наши переговоры и следила через визор сержанта за происходящим внутри эвакуатора. Однако девушка не могла нам помочь. Мы пробовали ускорить процесс, но выигрывали лишь секунды, при этом тратя силы.
Мой имплант давно рассчитал время, необходимое для подъёма. И я осознавал, ещё пара-тройка часов в таком темпе, и нам понадобится большой перерыв на отдых. Идея, как ускорить процесс, причём значительно, пришла неожиданно и удивила меня своей простотой.
— Так, всем стоп! — мой приказ заставил парочку слаженно действующих помощников оглянуться. — Давайте за мной.
Я указал на переборку, закрывающую вспомогательную палубу, отделяющую уровень от корпуса корабля. Сначала никто ничего не понял, но после того, как я начал давать Ветке точные указания, работа закипела.
Вскрыв переборку, мы запечатали её за собой, а затем замерли около единственного технического шлюза. Фазеры боевого челнока вынесли его несколькими мощными импульсами, проделав в корпусе эвакуатора двухметровую дыру.
Затем мы просто выбрались наружу и полетели вдоль корпуса, отталкиваясь от встречающихся на пути страховочных скоб с элементами конструкции. Конечно, такой вид передвижения без страховки небезопасен. Но, когда кто-то из нас отклонялся от маршрута и отлетал дальше, чем нужно, рядом появлялся челнок, от которого можно было оттолкнуться.
Мне не понадобилось даже этого, так как в имперский скафандр пилота были встроены крохотные реактивные сопла и гравитационное устройство, позволяющее притягиваться к крупным объектам.
 
В результате до ещё одного пробитого Веткой шлюза, находящегося на шестьсот пятьдесят восьмом уровне, мы добрались менее чем за пятнадцать минут. Ещё десять было потрачено для проникновения на палубу, разделяющую корабль на две неравные части. Размещавшихся здесь большой склад НЗ полностью вынесли, а на остатках вскрытых переборок были намалёваны предупреждения, что дальше продвигаться опасно.
Заглянув в центральный переход, я обнаружил внутри пару обугленных трупов и летающий в невесомости инструмент с оружием.
— Я же говорил. Здесь пройти нельзя — напомнил Абрамов. — Может, попросишь свою подругу проделать дыру в обшивке верхних уровней?
— Нельзя. Если мы повредим центр управления или рубку, то уже точно никого не спасём. А в нашем челноке перевести даже сотню тысяч размороженных людей, практически нереально.
— А почему вы раньше не прилетали? — с явной претензией спросил Абрамов.
— Потому что мы всего-навсего потомки первых крепостных колонистов, ещё недавно не имеющие доступа в космос. Майор, сейчас об этом болтать некогда, надо дело делать.
— Моя семья. Они сейчас там, внизу. Может, мы хотя бы их разморозим? — неожиданно попросил он, а я отрицательно мотнул головой.
— Нет, пока они в относительной безопасности, а ты нам нужен здесь. Подумай сам, сколько людей погибнет, пока мы будем тратить на это время. И давай, только не дури. Сделаешь глупость — погубишь и их, и себя.
Я почувствовал, что первичный шок у офицера прошёл, и теперь ему в голову лезут нехорошие мысли.
Защита переходов была активна, но мой имплант имел достаточный радиус действия, позволивший войти во взаимодействие с панелью управления, отвечающую за безопасностью на верхних уровнях. Поэтому на взлом системы я потратил чуть больше пяти минут.
После этого переборка отъехала вверх, пропуская нас внутрь отсеков, предназначенных для экипажа. Как только майор увидел это, он рванул вперёд и влетел в переходную галерею, проверив безопасность своей шкурой. Затем мы без происшествий проникли в центральный пункт управления.
Размещённый здесь терминал значительно отличался от тех, что находились на нижних уровнях. Через него можно было наблюдать за любой частью корабля, и оценивать работоспособность всех систем. Разобраться с ходу в этом разнообразии практически невозможно, но то, что я успел понять, мне не понравилось.
Верхнюю часть корабля по-прежнему питал небольшой реактор. Но генераторы, обеспечивающие энергией уровни с гибернационными кабинами, постепенно отключались, и этот процесс невозможно остановить из-за элементарного износа оборудования.
Получалось, что аварийный процесс поэтапного отключения невозможно остановить, а люди продолжат гибнуть.
— Может, попробуем это? — неожиданно предложил сержант, вытащив из подсумка кристаллический процессор, доставшийся мне от деда. Затем он указал на один из универсальных разъёмов. — Технологии имперские, значит, система его примет. Судя по оболочке цифрового объекта, то, что заключено внутри, скорее всего, поможет разобраться с эвакуатором.
— А что мы теряем? Давай попробуем, — согласился я, а сержант, не став медлить, открыл прозрачную крышку, и сунул кристаллический процессор в микро нейронный разъём.
  
Глава 19
 
Последний отсчет
 
Через терминал командного центра я мог осмотреть любой уголок эвакуатора и находящееся снаружи пространство. Кроме этого, обнаружился интерактивный корабельный журнал со скрупулёзно занесёнными данными. Пока кристаллический процессор инсталлировал свою программную оболочку в систему, любопытство взяло верх. Поэтому я решил воспользоваться открывшимися возможностями и посмотреть, что здесь происходило раньше.
Первым делом отматываю записи до ключевых точек. Большинство из них в точности совпадают с пиками и падениями нагрузки на энергетическую систему корабля или отчётами о череде аварийных ситуаций. В результате я смог увидеть, как майор Абрамов безжалостно уничтожает последних палубных крыс, и проводит диверсию на двести двадцать втором уровне. Затем удалось отрывочно проследить за развитием местной колонии и узнать, с чего всё началось.